Непреклонность (ЛП) - Линч Карен - Страница 10

Вампиры обычно держались больших городов, где их охота могла быть завуалирована высоким уровнем преступности. Они живут кланами и предпочитают охотиться небольшими группами, и, несмотря на то, что они проявляют большую активность ночью, зрелые вампиры могу выдерживать воздействие дневного света до тех пор, пока не попадут под прямые солнечные лучи, и в течение непродолжительного времени. Молодые вампиры – те, которым менее ста лет от роду, не достаточно сильны, чтобы выдержать хотя бы минуту на дневном свете. Большинство вампиров, молодых и старых, не решаются рисковать и испытывать на себе влияние солнца, так что они в течение дня остаются в тени.

И не было никаких вампиров-одиночек, бродивших по земле с неприкаянными душами, жаждавших спасения истинной любовью. Вампиры – чистое зло и их единственное "спасительное" свойство таково, что их можно убить правильно подобранным оружием. К несчастью, если люди приблизятся к вампиру достаточно близко, чтобы увидеть его вживую, скорее всего они не выживут, чтобы впоследствии поговорить об этом.

Сообщение о Портленде привлекло моё внимание, учитывая, что Портленд находился в чуть больше часа езды от Нью-Гастингса, и я когда-то жила там с папой. Как правило, было не так много разговоров о Портленде, поскольку численность его населения была не достаточно большой, чтобы скрыть необычного рода активность. Так что когда я прочитала, что за прошедшие две недели пропало четыре девочки-подростка возрастом семнадцати-восемнадцати лет, меня окатило ознобом. Сообщалось, что все девочки предположительно сбежали из дома, хотя ни одна из них не взяла с собой ничего, и никто из их друзей не верил, что они могли сбежать. Никто из девочек не был знаком друг с другом, и у полиции не было никаких зацепок. Пост говорил о том, что всё выглядит так, будто на территории города работал вампир.

Желчь поднималась к горлу. Вампиры получали огромное удовольствие от истязания своих жертв до того, как полностью осушить их. И что они оставляли после себя... Дрожь пронеслась по мне, когда образ незвано ворвался в мой разум. Я закрыла глаза, но сцена с места происшествия опаляла мой рассудок.

Я заскрежетала зубами и стала ждать, пока закоренелый страх и боль пройдут. В такие моменты, мне больше всего хотелось забраться в кровать и спрятаться под одеялом. Но я не делала этого. Если вампиры были в Портленде, я должна была знать об этом наверняка.

Остальные обсуждения не предоставляли больше никакой информации, кроме той, что все девочки исчезли ночью. Пользователь, который начал эту дискуссию, был постоянным посетителем сайта, и мы часто с ним разговаривали. Он поистине знал своё дело, поэтому я послала ему пинг-запрос и попросила о закрытом чате. Спустя несколько минут, его ник высветился на экране в отдельном окне.

Wulfman: Привет PG. Давно не общались.

PixieGirl: Ага, была занята. Читаю твой пост. Вампиры в Портленде?

Wulfman: Согласно моим источникам. Хотя и странно. Необычное место для их деятельности.

PixieGirl: Интересно, что привело их назад в Портленд.

Wulfman: Назад? Что ты знаешь?

Повисла пауза.

PixieGirl: Знала кое-кого, кто был убит вампирами десять лет назад.

Wulfman: Ух, ты. Никогда не слышал. Соболезную.

PixieGirl: Ты помнишь какую-либо активность в то время?

Wulfman: Я не проживал здесь тогда. Я могу проверить свои источники и связаться с тобой.

PixieGirl: Спасибо.

Wulfman: Было бы лучше, если бы у меня было имя твоего погибшего друга.

Наступила продолжительная пауза.

Wulfman: Всё ещё здесь?

PixieGirl: Да... его звали Даниэль Грей.

Глава 3

Воробей беспокойно трепетал в моих ладонях, поэтому я раскрыла их и стала наблюдать за его полётом; только что исцелённое крыло двигалось так, словно никогда повреждено и не было. Я хихикала, пока он некоторое время счастливо кружил над моей головой, а затем, поднявшись ввысь, устроил насест на ветви, возвышавшейся надо мной.

– Надеюсь, ты будешь более осторожен в следующий раз, когда увидишь того старого кота, – сказала я ему, как только встала и стряхнула грязь с джинсов.

