Паруса для Марии (СИ) - Светлая et Jk - Страница 12

— Сколько… Да год, не меньше… Данька уже читать учится. Таня преподает. Правда, ей в октябре в декрет уходить. Я ее к матери хочу отправить — так оно спокойнее. И ведь не поедет же сама. Иногда думаю, зря я вернулся в армию.

Долгов задумчиво посмотрел на бутылку. Накачиваться до основания он был не настроен, но как-то оно само просилось.

— Зря — не зря… чего уж теперь. Тебе сколько до пенсии? Захочешь, в отставку выйдешь.

Зимин поднялся. Подошел к окну. Равнодушно посмотрел на город, раскинувшийся до горизонта. Чужой город.

— Нас покупает DartGlobal, — глухо сказал в никуда. И обернулся к Долгову. — Наливай, что ли?

Долгов послушно наполнил бокалы.

— Давай хоть колбасы порежу, — проговорил он, — упьемся ж до зеленых чертей.

Пошел на кухню, открыл холодильник. Таня затарила. Колбаса, сыр, лимон. Даже яблоки. Яблоки — Тане. Остальное — годится. Вернулся в комнату с тарелками. Зимин все так же стоял у окна.

— Садись, — бросил он, расставляя посуду, — в DartGlobal хоть руководство нормальное, так что не кисни.

— Нормальнее некуда, — хмыкнул Михаил. — Там теперь госпожа д'Эстен заправляет. Ну, помнишь, которую отец тогда разыскивал… — он снова вернулся в кресло, сжевал кусок сыра. В очередной раз выпил. — По-моему, какой-то паленый коньяк, не берет. А ты говоришь зеленые черти.

Он рассмеялся.

— Нормальный коньяк, — буркнул Долгов, — Миш, я, конечно, могу ошибаться, но я не идиот. Ты уволился из DartGlobal сразу после того рейса. Теперь снова… У тебя этот взгляд раз в жизни был — тогда. Хреново?

Хреново. Долгов всегда умел характеризовать просто, но емко.

— Не ошибаешься ты, Володь… Я ведь на ней жениться собирался. Был бы такой владелец заводов и пароходов, — Зимин коротко хохотнул. — Я, конечно, сам дурак. Черт его знает… она казалась такой искренней. В общем, Золушки из меня не получилось, — Зимин помолчал. — Она сейчас здесь.

Долгов присвистнул.

— Она? — взял со стола бутылку, плеснул по бокалам. Задержал взгляд на лице друга. Нахмурился. — У меня тогда… сам помнишь, не до того… Миш, и что? Сейчас снова?

Михаил снова выпил. И вдруг почувствовал, как обожгло горло. Криво улыбнулся.

— Что, что… ничего. К черту снова. Ты б ее видел! Деловая такая. Бизнес-фрау. Да ладно, — он махнул рукой. — Тут Туська очередную подругу для меня нашла, пришлось пообещать, что встречусь. Так что переживу семейный ужин и свалю из Петербурга.

— Прости, я ненавижу говорить банальности, — Долгов чуть пригубил и продолжил, — но здесь не обойдусь. От себя ведь не сбежишь. Ты за пять лет хоть немного дальше стал?

— Нет, не стал. Но это ничего не меняет. Она не одна. А лезть в чужие отношения я не намерен.

— Твое дело. Я бы влез, — спокойно сказал Долгов, влил в себя разом содержимое бокала, встал и сам подошел к окну. — Тебе никогда не говорили, что за любимых женщин бороться надо? Ты хоть пробовал… бороться?

Он обернулся и посмотрел на Михаила.

— Давай без нравоучений, умник. Все, сворачиваем тему. О твоей семье поговорили, о бабах тоже. Переходим к спорту. «Зенит» — чемпион? За это стоит выпить!

— Чемпион так чемпион, — согласился Долгов, резко меняя тон с мрачного на спокойно расслабленный, — у меня последний вопрос семейного характера. Рано, конечно… Но я тебя кумом хотел позвать. Танюше в декабре рожать.

— От такого не отказываются, — и Зимин снова наполнил бокалы.

— Тогда за Таню! — провозгласил Долгов и подмигнул Зимину. Эти задушевные разговоры всегда тяжело ему давались.

Утром следующего дня их разбудил Данькин вопль:

— Мама, папа опять насвинячил!

— Данька, поставь бутылку на место! — это был уже голос Тани.

