Тьма надвигается с Севера (СИ) - Шкиль Виктория - Страница 38

Самому городу досталось меньше — многие его здания ещё сохраняли относительную целостность и внешний вид, позволяющий представить, как они выглядели раньше. В основном это были малые дворцы анаридской знати и большие клановые дома, стены которых укреплялись магией, защищавшей их от непогоды и времени, потому они просто постепенно врастали в песок — пройдёт ещё лет сто-двести и пустыня погребёт их по самые крыши. Размах и богатство, с которым строился город, даже после его смерти внушал людям неподдельное изумление, заставлявшее их замирать с раскрытыми ртами.

— Он прекрасен. — После длительного восхищённого молчания, изрёк Митрасир, невольно сравнивая останки Амаэля — Аль-Амала, и Шагристан с его дворцами и минаретами бетелей, и приходя к выводу, что столицу шах-ан-шах устроил не там. — А как он был богат — нет ни одного простого дома! Хотел бы я увидеть этот город таким, каким он был раньше. Талас, все ваши города такие?

— Все!

У эльфийских лордов вообще не было привычки баловать своих слуг и вассалов отдельным жильём, они предпочитали держать всех под своей крышей, для чего строили о-очень большие дома. При таком подходе, бездомных нищих эльфов не существовало в принципе, потому, что все были при ком-то, делали какую-то работу и всю жизнь сидели на строго отведённом им месте.

— Надо разведать руины. — С каменным лицом произнес капитан. Останки эльфийского города не могли вызывать в его душе восторгов и удивления. Скорее, он испытывал те же чувства, как если бы разглядывал высушенный солнцем и ветрами труп. Причём эльфийский труп.

— Надо, — согласился Митрасир. — Устрой временный лагерь, а я возьму полдесятка стражей и проедусь по улицам…

— С чего это ты проедешь? — возмутился Феранор, поворачивая к человеку свой надменный лик. — Город принадлежал эльфам, так, что лучше идти мне. Кроме того, я совсем не разбираюсь в правильном устройстве лагерей в пустыне!

Он не собирался уступать атраванцу и уж тем более, не собирался позволять ему отдавать себе распоряжения. Хватит того, что эти небритые варвары всю дорогу указывали, что им делать, потешались над перворождёнными! В пустыне эльдар это терпел, но будучи у цели своего похода, намеревался брать командование в свои руки. В конце концов, то, что Митрасир лучше Феранора знает пустыню, ещё не означает, что он должен быть главнее его. Проводник всегда знает условия и дорогу лучше остальных, но это не делает его хозяином!

Митр помолчал, внимательно разглядывая бледное, не загорающее даже после месяца пребывания на солнце, лицо Феранора и, видимо, как-то ухитрился «прочитать» витающие в голове эльдара мысли.

— Хорошо. Тогда поедем оба.

Феранор взял с собой нёсших передовой дозор воинов, в лице Бальфура и его напарника, имени которого не помнил — Митрасир отправился вместе с ними в сопровождении двух «белых стражей», так что равенство было соблюдено.

Городские улицы встретили их завыванием ветра, скрипом песка под конскими копытами и пустотой — только изредка между стенами прокатывался гонимый ветром сухой клубок кочуна. Каких-то следов, могущих принадлежать опасным зверям или людям, воины не обнаружили, зато нашли следы воды — на одной из площадей города росли плотные заросли суджи и саксаула, что говорило о том, что вода здесь находится близко к поверхности. Феранор отметил у себя в памяти эту особенность и, помня о наличии под городом подземелий, ещё успел подумать, что будет скверно, если они, как он и боялся, окажутся затопленными. Вторым открытием было обнаружение подходящего места для лагеря, в котором можно было разместиться самим и найти место для верблюдов, коней и рабов, и никому из них не пришлось бы тесниться, что немаловажно. Из опыта своего путешествия, эльфы уже знали, что лошадей и верблюдов надо держать отдельно, потому что благородные кони не переносили внешнего вида и вони этих двугорбых насмешек природы. Да и за рабами станет куда как легче присматривать, если их можно будет запереть в отдельном помещении.

