Три года счастья (СИ) - "Kath1864" - Страница 77

Сейчас сидя за рулем Audi, брюнетка застывает в воске собственных мыслей.

Кетрин Пирс — шторм, песчаная буря в пустыни, сносящая все на своем пути, убивающий все живое, и она прекрасно понимает, что от этого нет спасения.

Нет спасения от той, в которую она превратилась.

Она ничего не может с этим поделать. Потому что она стерва Кетрин Пирс, которая пойдет на все, только бы заполучить желаемое.

Словно каждый раз она наступает на осколочную гранату, которая может взорваться в любой момент. Привыкла играть и идти против судьбы.

Сейчас ей хочется чувствовать что-то другое, от чего быстрее бьется сердце.

Кетрин бьет точно в цель и забирает главный приз — ее, Элайджа, без всяческих сомнений.

У нее в руках еще один приз – лекарство и брюнетка ухмыляется.

Чувства — не самый лучший подарок о котором могла мечтать Кетрин Пирс вообще, и в этом она убеждается каждый день, снова и снова.

Чувства – слабость.

Сейчас она слабая.

Сейчас она позволила себе любить, отдалась этому чувству целиком.

В груди у Пирс — тонкая спица и ее не вытащишь никакими способами.

В ее груди застряла любовь.

Брюнетки наплевать на все сожженные дома, тех, кого она предала и убила.

Сейчас — ее время.

Время позволить себе любить и быть самой собой. Время, когда ей не нужно бояться, ведь Элайджа ее защит от всех.

Пирс забывает обо всех нормах морали, они летят к чертям, так же как и все мысли о том, что это неправильно или не верно, когда дело касается ее личной выгоды.

Она ухмыляется самой себе и напоминает, что единственный неверный шаг — Элайджа оставит ее.

Смотрит на шкатулку, в которой покоится лекарство – ее единственный шанс быть свободной.

Шанс, который сейчас у нее в руках.

Правильный шаг, который она сделает в сторону Элайджи.

Шаг, чтобы остаться с ним навечно.

Сейчас она желает большего.

Сейчас Кетрин Пирс думает, что это нормально желать получить большее , быть рядом с тем, кого она любит, быть свободной и вернуть себе все то, что она утратила.

Именно сейчас настает время Кетрин Пирс. Время, когда она вернет себе все то, чего была лишена столько столетий.

*** Нью-Йорк. 2013 год. ***

Одри садится в машину и откидываясь на спинку сиденья. Больше их ничто не держит в этом мегаполисе.

Замечает, что пальцы уже не дрожат. Впервые за последние два с половиной часа. Понимает, что это тот самый край, когда вернуться уже нельзя. Еще лучше она знает, что это нечто большее.

Сейчас она желает большего и прежде всего – нормальную жизнь с тем, кого она любит.

Шон стягивает рюкзак, швыряет его на заднее сиденье, а потом пристёгивает ремень безопасности и заводит автомобиль.

— Готова ,к приключением?

— Готова.

Надежда на лучшее и светлое будущее сменяется тревогой, перерастающей в страх, а потом и в отчаяние, что вот-вот, пару секунд, и перерастет в настоящий, неконтролируемый ужас. Ужас, когда она думает, что их могут выследить, убить и они лишаться жизней, всего. Что, если это погубит их? Убьет? Что если это решение самоубийство? Что если это решение уничтожит их? А, возможно, это их шанс на спасение и они, наоборот, получат все, что желают.

Он видит, что та боится, отвернулась к окну, только бы Шон не видел ее беспокойства и страха. Он любит ее, и обмануть его у Одри не выйдет. Она не сможет врать, как тогда, когда он узнал о нее наркозависимости, но даже зная он не бросил ее. Не позволил бы себе остановиться и не бороться за женщину, которую любит. Он не остановился и сейчас, когда узнал о магии и всем сверхъестественном. Он любит ее, пусть в это и сложно поверить, но он любит и тогда все проблемы пустяками, все можно пережить, если они вместе.

Все можно забыть ради будущего.

Они забудут прошлое, потому что его не вернуть.

— Успокойся, Одри. Серьезно думаешь, что мои родители не примут тебя? В Уинсоре тебе понравится, мы найдем работу, мои родители помогут нам снять жилье на первое время. Я обязательно отвезу тебя в Оттаву, и ты попробуешь настоящий кленовый сироп.

