Неприкосновенное сердце - Савицкая Анастасия - Страница 82

— Донна, — улыбалась Оливия, садясь в машину. — Кто такая Елизвета Батори?

— Откуда ты слышала это имя? — завела я мотор, направляясь в итальянский ресторан.

— Я видео смотрела, но учительница забрала мой планшет.

— Ты смотрела на уроке видео? — нахмурилась я.

— Мне было интересно, — легкомысленно пожала она плечами. — Так ты расскажешь?

— Ну это венгерская графиня из известного рода Батори.

— Почему ее называют кровавой графиней?

— Оливия, — усмехнулась я, паркуя машину на стоянке. — Это не милая история для маленьких девочек.

— Я не маленькая, Донна, — вышла она из машины. — Кроме того, сейчас есть интернет.

— Ты права, — вошли мы в ресторан. — Эта женщина известна серийными убийствами молодых девушек.

— Почему она убивала?

— Ну, она считала, что кровь молодых девушек, поможет ей сохранить молодость.

— А ты веришь в это?

— Я не знаю, милая. Никогда не думала об этом. Кроме того, существует версия, что она стала жертвой заговора. Я лишь читала о ней и знаю, что, если верить источникам, то она умерла в одиночной камере, в которую ее поместили, заложив окна и двери, оставив лишь небольшие отверстия для вентиляции и подачи пищи.

— Она была некрасивой?

— Наоборот, — улыбалась я, сбивая на экране телефона вызов от Адама. — Судя по всему, она была эталоном женской красоты в свое время.

Мы пообедали, а затем поехали домой. Я помогала делать домашнее задание дочери, а затем мы пекли пирог с вишнями. Адам звонил мне уже не единожды, и я откладывала очередной разговор, который сделает мне больно. В конце концов, все, что он скажет, не будет иметь значения. Мы расстались. И ребенок, который во всех смыслах мой, любит его. Все остальное больше не важно. Мало-помалу я буду в порядке. Надеюсь. И если бы не взгляд Адама, который порой смотрел с отчаяньем, я бы подумала, что ему действительно плевать. Но я знала его слишком хорошо, и с его стороны все еще не было закончено. Да и сколько бы я не пыталась это отрицать, я знала, что Адаму снова нужно доказать мне, что я могу ему верить.

На следующее утро, когда я проснулась, часы показывали семь часов. Оливия еще спала, так как сегодня была суббота, и я решила съездить в салон и забрать оттуда все личные вещи, которые там остались. Я закрыла Лив и, сев в машину, набрала номер Адама. Он ответил после второго гудка.

— Ты в порядке?

— Адам, — сказала я тихо. — Достаточно.

— Что ты имеешь ввиду?

— То и имею. С меня достаточно. Мы не будем играть в семью, и я больше не хочу этого. Я не буду больше оправдываться перед тобой, потому что на самом деле ты знал, с кем связываешься. Когда я говорила, что больше не та, ты должен был верить мне. Если бы ты любил меня так, как я люблю тебя, ты дал бы мне возможность сказать. Мне нужно больше, чем это, Адам. У меня есть другая жизнь, о которой я должна заботиться. Я не могу тебе позволить уничтожить меня, потому что теперь у Эмили нет столько времени собирать меня по частям.

Я бросила трубку и не проехала даже мили, как моя машина тоже начала показывать свой характер.

— Черт, — выругалась я, выходя из нее. — Только не сейчас.

Мой мустанг заглох уже второй раз. Когда это случилось впервые, мне удалось завести его, но сейчас, когда на улице утро, и моя дочь еще спит, я просто была не готова к этому. Нужно было срочно менять машину. Эта мысль уже не впервые посещает мои мысли, и я все чаще останавливаюсь на минивене, учитывая наличие ребенка в семье. После нескольких моих попыток завести ее, я остановила машину у обочины дороги и отказалась что-либо делать. До дома осталось всего около часа пешком, так что я решила, что это не так уж и долго. Я схватила клатч и ключи и направилась домой. В конце концов, у всех бывают темные дни и неприятные мелочи. Это одна из составляющей нашей жизни, и так и должно быть. Если бы не существовало темноты, мы бы не смогли отличить свет. Это помогает нам обрести опыт и определенный стержень, который в любом случае будет нужен. Сегодня неудача, а завтра благословенная радость.

Я услышала голос и застыла. Я напряглась, но не шелохнулась, почувствовав укол страха, но затем немного расслабилась и повернулась к владельцу голоса.

— Я же говорил, что мы встретимся.

Это был Алекс. И сейчас рядом не было Адама, чтобы защитить меня и одну сидящую в доме Оливию.

— Отпусти меня, — прошептала я.

— А теперь слушай меня. Ты идешь со мной. Не дергайся и не убегай. Ничего в стиле Донны. У меня пистолет и мой тебе совет: веди себя хорошо.

Как бы далеко человек не уехал и как быстро не бежал, возможно ли вообще сбежать от того, что было с ним?

Мы шли по улице и делали вид, что просто знакомые. Он остановил такси, и я видела, что мы направляемся в мой дом. Я постаралась незаметно набрать хоть какой-то номер, но Алекс заметил это и, вырвав мой телефон, ударил меня по лицу. Все снова повторялось, и я навлекала опасность на своего ребенка.

— Куда мы едем? — спросила я более громко, чем нужно было.

— В квартиру. А теперь заткнись.

— Зачем ты это делаешь?

— Если ты не заткнешься, — прошептал он мне на ухо, — в нашем с тобой разговоре будет случайная жертва, которая не заслужила смерти, а просто оказалась не в том месте.

Я поняла, что он говорил о таксисте и замолчала. Мои руки тряслись от страха, и я надеялась, что мне помогут. Не знаю кто, и не знаю как, но я хотела, чтобы это закончилось.

— Если ты сделаешь хоть что-то, что мне не понравится, я убью ее, — прорычал Алекс, забирая ключи из моей куртки. — Клянусь тебе, убью!

— Не трогай ее, — пыталась я сдержать слезы. — Дай я выведу ее. Пусть она не видит этого.

Он открыл дверь и толкнул меня внутрь. Достав веревку из куртки, он снова толкнул меня на стул, связывая руки и ноги, и ушел в спальню Оливии. Боже, как я не хочу, чтобы Оливия это видела. Я не хочу, чтобы что-то изменило ее. Не хочу, чтобы в ее сердце пылала ненависть к кому бы то ни было. И не хочу огня, который никто больше не сможет погасить внутри ее.

— Я позвонил Адаму, и он теперь знает, что вы тут, — вернулся он, держа за руку мою дочь. — Теперь у него есть повод делать все быстрее.

Оливия смотрела на меня перепуганными глазами, и я лишь качнула головой, понимая, что этот день запечалится в ее памяти. Она села на диван, и Алекс, кажется, не обращал на нее внимания.

— Ты неплохо устроилась тут. И знаешь,— засмеялся он. — Я и правда скучал по тебе. Тот, с кем ты живешь, испортил мои планы. Тебе всегда нравились тираны и узурпаторы.