Неприкосновенное сердце - Савицкая Анастасия - Страница 28

Моя мать всегда говорила мне, что я сильная. Что я сильнее обстоятельств. Но какие могут быть причины у судьбы столько раз испытывать меня на прочность?

— Как ты себя чувствуешь? — услышала я голос Адама.

Я подняла голову и со злостью уставилась на него. Я ведь даже не услышала, как он вошел, и задалась вопросом, чем же он занимался на самом деле.

— Это все, что ты хочешь знать?

— Нет. Я хочу знать, почему ты не сказала, что виделась с ним?

— Это не твое дело, — ответила я, пытаясь выглядеть спокойной. — Ты не мой мозгоправ. И я не хочу, чтобы ты подходил ко мне ближе, чем на милю.

— Что ты хочешь, чтобы я сказал, Донна? — направился Адам ко мне со звериной грацией. — Ты вечно убегаешь, и мне надоело тебя догонять.

— Когда я выберусь отсюда, возьму судебный запрет, чтобы ты так не перетруждался.

Я боялась и злилась в одно и то же время. Адам не шутил, и я увидела его совсем другим — сильным и жестоким.

— Я почти не испытываю желания запереть тебя в своем доме и привязать к кровати.

— Все, что у тебя осталось — лишь желание, — встала я на ноги. — Что тебе нужно?

— Я дам тебе совет, Ди...

— Мне нахрен не нужны твои советы, — перебила я его. — Говори, что тебе нужно, и я поеду домой.

— Если тебе необходимо с кем-то поговорить, тут есть Меган, и могут привести Эмили.

— Она знает, что я тут? — подошла я к нему впритык.

— Нет.

Я замахнулась и ударила его кулаком по лицу. Сильно. От неожиданности Адам пошатнулся и уставился на меня. Его ноздри раздулись от злости, и я хотела, чтобы он тоже почувствовал боль, пусть и физическую. Внутри меня все бушевало, ведь мне снова врали. И самое отвратительное, что я снова хотела довериться.

— Попробуешь впутать ее сюда, и твоя жизнь до этого покажется тебе раем.

— Я пришлю Меган, — направился он к двери. — Потом поговоришь со мной.

— Пошел ты, — крикнула я.

— У тебя нет другого выхода, Донна.

Он хлопнул дверью, выходя из ванной. Я пробежала две комнаты, но, оказавшись на месте, поняла, что это было зря — он снова запер меня. Это был финал или еще один этап игры. Но я хочу понять. Понять зачем приехал Алекс и почему Адам пытается разворашивать осиное гнездо. Я проиграла тогда, но как теперь все предотвратить?

Я прошла к окну, смотря на незнакомый горизонт, когда дверь снова открылась. Повернувшись, увидела Меган. Все окружающие меня люди врали. Почти все. За последние года я поверила нескольким, и даже мой психолог оказалась подставным лицом, мотив которой я до сих пор не поняла.

— Донна, — качнула она головой, садясь на диван. — Как вы себя чувствуете?

— Мне нужно позвонить родным, — ответила я. — Проваливайте.

— То, что я работаю с ФБР, не значит, что они хоть слово услышали от меня о вас, Донна. Вы мой пациент, а я слишком дорожу своей репутацией. Садитесь, — показала она на место рядом с собой. — Вы тратите время на друзей, работу и самоуничтожение. А как насчет того, чтобы побыть просто наедине с собой?

— Я не творческая личность, док, — села я рядом. — Меня все устраивает.

— Одиночество очищает сознание, вы знали? — была она все так же спокойна. — Вы каждый день получаете столько информации, что вам просто необходимо спокойное место. Прислушайтесь к своему внутреннему голосу, Донна. Когда вы отгородитесь от эмоций внешнего мира, гораздо проще сделать правильные выводы.

— Разве вы не для того тут, чтобы говорить мне, какие выводы делать? — спросила я с ноткой сарказма.

— Никогда, Донна, — встала она с места, направляясь к выходу. — Вы нуждаетесь в моих вопросах, потому что, пока вы развязываете запутанный клубок, я могу держать вас на плаву. И еще, — сказала она, прежде чем выйти. — Примите душ и поешьте.

Я ничего не ответила, но все же душ был кстати. Поскольку, судя по всему, я никуда не торопилась, направилась в ванную, включила воду, снимая с себя одежу и окунаясь в теплую воду. Есть мне совершенно не хотелось. Я была раздавлена и в то же время зла на Адама. Он первый, кому я открылась спустя много лет, и снова обожглась. Мы говорили с ним о многих вещах, но только не о прошлом. Эта тема была закрыта для нас обоих. И сейчас я поняла, что была дурой и не догадалась, в чем была причина его вечного надоедания. Он просто хотел через меня узнать что-то об Алексе. Но зачем? Что Алекс такого сделал, что ФБР Соединенных Штатов взялось за него?

— Она часто меня бесит своими истериками на ровном месте, и я уже не один раз пытался от этого сбежать, — снова голос Адама заполнил помещение. — Но, когда наступает тишина, без ее бесконечных эмоций я начинаю понимать, что упускаю что-то важное и нужное. И мне снова становится ее бесконечно мало.

Я молча дослушала его и в моей голове вертелась другая цитата: «Недостаточно иметь план, надо действовать». Энн Юргенс.

— Это не ты сказал.

— Ты права.

— Что я тут делаю? — спросила я, не смотря не него.

— Ты часть операции, Донна, — подошел ко мне Адам. — Не имеет значения, кто бы это сделал, я или кто-то другой. Тебя бы все равно заперли. Ты меня ненавидишь?

— Нет, — посмотрела я на него. — Ты будешь делать это за нас двоих.

— Я научу тебя, как правильно вести себя. Мне нужно, чтобы ты не сломалась при допросе.

— Я умею стоять, Адам, — с презрением смотрела я на него. — Стоять там, где другие падают в пропасть.

—Я расскажу, и тебе придется меня слушать.

— Моего послушания можешь не ждать. Но я тебя выслушаю.

— Может, поговорим, когда ты выйдешь из ванной?

Я поднялась с воды, становясь перед ним во весь рост. Адам выглядел безумным, словно готовился к сражению со мной, заранее продумывая стратегию.

— Ты чего-то тут не видел? — провела я пальцами по груди. — Может, моих набухших сосков, или складочек, которые блестели каждый раз после твоих касаний? — дотронулась до внутренней стороны бедер. — Или ты все-таки в чем-то нуждаешься?

— Не играй со мной, Донна, — зарычал он, схватив меня за шею. — Я ведь могу вести свою игру.

— Ты не представляешь, сколько боли я могу причинить тебе, — усмехнулась я, притягивая его к себе за волосы. — Держись от меня подальше.

— Поцелуй меня, — потребовал Адам, перемещая руки мне на талию. Я не шевельнулась, и он склонился ко мне, беря в ладони мое лицо. — Я твой. И я никому не позволю занять мое место. Я убью того, кто попытается это сделать. Я буду единственным, кто будет прикасаться к тебе, и только мои губы будут целовать тебя.