Наследие (СИ) - Цыпленкова Юлия - Страница 76

— Зачем ты снова тревожишь меня? — как обычно, равнодушно спросила призрачная женщина.

— Я скучал, Виалин, — почти искренне ответил Дархэйм.

Последние дни ему было не до скуки. Днем он собирал жизненную силу человеческих душ, пользуясь временным затишьем в своих устремлениях, ночью возрождал тело покойницы, окончательно подчиняя душу служанки, сломавшейся в первый же день жизни в новом теле.

— И еще… — Эрхольд помолчал, предвкушая главное блюдо сегодняшней ночи. — Мне есть, чем тебя удивить.

— Духу не подвластны чувства, — она смотрела сквозь с него с ледяным равнодушием.

— Да, разумеется, — согласно кивнул мужчина. — Но они подвластны живым. И я почти счастлив, Виалин. Я хочу, чтобы ты разделила со мной мою маленькую радость.

Дух, недавно покинувший зеркальную гладь, вновь приблизился к ней, намереваясь исчезнуть.

— Не спеши, сердце мое, — улыбнулся черный лорд. — Взгляни лучше на то, чем я теперь владею. Милая, — позвал он, и из темноты шагнуло телесное отражение духа.

Черные глаза смотрели почти с тем же равнодушием, не удивляясь тому, что перед ними парит призрак. Узкая изящная ладонь накрыла мужское плечо, Эрхольд прогладил теплую живую кожу кончиками пальцев, после сжал своей ладонью и рывком усадил черноволосую женщину себе на колени.

— Она прекрасна, правда, Виалин? — спросил Эрхольд и рассмеялся, глядя, как маска ярости искажает равнодушные черты призрачной женщины. Глаза ее полыхнули ненавистью, и Виалин зашипела:

— Ты ополоумел, Эрх? За какой Бездной ты издеваешься над моим телом?!

— Издеваюсь? О, нет, сердце мое, я наслаждаюсь им.

Ладонь лорда накрыла затылок тела Виалин, и он притянул ее к себе, с упоением целуя податливые губы, открывшиеся ему навстречу. А через мгновение до настоящей Виалин донесся тихий женский стон.

— Ублюдок! — прогремел ее голос, наполнившись красками. — Мерзкий выродок, не смей прикасаться к моему телу!

Эрхольд замер. Сердце пропустило удар. Дыхание вдруг оцарапало гортань, словно кто-то провел в глотке когтистой лапой. Мужчина столкнул с колен тело Виалин и вскочил на ноги.

— Ты, — прохрипел он. — Лживая тварь, ты жива. Жива!

Дух дрогнул, отлетел к зеркалу, и Дархэйм бросился следом, словно надеялся ухватить ускользающую тень.

— Ты жива, Виалин! Ты жива! — Ладони с размаха впечатались в холодное зеркало. — Ты провела меня, дрянь! Ты живая! Где ты прячешься? В каком теле живешь? Отвечай!

— У тебя нет надо мной власти, — донесся до него насмешливый голос.

— Я найду тебя, слышишь? Я найду тебя, Виалин! Тебе не скрыться от меня! — Эрхольд прижался лбом к стеклу и закончил тише. — Тебе не избавиться от меня, Виалин. Ты — мое сердце.

— Эрх, — услышал лорд низкий, чуть надломленный женский голос, и обернулся, глядя на желанное некогда тело. — Мне страшно, Эрх. Ты кричишь.

— Молчи! — чеканно приказал Дархэйм и отвернулся, не желая сейчас видеть свое создание. — Молчи, подделка.

* * *

Вой разъяренного каяра взбудоражил затихших к ночи зверей. Белый хищник метался под окнами сторожки, бросаясь на дверь и стены. Он рвался внутрь, скребся лапами в окно, умоляя пустить его. Глаза зверя полыхали в темноте красными огнями, жутковатые зубы обнажались в оскале, шерсть встопорщилась на загривке, предчувствуя беду. Каяр хотел помочь, защитить, но не понимал, от кого. Его хозяйка пребывала в еще большей ярости, уничтожая свое маленькое жилище.

Звук бьющейся утвари, доносился до зверя, изрывшего рыхлую землю мощными когтями. Надрывный крик женщины, в котором смешивались, злость, ненависть, отчаяние и страх, заставил Лоэля зарычать и снова броситься на дверь в желании снести ее своим телом. Но дверь неожиданно распахнулась, едва не сбив самого каяра, и на пороге появилась Фиалка. Зверь поднял к ней морду, жалобно подвывая, но попятился и упал на брюхо. Глаза женщины затопила тьма. Голодная, жалящая, затягивающая в бездонный омут, угрожающая, вселяющая страх тьма.

