Тьма надвигается с Севера (СИ) - Шкиль Виктория - Страница 12

Следом за послом, сияя доспехами и уставив в небо длинные копья с трепещущими на ветру вымпелами, тянулась его охрана. Под сотню меллорафонских улан на чёрных конях в сверкающей на солнце чешуйчатой броне и с пышными плюмажами на сбруе и столько же в выделенном шахом почётном эскорте из всадников «Белой стражи» (носящих почему-то всегда исключительно синие одежды). Воины ехали друг подле друга стремя в стремя, выстроенные в две вытянутые колонны. Во главе каждой колонны ехал её командир. Со стороны эльфов это был плечистый боец в добротной броне, что примечательно отсвечивало красно-медным блеском, свидетельствовавшим о присутствии на ней арматида. Это впечатлило Борагуса похлеще всей эльфийской магии. Получалось, что эльф настолько крут, что может позволить себе отказаться от волшебства. Конечно, в бою особо не поколдуешь, там либо от врагов успевать отмахиваться, либо размахивать руками, посылая колдовские пасы, но в перерывах между схватками эльфы используют магию достаточно активно, заживляя с помощью неё свои раны и придавая себе сил, а для этого снимать всякий раз доспех не будешь. Словно почувствовав на себе чужой оценивающий взор, эльфийский воин повернул голову, встретившись с Дариком взглядом. Краткое, как столкновение двух клинков, мгновение они смотрели друг на друга, пока лошадь не унесла воина дальше, оставив в душе Борагуса необъяснимое чувство, что эту встречу он ещё припомнит не раз. Возможно, даже матом.

За воинами потянулись длинные вереницы слуг с дарами от владычицы Алтаниэль атраванскому шах-ан-шаху. Везли золото, какую-то утварь, оружие и волшебные прибамбасы. Особенно запомнился Борагусу эльфийский зрительный камень, ещё называемый на Западе магверит, выглядящий как гладкий матово-чёрный шар, размером с голову взрослого человека. О магверитах всегда говорили с благоговейным придыханием, так как они позволяли простым смертным общаться между собой, находясь за многие километры друг от друга. Они могли передавать изображение, звук, запах, при желании и должной сноровке даже мысли и некоторые заклинания. Собственно, посол мог объявиться здесь с одним таким камушком — этого бы хватило за глаза, ведь он стоил целое состояние. Борагусу бы этого хватило, чтобы купить себе дворец атраванского мирзы со всем, что в нём находилось. После магверита эльфы уже ничего интересного не тащили, так что дальше Дарик не смотрел, полностью погрузившись в свои мысли. Когда же эльфийская процессия прошла, толпа народа на улице пришла в движение, потянувшись следом за нею, явно намереваясь досмотреть представление до самого шахского дворца. Кто-то, не то дурной, не то слепой, попытался пройти прямо между Борагусом и его верблюдом, едва не вырвав из рук Дарика повод. Другой такой же слеподырый, но в общей толпе неопознанный, наступил наёмнику на ногу, вызвав у Дарика поток яростных матюгов и безличных проклятий. Не дожидаясь, пока его вообще оставят без ног, Дарик взяв своего верблюда за уздцы под самой мордой, двинулся в сторону городских ворот, пробиваясь наискосок сквозь людской поток.