В питерском офисе DartGlobal было непривычно оживленно — накануне новая метла приехала. Порядки наводить. И ладно бы прислала представителей, так нет же — собственной персоной! Двадцатичетырехлетней! Первые пару часов всерьез не воспринимали. Ближе к обеду поняли, что с девчонкой шутки плохи — мегера! К трем часам дня все отделы уже получили задания к утру предоставить отчеты по своей работе за полгода. А два из них — отличились особенно. Новая метла поставила под вопрос само их существование. На двенадцать часов следующего дня было назначено собрание, а сама «мегера» вызвала на ковер директора питерского филиала. В свете произошедшего в Кронштадте этот вызов казался зловещим.

Алексей Викторович Скориков всю свою жизнь считал себя человеком спокойным и рассудительным. Но слушать, как его отчитывает девчонка, не намеревался. Потому настроен был воинственно.

Девчонка сидела в «президентском» кресле конференц-зала и читала какие-то бумаги.

— Присаживайтесь, господин Скориков, — сказала она по-русски, но с довольно сильным акцентом, — у меня расчеты по БалтТрасту.

Алексей Викторович присел и хмуро посмотрел на нее.

— Я могу чем-то быть вам полезен? — спросил он, думая не без злорадства, что немка попросту не в состоянии с чем-то там разобраться.

— Да, можете, — ответила Мари, — вы кофе будете?

— Нет, благодарю вас, — сдержанно ответил он, удивляясь тому, как быстро она освоилась в роли хозяйки. Впрочем, чему тут удивляться? О том, что она заняла одну из руководящих должностей в DartGlobal еще три года назад, господин Скориков знал.

— Как хотите. Так вот, я ознакомилась с этими расчетами. Мы не можем себе позволить этого сейчас, и мы оба это понимаем. В свете пожара на «Клелии» мы вообще очень мало что можем себе позволить.

— Страховка, — заикнулся, было, Скориков, но тут же добавил, — впрочем, пока они проведут экспертизу, пока установят причины…

— Именно. А ждать нельзя. Иначе БалтТраст уведут из-под носа.

«Ну, уведут и уведут… и бог с ним…» — уныло подумал господин Скориков, но вслух сказал:

— Я так понимаю, вы хотите сократить расходы, чтобы сэкономить средства. Для этого вы закрываете отдел Семенова?

— Да. Другого выхода у нас нет. Но даже это не даст желаемого результата. Кредит нам предоставят. Мы уже много лет работаем с этим банком… Здесь, я полагаю, проблем не будет, но БалтТраст окупит себя нескоро. Мы надеялись начать выплаты по кредиту из прибыли в этом сезоне.

— И? — спросил Скориков, пытаясь успевать за ходом ее мысли и при этом разбираться в акценте.

— И, соответственно, нужно вести переговоры с Шумовым. О скидках. Давить на то, что нужна модернизация. А она действительно нужна… Шумов это знает, один из его… подчиненных подтвердил при нем необходимость ее проведения.

Мари вскочила с кресла и подошла к окну, заложив руки за спину. Проводив ее взглядом, Скориков проговорил:

— Я не думаю, что Шумов согласится. Они уже и так пошли нам на встречу, согласившись на рассрочку.

Мари обернулась и снисходительно посмотрела на Скорикова:

— Значит, надо сделать так, чтобы он согласился. Предложите ему остаться во главе конторы. В конце концов, лучше него никто эту работу не знает. Пока мы найдем кого-то хоть вполовину подходящего, пройдет время.

— Хорошо, — пробормотал Скориков, — допустим… Но даже если они предоставят скидку… Нам все равно не достанет средств.

— Я найду выход, — ответила госпожа д'Эстен, и в ее голосе он явственно услышал упрямство.

«Ну-ну, — думал Скориков, покидая конференц-зал, — а птичка-то с коготками».

Собрание следующего дня лишь подтвердило его первый вывод. Объявили о закрытии отдела Семенова. Сняли с должностей руководителей двух других отделов. И чем больше бушевала маленькая немка, тем шире расползалась улыбка Скорикова по лицу. То, что, с ее точки зрения, он отвратительный руководитель, и ежу понятно. Но к обеду он был почти влюблен. Во всяком случае, ее решительность и напористость ему импонировали.

Когда все разошлись, госпожа д'Эстен заявила:

— В целом я довольна работой филиала. Это целиком ваша заслуга.

Глаза его полезли на лоб. Мари вдруг улыбнулась непривычно, по-девчоночьи, и добавила:

— Но, разумеется, нужны доработки и дисциплина. Во всем.