— Ха, знаешь, минут пятнадцать назад я и подумать не могла, что мы и вправду покинем Нью-Йорк. От проблем не избавиться, но может там нас и вправду ждет счастье. Возможно, они и примут психически неуравновешенную ведьму с наркозависимостью. Примут, если не узнают.У меня какое-то странное предчувствие и сердце сжимается, как будто что-то потеря или потеряю… Я не знаю.

— Ты просто понервничала, малышка, вот и все. Слишком многое произошло и ты на гране срыва. Но я не позволю тебе рисковать и вновь связаться с наркотиками.

— Ты сам разорвал мою записную книжку и выбросил старую сим карту. Я верю тебе, Шон.

Одри улыбается, чувствуя, как знакомая нежность сжимает что-то под самой грудью, сейчас Шон рядом, по привычке гладить ее ладонь длинными пальцами и плевать на все заверения Одри, что это мешает ему следить за дорогой.

Говорят, когда человек возвращается в места, где жил, то вершиться его судьба.

Невозможно описать то, что сейчас происходит в его душе, ведь он возвращается домой, в место где вырос и был счастлив. Возвращается туда, где его семья.

Может сейчас вершиться их судьба.

Впереди дорога и там что-то или кто-то ждет их.

*** Мистик Фоллс. 2013 год. ***

Когда теряешь кого-то близкого ты всегда проходишь несколько этапов.

Первый этап – Отрицание.

В руках семейная фотография, в разбитой фоторамке. Стряхивает осколок.

Елена не верила в то, что ее брат мертв. Не верила, думала, что кольцо поможет вернуть его брата из мертвых. Думала, что смерть можно обмануть.

Она ведь вампир, смогла обмануть смерть. Смогла и ее брат, который так желал спасти ее, и найти лекарство для нее мертв.

Джереми Гилберт мертв.

У него не вышло спасти свою сестру.

У нее не вышло спасти своего брата.

Смерть пришла за ним.

Она повторят, что все будет хорошо, что магия поможет и им нужна Бонни.

Как будто ее мозг отключается.

Она не переживет.

Отрицание – самое худшее, но Елена Гилберт ведь видела смерть. Видела и даже сама должна была умереть. Сколько раз смерть преследовала ее? Сколько раз ей удавалось обойти смерть?

Елена отрицает.

Второй этап – Признание.

Признать, что твой брат мертв, ты осталась одна в этом мире, ей не о ком заботиться, некого любить.

У Елены Гилберт никого не осталось.

Его голос не дрожит, все такой же твердый, с легкой хрипотцой, когда она разговаривает по телефону с Эйприл Янг. Когда она признает, что ее брат мертв. Когда осознает, что такой близкий, отважный, родной, все понимающий Джереми мертв.

— Я ищу Джереми, а телефон отправляет на голосовую почту.

— Джереми не может подойти к телефону. Прости… он… он умер.

Он умер.

Он мертв.

Поэтому ее душат слезы, что вот-вот сорвутся из глаз. Она глотает ком в горле, но дышать, кажется, становится еще труднее, когда она решает взглянут правде в глаза, взглянуть на холодное тело брата.

Он был мертв, все это время, а она верила?

Во что верила Елена Гилберт?

В то, что Джереми жив, очнется и обнимет ее.

Верила в то, что все будет, как прежде?

Ложь?

Даже она лгала самой себе.

Все это было ложью, и она вынуждена признать и принять это.

Больше не лгать ни себе, ни окружающем.

Взгляд холодный, от этого холодного и безразличного, наполненного пустотой взгляда становится не по себе, тело покрывается холодным потом.

Елена Гилберт пережила много смертей, но этот взляд действительно пугает.

Рука дрожит. В руках спичка. Она уже делала это не один раз. Зажила спичку,

чтобы использовать огонь в своих целях, но сейчас… Сейчас она даже не чувствует онемевших пальцев. Сейчас она должна сжечь дом. Ее собственный дом.

— На семейном кладбище Гилбертов больше нет места. Дженна и Джон заняли последние.

— Елена, не надо!

— Меня здесь больше ничего не держит! Каждый дюйм этого дома наполнен воспоминаниями о людях, которых я любила и которых нет - моя мама, мой папа, Джереми, Дженна, Аларик, Джон… даже Джон…! Они все мертвы!Что делать? Что мне делать и как? Я не могу, у меня никого не осталось…