Увиденное зрелище никак не отпускало. Что могли забыть эльфы в стране «Чёрных людей»? Если не считать представителей прибрежных Домов, то эльфы этот пустынный и обожжённый солнцем край, не любили. Возможно из-за того, что когда-то это побережье принадлежало исключительно остроухим, а люди явившись из-за края южного моря, попросту выставили отсюда его прежних хозяев. Сам же Борагус считал, что причина эльфийской неприязни кроется в полном непризнании атраванцами права эльфов указывать другим народам как тем стоит жить. Если отрешиться от извечного религиозного фанатизма бохмичей, то они ровно относились ко всем населяющим Амалирр народам, будь то хоть эльфы, хоть гномы, хоть орки. Остроухих же это не устраивало. Хотя, казалось бы, на что может надеяться народ, растерявший всё своё создаваемое веками могущество за какую-то сотню лет? Они должны благодарить своего Создателя, что победители в Войне Гнева не стали истреблять весь их род, погрязнув в собственных дрязгах. Жили бы себе спокойно и не лезли в большой мир, но видимо тем, кто когда-то правил почти всем этим миром на протяжении тысячелетий, очень трудно смириться с мыслью, что их время прошло навсегда. Оклемавшись от разгрома, остроухие долго приглядывались к тому, что творится вокруг них и теперь распространяют своё влияние исподволь, действуя не мечом и магией как раньше, а лестью и золотом. Появление здесь представителя Дома «Огненного Феникса» говорило о том, что остроухие решили взяться всерьёз за своего заморского соседа. Наверное, им просто надоели ежегодные набеги пиратов на своё побережье, а может быть решили заключить союз, женив какого-нибудь из своих князей на шахской дочери? Хотя на вряд ли… Все известные Дарику эльвенорские князья вроде как были женаты и имели кучу отпрысков и шахскую дочь могли взять разве, что в наложницы. Весьма сомнительная честь для шах-ан-шаха, титул, которого переводится как «царь-царей». Отдавать же шаху или его наследнику своих дочерей эльфийские князья точно не будут — слишком щепетильно они относятся к чистоте своей расы. Но если не брак, то тогда что? Ответа на этот вопрос Борагус найти не мог. Не случись в той чайхане судьбоносной встречи с вампиром, Дарик ни за что не покинул бы сейчас город и с интересом бы собирал все просачивающиеся из шахского дворца слухи. Любопытство (наравне с тщеславием), было одной из главных черт в характере Борагуса, из-за которой уже несколько раз круто менялась его жизнь. Сначала, в жажде узреть иные страны он взял в руки саблю, потом это же любопытство повернуло его к магии, потом… что будет потом — покажет время, а пока его ждёт Великая Пустыня, руины Аль-Амала и обещанная вампиром награда!

____________________________________________

[1] орк на атраванском наречии. Борагус на орка похож не сильно, но его выговор выдаёт в нём уроженца Орокрайна (Земли орков)

Глава 3. Эльфы жаждут развлечений

Подаренный эльфам дворец был уменьшенной версией шахского дворца и носил гордое имя «Барабалла» данное ему в честь прежнего владельца. Куда этот владелец со всеми своими наследниками подевался, гадать не приходилось, раз уж собственность на него перешла к Саффир-Шаху — правителю Атравана. Но это всё местные внутриклановые разборки, которые вряд ли имели отношение к эльвенорскому посольству.

Первое, что увидели вошедшие в ворота эльфы, это так любимые атраванцами колонны украшающие фасад здания и зеркально отражающиеся в искусственном пруду, находящемся прямо перед ведущими во дворец ступенями. На этих ступенях выстроились слуги доставшиеся эльфам в наследство от прежнего хозяина с покорностью павших перед ними ниц.

На какое-то время эльфы просто потерялись, блуждая из одной комнаты в другую и с радостным возбуждением комментируя любую диковинную им вещь. Внутри белые стены дворца покрывали бесчисленные цветные орнаменты в виде узоров из листьев и виноградных лоз, причудливо переплетающихся между собой. Деревянный потолок над головой был окрашен в голубой цвет с вкраплениями белой краски, изображая небо с облаками. Феранору попалась комната, где стены и потолок были отделаны зеркалами, сделанными в виде звёзд и тюльпанов; в другой он увидел бассейн с небольшим фонтаном посередине; третья представляла собой кусочек тропического леса, как это понимали варвары, с зелёной плиткой на полу и кадок с живыми пальмами. Особенно эльфов позабавила одна комната, стены которой украшала фреска, изображавшая сцену соблазнения юной полуобнажённой девой какого-то воина. В общем, не погано для варваров — от них Феранор ожидал худшего, но и до лучших дворцов Лаввалетты ему далеко. Также напрягало почти полное отсутствие привычной эльфам мебели — всюду только низкие столы, коврики, кучи подушек и небольшие шкафчики.