— Эр-р-рх, — ненавистное имя вырвалось из ее груди глухим рычанием. — Твар-рь.

Каяр подполз к хозяйке, не отводя горящего взгляда от ее лица. Ему нужно было лишь ее указание, всего один жест, и зверь готов был рвать в клочья того, кто вызвал ее гнев. Но затворница прошла мимо верного Лоэля, даже не потрепав его по голове, как всегда делала, если каяр подходил к ней. Она стремительно приблизилась к деревьям, окружавшим маленькое убежище, и бесшумной тенью исчезла в темноте.

Белый зверь некоторое время смотрел туда, где Фиалка растворилась в темноте, словно слилась с ней, сама став черной дымкой, после нерешительно поднялся на лапы и осторожно побрел следом. Он чутко вслушивался в шорохи никогда не засыпающего леса, принюхивался, тревожно водил узкими острыми ушами, но вскоре не выдержал и сорвался следом, спеша догнать женщину.

Он пробежал между деревьями, снова притаился прислушиваясь, и вышел на границу луга. Хозяйку Лоэль не увидел, на лугу ревел смерч, закручиваясь черной воронкой освобожденной Силы. Он разрастался, набирая обороты, поднимался выше, уже доставая верхушки деревьев, гнувшихся под напором неудержимой мощи. Листва и срывалась с ветвей, увлекаемая в силой смерча, ломались сучья, но их оглушительного треска не было слышно за ревом Силы. Птицы и звери спешили убраться подальше от смертельно опасной воронки. И только белоснежный каяр замер на границе леса и луга, не желая покидать хозяйку. Он улегся на траву и настороженно следил за черной раскручивающейся спиралью.

А в центре воронки стояла хрупкая рыжеволосая женщина с глазами, заполненными тьмой. Она стояла вскинув кверху руки и подняв лицо к небу. Подол платья, покорный ветру, метался из стороны в сторону, задираясь и обнажая стройные, широко расставленные ноги. Лента давно слетела с волос, и теперь они хлестали женщину по спине, плечам, лицу. Но она не замечала, ничего не замечала, все больше погружаясь в воспоминания, и по бледному лицу текли слезы…

— У нас все получится, Ви.

Дорб стоял за ее спиной, ласково поглаживая обнаженные плечи широкими теплыми ладонями. Его дыхание слегка шевелило волосы у виска. Мужчина поцеловал ее, и Виалин закрыла глаза, впитывая легкие касания жестких губ. Руки Дорба сошлись на ее груди, сильней притискивая к его телу, и подбородок накрыл черноволосую макушку женщины. Они замерли так на какое-то время. Молчали, глядя в окно очередного временного жилища, куда привела их дорога.

Бегать и прятаться надоело. Эрх раз за разом находил беглецов, приближался, и снова исчезали, зная, что придет время, и отголоски его гнева долетят до них. Виалин судорожно вздохнула и развернулась, лицом к своему мужу. Она поймала взгляд светло-зеленых глаз, прикрытых опушкой рыжеватых ресниц. Дорб смотрел на нее, не отрывая взгляда, и в глазах его плескались любовь и нежность. Он не чаял души в своей молодой супруге, и женщина знала это, принимая чувства мужчины с благодарностью и отвечая со всей страстью, на которую была способна.

Шагерд не был красив и на сотую долю, как его друг Эрхольд Дархэйм, но черты его дышали мужественностью, скрытой силой, и Виалин наслаждалась ощущением своей защищенности рядом с Дорбом. Льнула к нему, тянулась, как цветок за солнцем. Любовалась чуть волнистыми каштановыми прядями, часто играя с ними, наслаждалась, глядя на широкоскулое лицо с тяжелым подбородком. С удовольствием проводила невидимую линию кончиком пальца от широкого лба, между густыми бровями через нос с маленькой горбинкой, обрисовывала жесткие губы и заканчивала линию на подбородке, царапаясь о небольшую щетину, успевшую отрасти за ночь.

Любила ли она того, кто помог ей бежать, став защитником, зная, что расплатой будет смерть? Да, любила. И благословляла каждое мгновение, проведенное с Добрбертом. Они, наверное, могли бы быть счастливы до конца своих дней, если бы… Впрочем, тогда они верили, что будут счастливы долго, и часто представляли, какими будут их дети, сколько их будет…