Я надела рукавицы и направилась через маленький парк, расположенный в конце нашей улицы. Небосвод был тяжёлым с серыми облаками, и я могла почувствовать витавший в воздухе запах снега. Если на этот раз выпадет достаточно много снега, папочка обещал отвезти меня покататься с гор. Я ускорила свой темп и заторопилась домой.

Уже на полпути вниз по нашей улице, я смогла расслышать, как бассет-хаунд наших соседей, по кличке Чарли, заливался лаем, и я стала гадать, что же так могло его расстроить. Чарли был старым псом, и он уже давно не лаял ни на белок, ни на котов. Когда я добралась до соседского дома, то обогнула их задний двор, желая выяснить причину, заставившую Чарли так сильно шуметь. Для меня оказалось неожиданностью обнаружить, что он изо всех сил натянул свою цепь, гавкая и воя в сторону нашего заднего двора. Что-то в том, как поднялась дыбом шерсть на его загривке, заставило волосы на моем затылке приподняться.

Попятившись назад, я вернулась на улицу и подбежала к парадной двери нашего дома.

– Папочка, мне кажется, что-то не так с Чарли, – выкрикнула я, открыв дверь. Я бросила рукавицы и шапку на банкетку в прихожей: – Папочка? – окликнула я вновь.

Ответа не последовало.

Где же он? Дом был наполнен ароматом тушеного мяса, поэтому он должен быть здесь. Он никогда бы не оставил включённой кухонную плиту.

У меня появилось нехорошее предчувствие. Потом я ощутила холодный сквозняк, тянувшийся вглубь по коридору. Должно быть, он вышел на задний двор, с целью выяснить, почему Чарли гавкал, и оставил дверь приоткрытой. Я покачала головой. Он всегда ругал меня за это.

Непосредственно перед тем, как войти в кухню, я почувствовала запах – это был тёплый медный запах, от которого ёкнуло в моём животе, а мой пульс ускорился. Из меня вырвался вопль, как только я шагнула внутрь и увидела кровавые брызги на белых шкафах и дорожку крови, которая исчезала за порогом открытой двери.

Страх вспыхнул у меня в груди.

– Папочка! – закричала я, выскочив за дверь.

Мои ботинки резко занесло на скользкой крови, и, не удержав равновесия, я упала через дверной проём, жёстко приземлившись на руки и колени на пороге чёрного хода. Я подняла голову и увидела окровавленные ступеньки, сломанные перила и...

– Нет!

Я безумно ползла к телу, лежавшему на нижней ступени лестницы; его любимая синяя рубашка была разодрана в клочья и окровавлена. И тогда я почувствовала это – ужасающее ощущение утекающей жизни.

– Нет, папочка, нет!

Я бросилась на него, умоляя его остаться со мной, в то время как изливала в него всю свою силу до тех пор, пока уже нечего было отдавать. Этого было недостаточно. Его зелёные глаза устремили свой невидящий взор в серое небо, когда первые снежинки коснулись его опустошённого лица.

– Нет!

Я проснулась с криком и бездумно уставилась в темноту, моё сердце гулко билось о грудную клетку. Протянув дрожавшую руку, я вытерла слёзы со щёк и откинула влажные волосы с лица. Я пролежала так несколько минут, пока мой сердечный ритм не восстановился до нормального, и последние фрагменты сна не покинули меня.

Штора развевалась, привлекая мой взор к бледному свету, льющемуся через окно. Вдалеке в бухте звонкий звук издавал буй, а ближе к берегу свистела морская выдра. Умиротворенная знакомыми звуками, я скинула с себя одеяло и подошла к окну, чтобы открыть его ещё шире, позволив холодному утреннему воздуху наполнить комнату. Я сделала глубокий успокаивающий вдох океанского воздуха, пока слушала приглушённые звуки бухты, и позволила себе поразмышлять о сне.

В самом начале ночные кошмары являлись мне каждую ночь; это было всё тоже парализующее видение, которое вырывало меня из сна, в ужасе кричавшую. Время от времени Нейт пытался убедить меня рассказать ему о сне, поговорить о том, через что я прошла, но говорить об ужасе вслух и вновь пережить те моменты, было нестерпимо.