Неприкосновенное сердце - Савицкая Анастасия - Страница 23

Услышав сигнал телефона, я открыла диалог с Адамом.

А.: «Я собираюсь с мыслями».

Д.: «Ты говоришь сам с собой?»

А.: «Я всегда говорю сам с собой. Это называется молитва».

Д.: «Надеешься пройти в Эдем?»

А.: «Больше не надеюсь. Я скучаю по тебе, Донна».

Д.: «Тогда можешь поднять свою задницу с дивана и приехать на Бруклинский мост».

«Если бы вы знали, как редко нас правильно понимают, вы бы чаще молчали». Йоган Гете.

Я завела мотор машины и поехала на место встречи. Я знала, что Адам приедет. Он был предсказуем в плане чувств и действий, в отличии от Алекса. Его образ заново воскрес в моей памяти, и, взяв этого человека впервые за руку, я хотела лишь новизны. Первая любовь может разрушить города, а с умением Алекса манипулировать, он сделал из меня уничтоженный воздух.

По дороге я заехала в Старбакс и купила чашку латте. Стоя на мосту, я вспоминала многие вещи. Если подумать, то я раскрывала свою душу только Эмили, психологу и Нью-Йорку. Все плохое, что случалось в моей жизни, произошло только из-за лжи. Меня пытались защитить ложью, а потом и я врала самой себе тоже в больной необходимости уже привычной защиты. Но однажды горю, которое практически сокрушило меня, пришел конец, и я почувствовала покой. Я ускользнула от себя и поняла, что надолго не задержусь нигде. Я никому не принадлежу. Этот город, работа, машина и мужчины — все это я могу сменить, как и новый телефон.

Спустя десять минут я увидела Адама. Он поцеловал меня в щеку и всматривался в мои глаза некоторое время.

— Знаешь, что я подумал впервые, когда встретил тебя?

— Нет, — ответила я чуть слышно.

— Сколько жизней она прожила до этого.

— Я живу лишь в мыслях, Адам. И когда я сказала утром те слова, именно это я и имела ввиду.

— Что ты думаешь, живя в Нью-Йорке? — спросил он, игнорируя сказанное мной.

— Я думаю, что многие сокровища природы скрыты от глаз людей, однако порой нам выпадает шанс увидеть некоторые из них, — ответила я, смотря за движением других людей. — А ты?

— А я думаю, что рай на земле — это Мальдивы. Пляж, который в безлунную темную ночь переливается волшебным синим цветом, — улыбнулся он. — И пустыня Намиб в это время прекрасна, встречаясь с Атлантическим океаном.

— Ты там был? — спросила я, смотря на него с изумлением.

— Да, — забрал он мой латте. — Это одна из самых зрелищных песчаных дюн в мире. Она растягивается вплоть до океана и создает поистине волшебный вид.

— То, что я сплю с тобой, — забрала я обратно свой напиток, — не значит, что ты можешь пить мой кофе.

— Ты не только спишь со мной, — обнял за талию меня Адам. — Я тебе нравлюсь, даже если ты сама еще этого не поняла. Мы смотрим фильмы. Порой завтракаем и ужинаем. Я знаю, что ты не любишь холод и получаешь кайф от скорости. Тебе нравятся мои волосы. И у тебя самая обезоруживающая улыбка.

Я смотрела на Адама, а затем легко прикоснулась к его губам. С ним я чувствовала себя живой. Я хотела его общества в последнее время все чаще и чаще, и ничего не могла с собой поделать.

Он сжал меня в объятьях, оставляя поцелуй на щеке.

— Я хочу целовать тебя взасос и душить, — прошептал Адам. — Чаще всего в одно и то же время.

— Ты хочешь, чтобы я боялась?

— Нет, — сильнее прижал меня к себе. — Никогда. Бояться должны те, кто попробует тебя обидеть. Помни об этом, что бы не произошло.

Адам часто был милым и жестким. Он перевоплощался в мгновение ока, и в эти моменты я видела его сходство с Алексом.

— Ты ведь действительно веришь в свои слова? — смотрела я ему в глаза. — Это то же самое, что поверить в другую жизнь, Майколсон.

— Я верю, что все возможно, — взял он меня за руку, и мы отправились к машине. — Такой, как ты, я никогда не встречал ранее. Я мечтал о тебе. Я знал и оберегал тебя, как в мыслях, так и наяву. Я знал, что однажды произойдет этот момент.

— Какой?

— Мы — не наши друзья, Донна. У нас своя история.

«Они без конца спорили и редко соглашались. Вечно ссорились. Терзали друг друга ежедневно, но их объединяло одно: они с ума сходили друг по другу». Николас Спаркс.

Я всегда была уверена, что всем нравятся яркие люди. Люди без шрамов и недостатков. Никто не хочет рядом демона в женском обличье или бесконечность масок в человеке.

— Чего ты не хочешь никогда забыть? — спросил Адам.

— Запах моря, — прошептала я, следя за дорогой. — Это самое чистое и восхитительное, что я когда-либо испытывала.

Мы приехали ко мне домой и разговаривали. Это странно, но он не включал телевизор или музыку. Сейчас Адам даже не был инициатором секса, а лишь разговоров. Он приготовил пасту, и мы говорили о таких глупых, но в то же время глобальных вещах.

— Я бы не хотела помнить себя в прошлой жизни, — улыбалась я, отвечая на его вопрос. — Мы не смогли бы жить несколько жизней подряд, помня свои плохие поступки, привязанности и убийства. Нельзя развивать будущее, застряв в прошлом.

— Да, — отложил он приборы. — Но ведь отсутствие определенных воспоминаний вовсе не означает, что мы ничего не помним на подсознательном уровне.

Эмоции — самое главное, что есть в жизни любого человека. Их нельзя подавить, уничтожить или перестать испытывать по выключателю. Мы чувствуем. Мы, люди, всегда все чувствуем и испытываем. Может, поэтому и не помним прошлых жизней, иначе, умирая каждый раз, не хотели бы возрождаться заново.

На следующий день я сидела на работе, разбиралась с бумагами и читала новости. Я выпила почти бутылку вина, и мои мысли были заняты всем, кроме планов на нормальную жизнь. Мне нужно было себя чем-то занять после сообщения мамы, в котором говорилось, что она завтра будет тут.

Я решила сходить за чашкой кофе. Выйдя на улицу, вдохнула свежий воздух и улыбнулась. Падал снег, и я сильнее закуталась в шарф. Войдя в Старбакс, сделала заказ и села за стол, наблюдая за людьми и ритмом их жизней. Люди или куда-то спешили, или наслаждались первым днем зимы. Погода предвещала снегопад, и я почти расслабилась, когда услышала голос, который мечтала забыть.

— Ты очень сексуальна, когда злишься, ты знала об этом?

Я вздрогнула. Сглотнув, повернула голову к Алексу, стараясь выглядеть бесстрастно.

— Твоя рожа напоминает мне страну, в которой я родилась, — сказала я со злостью.

— Мило, — улыбнулся он, садясь напротив.