Выбор их пал на один из малых дворцов, неподалёку от центральной площади. Это было сложенное из песчаника округлое здание, с коробкой ограды внутреннего двора. В стене ограды была пробита большая дыра, в которую могли пройти два всадника, едущих стремя к стремени. Так же пострадало само здание — в центральной его части обвалилась крыша, сломав перекрытия верхних этажей и уронив их вниз. Сохранились только комнаты возле внешних стен, стоявших по-прежнему незыблемо, отчего со стороны всё строение напоминало колодец (или, по язвительному выражению самого Феранора — облупленный пенёк со сгнившей сердцевиной).

— Пенёк — не пенёк, но здесь мы поместимся всеми. — Подвёл итог Митрасир, после небольшого осмотра. — Стены крепки, от солнца можно соорудить навесы, до ближайших домов почти две сотни локтей.[1] Если сумеем взобраться на останки крыши и поставить там наблюдателя, то ни одна пустынная банда не подберётся к нам незаметно. Мне это место нравится.

И посмотрел на Феранора, будто ожидал от него возражений. Капитан буркнул в ответ что-то неразборчивое, но согласное. Место его устраивало своей близостью к заросшей площади и останкам акведуков, с осмотра которых он планировал начать свои поиски.

* * * *

Вернувшись в лагерь, Митр и Феранор объявили о своей находке, приказав каравану перебираться на новое место. Последующие сборы и короткий переход не отняли много времени. Единственной трудностью оказалось, протащить верблюдов через пролом. Тупые зверюги испуганно ревели и упирались всеми четырьмя ногами, боясь сделать шаг через дыру в заборе, а если их погонщики начинали чрезмерно усердствовать — просто плевались в них. Это необычное зрелище очень забавляло эльфов, даже не пытавшихся помочь успокоить верблюдов, так что слухи о эльфийской способности договариваться с животными так и остались неподтверждёнными. Вместо этого они громко обсуждали уродство горбатых зверей и делали ставки кого из ийланов заплюют следующим. Дарику и его помощникам приходилось справляться самим. Они брали каждое животное за узду, закрывали ему морду плащом и, поводив по кругу, для успокоения, заводили во внутренний двор. Не видя страшной дырки, верблюды упирались меньше, но, чувствуя какой-то подвох, мотали головами, пытаясь скинуть покрывало со своих морд. Если им это удавалось, то они понимали, что их наглым образом дурят и тут же взбрыкивали, пытаясь ударить погонщиков передними ногами. Кончилось веселье, когда верблюд оплевал одного из эльфов и вырвавшись — убежал, а Дарик получил несколько раз плетью от эльфийского предводителя. Оскорблённый полукровка не успел накинуться на остроухого обидчика, так как вмешался Митр, перехвативший руку Феранора при замахе.

— Ты не имеешь права бить этого мхаза. Его жизнь принадлежит мне, а не тебе. — Несколько простых слов сказанных так, что эльф понял — лучше не спорить!

О том, что по этому поводу думает полукровка — никто не спрашивал, но по его лицу было видно, что этот удар он вспыльчивому эльфу запомнит. Обязательно запомнит! Когда эльф, ругаясь сквозь зубы, ушёл к своим, Митр повернулся к Борагусу

— Ты упустил верблюда, Дарик. У тебя есть время до захода солнца, чтобы его отловить.

— До захода? — полуорк невольно бросил взгляд на заходящее солнце, которое уже почти касалось песков.

— Если только ты не хочешь лазить по этим руинам в темноте.

Ровный тон, с каким это было сказано, Борагуса не обманул. Ему яснее ясного дали понять, чтобы без верблюда он не возвращался.

— Слушаюсь, господин. — Дарик поклонился, подтянул пояс с саблей и, взяв у одного из исариан свёрнутую в кольца верёвку аркана, пошёл по следам сбежавшего животного. Никто желания помочь ему не выразил, только Хамид, учивший Дарика всю дорогу письму и испытывавший к нему некую приязнь, попробовал вставить слово в его защиту.

— Господин, ночью, в руины?! А если там…

— На «если» у него на поясе висит сабля. — Отрезал Митр.

На этом агыз посчитал дело улаженным, а справедливость — восстановленной.