Неприкосновенное сердце - Савицкая Анастасия - Страница 55

— Это тебе за боль, причиненную Донне, — прорычал я. — Ты будешь страдать, пока я не закончу. Тебе никогда не следовало прикасаться к ней, — бил я его каждый раз, чувствуя, что мне становится легче. — За каждую секунду ее страха ты получишь то же самое, а потом сдохнешь.

Затем я вышел из камеры и качнул головой охраннику, что закончил. Я знал, что будет дальше, и пусть я был больным на всю голову, но я наслаждался болью этого кретина.

Я соскучился по нашим разговорам с ней и по ее запаху. По тому, как она засыпала у меня на груди и каждое утро просыпалась, повернувшись спиной ко мне. Она занималась со мной сексом и разговаривала, потому что хотела. Хотела именно меня, а не что-то от меня. Донна изранена, но она всегда боролась. Это была ее дальняя дорога за всей этой красивой упаковкой. Знал ли я когда-нибудь подобную женщину? Нет. И я понял, что, несмотря на все, я не готов отпустить лучшее, что я когда-либо встречал. Но в то же время я помнил, как она освободилась из моей хватки. Как она смотрела на меня. Я так хотел прикоснуться к ней. Дерьмо. Я не мог побороть это. Я готов был пойти на что угодно, чтобы она вернулась ко мне.

Я прошел по коридору и вышел на улицу. Холодный воздух ударил мне в лицо, и я двинулся дальше. Завернув за угол, я ударил кулаком по кирпичной стене сначала один, второй, а затем и третий раз. Я хотел, чтобы эта боль заглушила ту, что я чувствовал внутри. Я был потерянным и уязвимым. Я не мог уйти. Никогда не мог ее оставить, даже когда узнал, что все, что она говорила, было ложью. Реальность беспощадна. Я испытывал ярость от того, что пытался вытащить ее оттуда, откуда нет выхода. И самое отвратительное было то, что даже сейчас я хотел Донну. Хотел ее больше всего на свете.

Но я не был Брайаном, как и Донна не была Эмили. Эмили любила моего друга и сражалась за него и его чувства больше, чем способна обычная женщина. Донна никогда бы не сражалась за меня.

Я приехал в свое казино и, как только решил закрыться в кабинете, услышал, как меня окликнули. Я повернулся и увидел девушку.

— Мелони, — сказал я сухо. — Что ты тут делаешь?

— Мне нужно с тобой поговорить.

— Давай через несколько дней, мне нужно кое-что забрать, а потом домой.

— Адам, пожалуйста.

— Черт с ним, поехали.

Я взял служебную машину и открыл ей дверцу, наблюдая замешательство и озадаченность на ее лице.

— Что случилось? — спросил я.

— Я рассталась со своим парнем, и теперь мне негде жить.

— Ты хочешь, чтобы я освободил тебе комнату? — спросил я с сарказмом.

— Я была бы не против, — усмехнулась девушка. — Я теперь свободна.

— А я нет.

— Адам, ты всегда свободен, я же тебя знаю.

Нет. Я понял, что она совсем меня не знала. Мелони совсем не понимала меня, и я задумался, как мог быть с ней столько времени. Она пахла духами. Слишком резкими, в отличии от Донны, ведь женщина, которую я любил, пахла, как чертов рай. В ней было сочетание запаха яблок и корицы. Донна была такой совершенной, что это причиняло боль. Я закрыл глаза и сделал несколько вдохов, чтобы успокоиться.

— Ну так что? — снова спросила она, когда мы вошли в мой пентхаус.

— Я дам возможность тебе пожить в другой квартире. Отдельно от меня. У тебя будет неделя, чтобы повзрослеть. Сделай себе выпить, — сказал я, уходя. — Я в душ.

