Пепел и пыль (СИ) - "nastiel" - Страница 77

Это не очень лицеприятное зрелище заставляет меня покрепче сжать рукоять меча. Мы успели призвать сюда всех дежуривших стражей, и сейчас не только я стою перед чужаком в полной боевой готовности.

Гончая чуть приподнимает капюшон. Глаз не показывает, но я замечаю длинную чёрную чёлку, аккуратный нос и естественно алые губы. Чужак вертится на месте, некоторое время о чём-то размышляет. Похоже, он озадачен. Когда его рука дёргается к полам одежды, я напрягаюсь. Но всё, что он делает — это достаёт из кармана пожелтевший конверт и бросает его на землю.

— Дальше мне не пройти, — вдруг произносит он, не обращаясь к кому-то конкретному. — Защитная магия. Но их здесь, кажется, нет.

Голос приятный, растягивающий гласные. Затем следует долгая пауза — ожидание ответа. Заканчивается она тяжёлым вздохом, полным усталости и, как мне кажется, иронии.

— Хорошо, — произносит гончая.

Снова пауза. Со стороны, наверное, забавно: мы стоим и слушаем, как незнакомец разговаривает сам с собой.

Ничего больше не сказав и лишь тряхнув головой, гончая, так и не сняв капюшона, уходит прочь. Слежу за его теряющейся среди горных выступов фигурой, и только когда она окончательно исчезает вне поля моего зрения, оборачиваюсь на ребят. Вечно спокойное и улыбчивое лицо Рэма искажено непониманием и гневом. Лиза, стоящая рядом, крепко держит его под руку.

— Вы что, его знаете? — спрашиваю я.

Из присутствующих кивает только Ваня. Остальные дают мне ответ своими расширившимися от удивления глазами.

— Вот же сукин сын! — рычит Рэм, сотрясая воздух кулаком свободной от Лизиной хватки руки. — Вот же су…. Убью его! Убью! Наберите мне Виолу, кто-нибудь, срочно!

Рэм вертится вокруг себя, но все мы оставили свои коммуникаторы в доме. Тогда, обронив ещё парочку ругательств, он вдруг замолкает, мрачнеет. Его плечи опускаются вслед за взглядом.

Так выглядит отчаяние. Я точно знаю.

— Это Влас, — произносит Лиза сухо.

И, дабы избавить меня от необходимости копошиться в памяти в поисках ассоциаций со знакомым именем, чуть позже добавляет:

— Парень Виолы.

Защитница. Глава 7

— Он не мой парень, — доносится голос Виолы из динамика Ваниного наладонника.

— Ну теперь-то ему точно ничего не светит! — восклицает Рэм.

Он наворачивает круги по комнате, ни разу не присев и даже не остановившись с того самого момента, как мы вернулись в дом и связались с его сестрой. Такой Рэм мне не нравится. И хотя я знаю, что парень — не защитник и не приверженец использования физической силы, его спортивное телосложение точно позволит выбить дурь из любого, кто попытается его успокоить.

Поэтому все мы сидим тихо и только следим, чтобы Рэм в ярости не вздумал ранить самого себя.

— А вы уверены, что это был Влас? — спрашивает Виола.

Голос у неё дрожит.

— Уверены, — подтверждает Ваня. — Мы все его узнали.

Виола тяжело вздыхает.

— Вдруг это просто недоразумение? Ошибка? Мало ли, что ему нужно было…

— По-моему, в этой записке всё доступно изложено, — Рэм останавливается и разжимает кулак.

Смятые куски бумаги, которые когда-то были посланием и конвертом. Хорошо, что мы успели прочитать его раньше, чем оно попало в руки Рэму:

«Ты знаешь, что мне нужно. Ты знаешь, на что я способен. Ты знаешь, что меня ничто не остановит».

В дверном проёме появляется Лия. Она останавливается, складывает руки на груди. Под её глазами залегли тени, делающие девушку похожей на привидение, а когда-то гладкие и блестящие волосы сейчас собраны в кривой пучок, напоминающий гнездо.

Я едва узнаю свою лучшую подругу. Это словно смотреть на копию копии через треснувшую линзу.

— Мы думали, что химеры — это дело рук подражателя, но всё гораздо проще, — Ваня разводит руками. — Влас ведь родственник Христофа.

— Он его двоюродный племянник, — замечает Виола. — Но это не делает его злодеем, как и то, что он правнук Авеля, не делает его героем.

