Неприкосновенное сердце - Савицкая Анастасия - Страница 22

Все вышло именно так. Мы говорили и смеялись несколько часов. Меняли кофе на вино и засыпали. Это была лучшая ночь в моей жизни. На улице был уже рассвет, а в спальне до сих пор мы предпочитали ночь. Не было насмешек, горьких улыбок и замков. Я смотрела периодически на небо сквозь окно, и, когда поворачивалась к Адаму, каждый раз он обнимал меня за плечи, встречая взглядом. Я не знала, что понимать. Не знала, где он говорит правду, а где недоговаривает. Но пусть все было не до конца прозрачно, с появлением Адама в книгу моей жизни добавились множество страниц.

— Спасибо за лучшее свидание в моей жизни, — прошептала я, когда Адам снова отправился на кухню делать кофе.

Мы целовались. Эмили однажды сказала мне: «Попробуйте больше целоваться, и тогда вам понравится находиться рядом». Поцелуи гораздо интимней секса, как, впрочем, и взгляды. Ведь по-настоящему любящий взгляд можно подарить лишь единицам, а секс… сейчас такое время, что, наверное, не важно, сколько у тебя было сексуальных партнеров. Мы стали так циничны, что нет цифры, которая удивила бы другого человека.

Сработала сигнализация, и сказав Адаму, что я вернусь через пять минут, я спустилась на стоянку.

— Девочка, — погладила я капот машины. — Что случилось?

— Донна, — услышала голос за спиной. — Давно не виделись. Помнишь меня?

Шок прошел сквозь мое тело, и я обернулась, чтобы посмотреть на него. Я снова почувствовала себя эмоционально мертвой. Сильные руки схватили меня за талию, и я посмотрела в глаза этому человеку. Я ни на минуту не забыла насколько Алекс красив, привлекателен и опасен. Как он заставлял мою кровь быстрее течь по жилам. Мужчина, стоящий напротив, был столько же жесток, сколько и притягателен.

— У меня плохая память на лица, которые я не хочу больше встретить в своей жизни, — ответила я, отходя от него и сжимая ключи в кулаке.

— Мне всегда нравилось твое чувство юмора, — усмехнулся он.

— В таком случае ты жалок.

— В таком случае тебе нужно к психологу.

— Спасибо. Я лучше матом, — собиралась я уйти, когда Алекс схватил меня за локоть. — Оставь меня в покое.

— Милая, ты первая в списке, кого я не оставлю.

Я вырвалась и направилась медленным шагом в лифт. Я не хотела, чтобы он думал, что я боюсь его или нервничаю. Я нажала кнопку «stop» и сползла по стенке вниз. Слезы хлынули с моих глаз, и я не могла их остановить. Да и не хотела, если честно. Мне нужно было поплакать, и я не могла делать это при мужчине, который сейчас находился в моей квартире.

Почему, как только я становлюсь чуточку счастливей, жизнь делает так, чтобы я снова выстраивала стену вокруг себя? Мое прошлое убило веру в людей, особенно в мужчин, и с появлением Алекса на мгновение я снова напомнила, что даже если Адам Майколсон будет каждый день говорить, что любит, я не поверю ни одному его слову.

========== Глава 5 ==========

«Странно, да? Пройти через сотни имен, чтобы снова вернуться к ней. Чтобы узнать, что тебя так отчаянно любили». Сергей Минаев.

Я вошла в квартиру и отправилась прямиком в спальню. Адам уснул на кресле возле камина, и я не хотела, чтобы он находился тут. Я легла на левую часть кровати, завернувшись в одеяло, и вспомнила момент, когда снова увидела Алекса. Ужас охватил меня, и я застыла на месте, не имея возможности закричать. При его виде страх пронзил меня, и наши глаза встретились. Я не хотела его видеть. Не хотела вспоминать. Я не хотела прощения за прошлое. Я хотела лишь мести.

— Ты читала Гарри Поттера? — услышала я голос за спиной.

— Я думала, ты спишь, — ответила я.

Адам подошел ко мне и лег рядом, накрываясь одеялом.

— Счастье можно найти даже в самые темные времена, если не забывать обращаться к свету.

— Гарри Поттер и узник Азкабана, — посмотрела я на него. — Зачем ты пришел?

— Если не хочешь ничего говорить, просто поспи, — убрал он прядь волос с моего лица.

— Мы начали с ней с нуля, —опустила я взгляд. Я долгое время не говорила об этом никому, боясь признаться даже себе. — Собрали чемоданы и уехали. Эмили всегда была со мной. Во всем. В любой ситуации я находилась за ее спиной. Я продолжала жить только благодаря ей.

— Эмили мой друг, — взял он меня за руку. — И теперь я люблю ее еще больше. Если бы не она, я не встретил бы тебя. Но если бы ты хотела, то сделала все сама.

— Выше головы все равно не прыгнешь.

— Если захочешь, то сможешь даже выше неба, Донна.

— Черт возьми, Адам. Я и так делаю то, что нельзя.

— Учишься играть на пианино и смотришь Блудливая калифорния по второму кругу?

— Нет, — улыбнулась я. — Я не могу влюбиться в тебя, Адам Майколсон. Просто не могу.

Больше мы не сказали друг другу ни слова, и, проснувшись утром, я позвонила своему психологу, снова пытаясь найти «спасательный круг» в ее обличье.

— Донна, какие у тебя отношения с матерью? — спросила она, смотря на меня спустя час, когда я сидела напротив.

— Нормальные.

— Вы часто выясняете отношения?

— Мы их не выясняем никогда.

— Почему?

— А смысл? Она далеко и мне нравится это.

— После бурного всплеска эмоций человеку порой становится легче. Главное — выпустить их во время ссоры. Ты подавляешь свои эмоции, но, если покричать или поплакать, настроение улучшается. Это доказано, что женщина не от чего так не устает, как от самой себя.

— Вы хотите, чтобы я стала больше говорить и выплескивать эмоции, чтобы почувствовать себя лучше? — в непонимании уставилась я на нее.

— А как насчет доброты?

— Что вы имеете ввиду?

— Есть два способа думать о ней, Донна, — записала что-то доктор и снова обратила свой взгляд ко мне. — Первый: как о фиксированном казачестве, то есть она либо есть, либо ее нет.

— Я не могу думать о доброте, как о мышцах или силе, — впервые я заметила напряжение в глазах этой женщины. — Есть люди, которые сильны. А есть те, которые становятся сильными с помощью тренировок. Но есть такие, как я, которые не хотят быть сильными.

— А что, если сила тебе жизненно необходима? Другими словами, чтобы выжить, нужно проявлять доброту. Никто не в силах у тебя что-то отнять. Лишь ты сама. Пока ты будешь человеком, мир вокруг будет сильным.

Я вышла из офиса и, сев в машину, положила голову на руль. Сколько бы продолжались такие отношения? Мы уничтожали друг друга, находя сумасшествие во всем. Мы были огнем, нарушая законы и устанавливая свои правила. Моя история с Алексом всегда напоминает мне, что я больше не почувствую такого. Он был сумасшедшим. Ненормальным. Он мог приехать за мной, увезти в другой город, превышая скорость, и ветер летел наперегонки с нами. Мы ели странную еду и никогда не сидели дома, смотря телевизор. Я была до безумия ранимой, а он перевернул мой мир. Вот что я имела ввиду, говоря о том времени, когда Эмили была королевой самопознания. Она узнавала себя сама, а я себя через Алекса.