У Мелони был пирсинг в пупке и татуировка под тазовой костью. Раньше мне казалось это сексуальным, но сегодня все, о чем я мог думать — это то, что у Донны безупречное тело. Периодически с Мел мы раньше спали, удовлетворяя потребности друг друга. А потом она сказала, что влюбилась в меня, и я решил все порвать. У меня было много таких женщин, чем я точно не горжусь теперь, но встретив Донну, все изменилось. И это что-то — я сам.

Я ненавидел то, что был таким слабым. Когда прислонился к холодному кафелю, представлял, как целую Донну, раздвигаю ее ноги, вторгаюсь в нее, и ее киска становится скользкой от моих прикосновений. Моя другая рука ласкает ее попку, и Донна бы вскрикнула, когда я дразнил бы пальцами ее клитор. Твою мать.

Я стоял под струями воды и резко вдохнул, когда Мелони сжала мой член. Я опустил голову и затем посмотрел ей в глаза. Я не видел страсти, которая всегда присутствовала во взгляде Донне. В Мелони были лишь похоть и недостаток внимания. У меня не было с ней тем для разговора, и в этот момент ее грубая ладонь меня не заводила. Я не чувствовал ровным счетом ничего, кроме отвращения и стыда. Я закрыл глаза, пытаясь получить хоть какое-то удовольствие, чтобы отвлечься от злости, но все было тщетно. У Донны по спине всегда спадали темные локоны, в отличии от прямых светлых волос, которые сейчас были передо мной. И тело Донны было потрясающее податливым. К ней все время хотелось прикасаться.

— Ты не можешь трахать меня и представлять кого-то другого, — сказала она тихим голосом. — Это не честно по отношению ко мне. Не важно, сколько пройдет времени, Адам. Я всегда буду любить тебя. И со временем ты забудешь ее.

— Нет, — резко выдохнул я, выходя из душевой кабины и вытираясь полотенцем. — Я никогда не смогу ее забыть. Даже если я снова начну отношения с тобой, до боли родной запах другой женщины будет преследовать меня днем и ночью. Она говорила со мной, а я уже скучал по ней. И я не буду одним из тех глупцов, которые говорят, что им хорошо с девушкой, только потому, что она раздета, — бросил я ей полотенце. — Я знаю, что буду скучать по ней и сравнивать каждую последующую женщину с ней же. А ты достойна большего. Уходи, Мелони, — вышел я из ванной. — Уходи.

— Ты настолько ее любишь, что скатился к просьбе о дружбе со мной? — услышал я ее голос за спиной спустя несколько минут, когда застегивал рубашку.

— Я не хочу дружбы с тобой, — посмотрел я на девушку, повернувшись. — Я ничего не хочу с тобой.

— Адам, нам ведь было раньше хорошо, — натянуто улыбалась она. —Мы можем выпить, и ты будешь со мной более дружелюбным.

— Такого количества алкоголя в мире не существует, — подошел я к девушке, убирая мокрую прядь светлых волос с ее лица. — Найди того, кто будет относиться к тебе, как к дару. Для кого ты будешь смыслом жизни. И не соглашайся на меньшее. Никогда.

— Я люблю тебя, — потекли слезы по ее щекам.

— Нет, Мел, — отошел я и, взяв в руки телефон, вызвал ей такси. — Я просто не иду тебе в руки, ты пытаешься меня исправить и порой, сама того не замечая, поклоняешься мне. А это можно назвать как угодно, но только не любовью.

«Противиться женским капризам — все равно, что дуть на волны». Иржи Грошек.

Встряхнув головой, чтобы очистить мысли, я направился в спальню. Я не менял простыни с тех пор, как Донна спала на них последний раз, и, разблокировав телефон, уставился на ее фото. Какое-то время сидел дома. Я был один, думал о том, что теперь все будет по-другому, и о том, как заставить Донну вернуться ко мне хотя бы ради безопасности. Хотя я врал сам себе. Больше всего на свете я хотел, чтобы она была просто со мной, а ее безопасность была бы для меня как бонус.