— Кстати, — протягивает Бен. Ловко пропуская маленькие ножи между пальцев, он прищурено глядит через окно на наружный подоконник, где сидят птицы и кажется прикидывает, сможет ли попасть хотя бы в одну из них. Затем переводит взгляд на Ваню. — Я бы поспорил насчёт героя. Согласно некоторым историям, Авель был тем ещё засранцем.

Ванин удивлённый взгляд, брошенный на Бена, от меня не скрывается.

— Что? — Бен вторит удивлению на лице друга. — Я не такой тупой, каким ты меня считаешь, и тоже умею читать.

— Ладно, — я хлопаю в ладоши, переключая внимание на себя. — Допустим, Влас — родственник Христофа. Но откуда у него могли взяться его записи, если стражи их все конфисковали?

— О, Боже… — жалобный, на уровне истерики голос из динамика Ваниного наладонника готовит нас с очередному откровению. — Влас, он… всегда очень интересовался своим дядей. Он просил меня достать ему информацию из штаба. Это я… Я передала ему копии. Но ведь я не знала…

Я подхожу ближе, гляжу на экран наладонника. Виола морщит лицо и, прежде чем всхлипнуть, утыкается носом в плечо сидящей рядом Лены. Девушка крепко обнимает подругу.

— Влас никогда не был стражем? — интересуюсь я не у Виолы, но у всех присутствующих.

— Он отказался, — отвечает Ваня. — В своё время.

— В своё время — это как давно? Сколько ему на самом деле лет?

Ваня глядит в экран наладонника. Виола продолжает рыдать, Лена отрицательно качает головой. Тогда он снова отвечает сам:

— Больше, чем двадцать, на которые он выглядит.

Я вспоминаю Власа. Его руки были покрыты шрамами, но не морщинами, да и та часть лица, которую я видела, явно принадлежала взрослому юноше, а не старику.

— Я так понимаю, мы всерьёз думаем, что Влас может каким-то образом работать с Христофом? — Нина скептически приподнимает бровь. — Разве это возможно? Христоф умер больше сотни лет назад. Или кто-то в обход нам воскрешать научился?

— Может, связь с духами? — предлагаю я в шутку. — Просмотр загробного мира сквозь магический шар или вопросы через доску уиджа?

Повисает тишина. Моё предположение ещё несколько секунд звенит в собственной голове в наказание за глупость и неспособность вовремя заткнуться.

— Браво, коротышка, — Бен качает головой. — Ты как всегда очень к месту.

— Не знаю насчёт досок и шаров, но во многих ковенах существует практика общения с умершими родственниками с помощью фамильяров их бывших хозяев, — тихо произносит Лия. Делает шаг внутрь комнаты. Снимает с указательного пальца одно из колец и демонстрирует присутствующим. — В неодушевлённом предмете часть ведьминского духа остаётся жива и после смерти хозяина. Обычно такие вещи остаются внутри семьи и передаются из поколения в поколение. Вот этот перстень, например, — Лия демонстрирует всем кольцо на указательном пальце. Золотое, оно единственное из всех её украшений вместо блестящего камня содержит мутно-голубой, на вид даже не драгоценный, — принадлежал моей прапрабабушке Джомель, и через него я при желании могу обратиться к ней за помощью.

— Это как? — спрашивает Бен скептически.

— Я могу просить её совета, когда надеваю кольцо. И если при жизни она знала ответ на мой вопрос, она мне его расскажет.

— У Власа был амулет, с которым он никогда не расставался, — с трудом, но Виола снова может говорить. — Ничего особенного: перевёрнутый вершиной вниз треугольник молочного цвета. Я и подумать не могла, что он какой-то особенный…

Слова Виолы больше всего производят впечатление на Ваню. Он хмурит брови и устремляет взгляд в пол.

— Полагаю, мы все сейчас об одном думаем, — высказывается Нина.

— Сколько таких птиц нужно поймать, чтобы хватило на перчатки? — произносит Бен.

Он тычет пальцем в окно. От его движения птицы, расправив сине-зелёные крылья, взмывают в воздух и, подхваченные потоком, оказываются на приличном расстоянии от нас уже через несколько секунд.

— Если бы кто-то из вас был ведьмаком с явными психическими отклонениями и желанием пойти против природы ради научного открытия, и будь у вас шанс вернуться назад во времени, разве вы не попытались бы им воспользоваться? — спрашивает Ваня.