Клуб 27 (ЛП) - Карр Ким - Страница 84

Прошло всего три дня, но многое изменилось за это время. Нейт уговорил Жизель переехать из ее дома на пляже в дом своего отца, который находится в Винвуде. Он не хотел, чтобы я беспокоилась о них при эвакуации каждый раз, когда поражал шторм. Кроме того, врачи поменяли прием лекарств, и теперь я буду контролировать свою астму не одним, а двумя ингаляторами. Один я буду использовать каждое утро, чтобы предотвратить атаки, а второй останется наготове, чтобы облегчить атаку, которая может произойти.

Но что больше всего изменилось, так это я сама.

Я чувствую свободу.

Я свободна проживать свою жизнь.

Мне приснился сон о том, как мы с братом раскачивались на .

Может быть, это из-за фотографии, которую Мими держала на каминной полке, где изображены мы с Заком на качелях на детской площадке.

Может быть, из-за того, что это было самым любимым нашим занятием, когда мы были детьми.

Возможно, это потому, что я нуждалась в его указаниях.

Я не знаю.

Но на этот раз сон казался гораздо большим, чем обычным сном — он казался таким реальным.

Лежа в больнице, я много времени думала о судьбе, и если моя судьба заключалась в том, чтобы умереть, значит, я перехитрила ее?

Не думала, что это возможно.

Я открываю один из альбомов моего брата, который попросила Нейта привезти мне, когда он ездил домой за другими вещами прошлым вечером. После того, как мы уедем отсюда сегодня, мне нужно кое-где остановиться.

Я переворачиваю страницу за страницей, пытаясь обнаружить хоть одну пустую.

И останавливаюсь на рисунке родословной.

Это мое родословное дерево.

Каждое поколение имеет жирное и красное обозначение X, находящееся под именем предка, который умер в возрасте двадцати семи лет.

Я задыхаюсь, когда дохожу до конца. В нашем поколении осталось всего два человека, которым уже исполнилось двадцать семь. Их имена: Закари и Зои Флауэрс. На этих местах нет красных X-образных отметин, а рядом с ними стоит вопросительный знак.

Мои глаза останавливаются на надписи, которая гласит: всего лишь один.

Я прищуриваюсь, чтобы рассмотреть, что стерто ниже надписи: «пусть это буду я».

У меня начинает болеть сердце, а слезы текут, когда все пазлы собираются вместе.

Мой сон — вот о чем Зак пытался мне сказать. Семейное наследие занимает всего одно поколение.

Он выяснил это.

Я поднимаю глаза к небесам.

«Я люблю тебя, Зак».

Вытираю слезы.

Я пролила слишком много слез.

Вдыхаю побольше воздуха в легкие.

Все меняется. Тьма внутри меня исчезла.

Конечно, жизнь несправедлива и от нас ничего не зависит, и это был не наш выбор. Я рада, что не догадывалась об этом. Хотелось бы представить, что если бы брат лежал на моем месте прямо сейчас, он бы чувствовал то же самое. И решил бы, что пришло время жить. Рискнул, чтобы жить. И это то, что я собираюсь сделать — проживать каждый свой день, как будто последний.

— Эй, ты проснулась и одета. — Голос Нейта мягкий и нежный, и его улыбка заставляет меня чувствовать себя непобедимой.

Я не перестаю удивляться ему.

Может быть, моя судьба заключалась в том, чтобы обрести Нейта, а не умереть.

Я должна поверить в то, что нас притягивает друг к другу не только сексуальная химия. Быть может, я была пуста, и он должен был наполнить меня, и он был пуст, а я должна была наполнить его. Слегка претенциозно, но лучше выразиться так, чем говорить о том, что он мой сказочный принц, или что я ношу хрустальные туфельки, или, что мы живем в сказке. Правда кроется в нас самих.

Я прыгаю с кровати и бегу к нему, обнимая, целуя его так, как всегда хотела, когда видела его, но всегда сдерживалась из-за страха.

Он хитро ухмыляется.

— За что?

Я прижимаюсь к нему бедром.

— Ни за что, просто так.

— Ты сумасшедшая. И ты знаешь об этом, верно?

Я прикусываю его губу и шлепаю по заднице.

