Неприкосновенное сердце - Савицкая Анастасия - Страница 75

— Мой моральный компас редко указывает на справедливость, — усмехнулась я, когда мы все хлопали в ладоши. — Но сейчас все замечательно.

Мы вернулись в гостиницу, а Эмили с Брайаном помахали нам на прощание и пошли исследовать город. Оливия не выспалась, и я уложила ее в кровать, чтобы она смогла немного поспать.

— Донна, мне нужно будет читать все, что мне задали в школе? — спросила моя девочка.

— Да, милая, — села я рядом, целуя ее в щеку. — Но, знаешь, это не долго. Джордж Тревельян сказал, что образование плодит тех, кто в состоянии читать, но не в состоянии определить, что достойно чтения.

— Я не понимаю, — нахмурилась она.

— Конечно, — направилась я к двери. — Но как только ты прочтешь достаточно книг, обязательно поймешь.

— Ты позвонила своему отцу? — спросила Стейси, как только я закрыла дверь.

— Нет, — направилась я к бару, наливая бокал вина.

— Позвони ему.

— И что я скажу? Здравствуй, папочка, помнишь двадцать девять лет назад ты излил немного спермы в женщину, и вот я бы хотела с тобой познакомиться.

— Я бы сказала, что это будет странный разговор, — улыбалась Эбби, стоящая в дверях. — Но, если ты видишь его именно так, значит это будет правильно.

— Что за дебильная привычка лезть в мои дела? — нахмурилась я, переводя взгляд с Эбби на Стейси.

— Это уже не привычка, милая, — передала мне Эбби мой телефон. — Это выработанный рефлекс.

— Считаете меня идиоткой?

— Есть немного, — улыбалась Эс. — У меня, кстати, потрясающее настроение.

— Вот бы кто подпортил его, — пробормотала я.

— Ди, — окликнула меня Эбби, когда я прошла мимо нее на террасу. — Мы просто люди, верно? Мы не можем быть всегда идеальными.

Несмотря на то, что я жила без отца, я не чувствовала себя брошенной. По крайней мере не всегда. Конечно, я хотела, чтобы отец покупал мне новое платье, и мы ходили гулять. Я хотела порой его совета или утешения и слов «все будет хорошо». Я всегда думала, что со мной что-то не так, хоть и не могла озвучить это вслух. Но Мари видела это в моих глазах и всегда на мой молчаливый вопрос отвечала, что я лучшее, что случилось с ним в жизни. И вот спустя столько лет я так же помнила время, когда покинула своего ребенка. Какими бы ни были мои намерения, тот факт, что я все равно покинула свое дитя, остается неизменным.

Я прошла в ванную и тихо закрыла за собой дверь, прежде чем позвонить ему. Я хотела быть достаточно далеко, чтобы никто не услышал моего крика или слез. Я нервничала и пыталась сосредоточиться на чем-то, но все время возвращалась к тому, что все было бы проще, будь сейчас рядом Адам.

— Никогда не думал, что мы поговорим, Донна, — почти задыхался мой собеседник, когда он поднял трубку. — Прошло много лет.

— Да, — прошептала я. — Почему ты меня оставил?

— Ты всегда была моей маленькой девочкой, малышка Донна.

— Не надо, — прервала я его. — Ты ни разу меня не нашел, и не обвиняй в этом мать, потому что мне почти тридцать, и я...

— У тебя были две косички каждое утро, с которыми ты ходила в школу, и всегда расплетала их перед уроками, — перебил он меня. — Ты познакомилась с Эмили, когда парнишка задел тебя в школе спустя две недели после начала учебного года, и она защитила тебя. С тех пор вы были неразлучны. Я знаю, что у тебя было синее платье на выпускном, и ты хотела пойти в полицейскую академию, пока не познакомилась с Алексом. Я знаю о тебе все, милая. Я был на каждом твоем празднике, ты просто меня не видела.

— Но как? — не сдерживала я слезы.

— Я всегда был против закона, и Мари не хотела, чтобы ты жила в таком мире. Я так и не смог жениться после твоей матери.

— Ты воровал?

— Сначала да, потом все изменилось.

— Похоже я взяла от тебя все самое лучшее.

— Это неправда, — услышала я его смех, который заставил меня улыбнуться. — Ты не такая, как я. Ты гораздо лучше, и у тебя столько людей, которые любят тебя. И Адам любит тебя. Он боготворит все, что связано с тобой, и бесконечно думает только о твоих глазах.

— Все не так, — покачала я отрицательно головой, хоть и знала, что он этого не увидит.

— Так, малышка Донна. Он будет любить тебя, даже если однажды все моря превратятся в пустыни. Просто сейчас ему больно.

— Откуда ты знаешь столько всего обо мне и о моей жизни?

— В день, когда ты родилась, я отдал тебе свое сердце. Ты никогда меня не увидишь, но я буду присутствовать в каждом мгновении твоей жизни, пока буду дышать.

— Мы встретимся? — села я на холодный кафель, чувствуя беспомощность.

— Ты не представляешь, как бы я хотел этого. Я всегда буду любить тебя, Донна.

Он отключил звонок, и когда я снова перезвонила, телефон уже был выключен. Сейчас Адам был бы кстати. Он всегда был бы кстати. Нам не повезло. Я копила злость столько лет своей сознательной жизни, и в каком-то смысле Адам был для меня как глоток свежего воздуха. Он не знал всего этого. Даже сейчас я понимала, что Адам привыкнет жить без меня, в то время, когда он будет последним, кто займет оставшуюся часть моего сердца. Мне с ним повезло, а вот ему со мной не совсем. Когда-нибудь я в последний раз приду в его дом и вдохну на прощание его запах, оставляя свет не включенным. Я буду смотреть на сон мужчины, которого люблю, пока также тихо мир будет жить своей жизнью. А после обернусь и молча попрощаюсь.

Все легли в постель, и что я делала на отдыхе, которого у меня не было много лет? Да, занималась дурацким самопоеданием и пыталась сбросить на свою голову еще больше проблем, чем есть. Так много книг написано о первой любви и о том, что, по большому счету, она первая и единственная. Но правда ли это? Может, все так думают, потому что это по молодости и по глупости? Первая любовь редко бывает счастливой и почти никогда долгосрочной. Мы взрослеем и понимаем, что хотим идти дальше, увидеть что-то новое, а какой человек готов ждать, пока ты что-то там ищешь? И готов ли ты сам ждать другого человека?

Я снова открыла список контактов в телефоне и набрала еще один номер.

— Донна, — услышала радостный голос матери. — Все хорошо?

— Ты любишь его даже в своей ненависти, мама.

— Так и есть, — ответила она после нескольких минут молчания. — Я всегда буду любить твоего отца. Но одна из причин, почему я так переживала за тебя, так это потому, что ты и есть твой отец. С тобой трудно, и у тебя всегда был его взгляд. Ты, как и он, защищаешь тех, кого любишь, пусть и таким варварским способом. Ты упертая и безрассудная, Донна. Еще ты смелая. И как бы я не пыталась увести тебя от той жизни, я поняла, что ты всегда будешь дочерью Нейта Картера в сотни раз больше, чем моей.