— Следи за собой. Просто потому, что ты была в больнице, не означает, что я не отшлепаю тебя в ответ, когда мы вернемся домой.

— Возможно, это как раз то, чего я хочу. — Отстраняюсь и подмигиваю.

Он качает головой и бормочет:

— Безумно сумасшедшая.

— Говоря о сумасшедшей, где-то между тем, как я потеряла сознание, и когда прибыли парамедики...

Он съеживается.

— Просто послушай, хорошо?

Нейт кивает.

— Где-то между тем, как я потеряла сознание, и когда парамедики привели меня в чувства, у меня было видение о моем брате, и он просил передать тебе, что он был не прав.

Нейт морщится и тянет меня к себе.

— Это совсем не сумасшествие.

Я пытаюсь отстраниться от него, чтобы взглянуть ему в глаза, но он не дает мне.

— Ты не думаешь, что я сумасшедшая?

Он качает головой.

— Знаешь, что это может означать?

— Да, да, я знаю, — шепчет он на ухо, держа меня. — Кажется, я знаю.

Я тоже уверена, что знаю, но это именно то, что не поддается обсуждению.

— Готова ехать домой? — спрашивает он.

— Да, но сначала мне нужно кое-где остановиться.

Он смотрит на меня устало.

— Это не займет много времени, я обещаю.

Больница находится недалеко от Винвуд-стрит, и несмотря на то, что Нейт считает, что мне нужно поехать домой и отдохнуть, я чувствую, что мне просто необходимо кое-что сделать.

Он паркует машину под красочной росписью с изображением человека в галстуке и ковбойской шляпе, с восторженно приподнятыми руками.

— Помнишь, где была стенная роспись, на которой изображены я и Зак?

— Да. — Он вопросительно смотрит.

— Можешь прихватить для нас по чашечке латте и встретиться со мной через двадцать минут?

— Зои.

— Нейт, пожалуйста. Это очень важно для меня.

Я надуваю губки.

Он усмехается и качает головой.

— Ладно, но я буду там менее чем через двадцать минут.

Я жду, когда он откроет для меня дверь.

Как только он это делает, я оставляю поцелуй на его губах, хватаю то, что я просила Нейта привезти из дома, и быстро прохожу металлический знак синего цвета, на котором написано «Винвуд Уоллс».

Повсюду разрисованные стены, и я улыбаюсь каждому рисунку, пока направляюсь к картине, где изображены мы с братом с мороженным в руках.

Я сажусь на землю прямо в джинсах и приступаю к работе, опираясь на пустое место на стене. Когда я заканчиваю, встаю и смотрю на наши образы, рядом друг с другом.

Следующее, что я чувствую, это то, как руки Нейта обнимают меня, и я прижимаюсь к нему плотнее.

— Ты и твой брат раскачиваетесь на качелях. Этот рисунок идеально подходит к его картине.

Я оборачиваюсь, чтобы поцеловать его.

— Я ожидала, что так и будет. Есть еще кое-что.

Я беру тонкую кисть и красным цветом делаю выше надпись:

«Мое любимое воспоминание».

Долгое время смотрю на рисунок и на слова, позволяя катиться по щекам своим слезам.

Горе не всегда нужно подавлять; иногда его необходимо выпустить, чтобы исцелиться.

Как только чувствую себя готовой, я подбираю свои принадлежности и беру Нейта за руку.

— Отвези меня домой.

И на этот раз, когда я говорю слово «дом», я имею в виду именно это.

Мы идем к машине, оба потерянные в собственных мыслях.

Как только мы садимся, и Нейт отъезжает, я поворачиваюсь к нему и говорю:

— Итак, я подумала, может быть, ты сможешь поехать со мной в Нью-Йорк на следующей неделе и помочь мне упаковать вещи.

Он резко поворачивает ко мне свою голову.

— Упаковать вещи?

— Да, я подумала о том, чтобы разместить объявление о продаже дома и подать заявку на докторскую программу в Университете Майами. Конечно, мне нужно будет, где-то остановиться.

Он тянет машину на ближайшую стоянку.

В нем просыпается хищник, когда он наклоняется ко мне.

— Я бы с удовольствием помог тебе справиться с этим, но, видишь ли, та горячая сексуальная штучка, которая проспала со мной в моей постели все лето, вряд ли одобрит это долгосрочное обязательство.