Тьма надвигается с Севера (СИ) - Шкиль Виктория - Страница 59

— Он ушёл. — Свирепым голосом сообщил поднявшемуся атраванцу капитан. — Обрезал верёвку и сбежал!

— Мы же оставили воинов на посту… — встревожился Митр. — Они ничего не знают о бунте и не ожидают от него нападения! Он может перебить их и забрать лошадей!

— Ну, за своего они его вряд ли примут… — утешил его Феранор, разглядывая недоступную дырку выхода. Митр тряхнул головой, не улавливая смысла — пришлось объяснять ему всё прямым текстом. — Это твой приблудный орк, которого ты подобрал в пустыне и милостиво оставил в нашем караване. Я узнал его мерзкую рожу!

Эта новость стала для Митрасира настоящим открытием. Можно было наблюдать, как на его лице меняются эмоции от немого удивления, до такого же бессловесного возмущения и холодной злости, когда все слова излишни, а есть только желание найти, и покарать предателя.

— Бальфур где?

— Твой молодой воин? — переспросил агыз, — внизу, с пленником.

— Идём за ним. Будем отсюда выбираться.

Но прежде чем они успели уйти, лаз выхода озарило холодное бело сияние, залетевшего к ним шарика светлячка. Сгусток света на мгновение завис в воздухе, после чего стрелой полетел в глубину подземелья, быстро скрывшись в его густой темноте. Капитан и агыз узнали условленный сигнал тревоги, который должны были подать оставленные на постах воины. Вопрос был в том, что заставило их его подать? Наткнулся ли на них предатель-полукровка, или же в акведук забрался кто-то ещё? Не сговариваясь, командиры ускорили шаг, рискуя поскользнуться на скользких ступеньках и ускоренно слететь с лестницы, ломая себе по пути все кости.

Бальфур обнаружился, на сделанной сшенн-тантом развилке, живой и здоровый, сидя на камушке, грустно уронив руки на колени и повесив голову. Подле него, дико вращая глазами, лежал связанный по рукам и ногам атраванец с кляпом во рту. На месте «дракона» Феранор бы бросил этого варвара в Сокровищнице, на растерзание линугам, если они вздумают вернуться, но сейчас он пленнику даже обрадовался. Кипевший в Фераноре гнев настоятельно требовал выхода, хоть на ком-то и гнусный бунтовщик мог прекрасно сгодиться на эту роль. Он уже представлял как снесёт мятежнику голову, но всё испортил Бальфур! Услышав приближающиеся к нему шаги, эльф поднял голову и, бросив на капитана полный усталости взгляд, выдал фразу, напрочь сбившую весь мстительный настрой Феранора.

— Мы глупцы, милорд! — и, не дожидаясь наводящего вопроса от ан-лорда, тут же поспешно объяснил, — помните слова, выбитые на входной двери? Они ведь предупреждали, что тому в ком нет эльфийской крови — вход заказан. Мы должны были сказать людям, о ждущей их там опасности. Должны были, но не сказали…

Бальфур бы ещё продолжал говорить, по-своему простодушию выкладывая всё при Митрасире, который тоже понимает эльфийский язык, если бы Феранор благоразумно не прикрыл бы ему рот ладонью.

— Люди первыми сумели туда попасть! — напомнил ему капитан, косясь при этом на Митрасира, как на главного виновника. — Мы пришли туда уже после них…

— Но…

— Никаких «но»! Давай не будем выяснять, кто больше виноват, Бальфур? Прошлого не исправить.

— О чём вы, двое, говорите? — задал Митр вопрос на родном языке Феранора, подозрительно переводя взгляд с одного эльдара на другого.

— Э-э-э… — Озадачился капитан, пытаясь подобрать правильные слова для объяснения, ибо Бальфуру он такое щекотливое дело не доверял. При этом вид у него сделался как у мальчишки, пойманного с поличным в чужом саду. — Это сложно объяснить, Митрасир. Магия она… всегда э-э-э… подлая она штука, в общем.

— Вы хотите сказать, что мои воины были одурманены колдовством? — догадался шахский племянник, смотря совсем другими глазами на своего спеленатого, как куколка, бойца. — Но… — Митр снова повернулся к Феранору, — почему же тогда оно не помутило и мой разум? Почему Я ничего не почувствовал?!

На это эльфы ответить ему не могли. Возможно, будь среди них Каэльдар или Даемара, они бы разъяснили Митру все особенности действия колдовства, но один лежал в Сокровищнице холодным трупом, а другая сидела в прохладе дворца Барабаллы, в далеком Шагристане.

— Видимо не смогло. — Пожал плечами ан-лорд Мистериорн. — Возблагодари за это своих богов. — И тут же переключил внимание Митрасира на пленного. — Что с ним делать будем?

— А что с ним делать? — переспросил ас'Саир, — в Шагристан повезу, пусть придворный маг моего дяди им займётся. Если это действительно колдовство, то он с ним справится…

Такой ответ капитану не сильно понравился. Проклятье там всему виной или нет, но никто не смеет безнаказанно убивать эльфов! Дурной пример заразителен. Сегодня он убивал под действием колдовства, завтра будет убивать просто потому, что ему понравилось, и он вошёл во вкус!

— Будешь таскать с собой сумасшедшего целый месяц? А что если он высвободится и зарежет кого-нибудь по дороге?!

— Добить не дам — если ты намекаешь на это, Талас.

— Да нет, не должен он всю дорогу с ума сходить… — Не слишком уверенно произнёс Бальфур, вклинившись между спорщиками. — Как только действие заклятия прекратиться, он должен в норму прийти. — И ощутив на себе двойной взгляд, смутился от такого внимания ещё больше, пролепетав в окончание, — вроде бы…

— Значит, он будет связан, пока мы не удостоверимся, что дурман покинул его разум. — Философски заметил Митр. — А пока вернём его в лагерь — там за ним будет, кому присмотреть.

Феранор слегка удивился, не самим фактом благородного и заботливого отношения Митра к своим воинам, это-то ему как раз было понятно и близко, так как по отношению к своим на его месте капитан поступил бы аналогично — он не ожидал увидеть такого качества в ком-то ещё, кроме перворождённых. Казалось бы, варвары всё равно живут не долго, зато плодятся быстро — чего им друг друга жалеть? Оказывается, что своих товарищей они ценят не меньше чем себя.

— Да будет так. — Нехотя согласился эльдар. — Давайте выбираться отсюда, а то у меня какое-то нехорошее предчувствие.

Тревога и «нехорошие предчувствия» не оставляли Феранора с того самого момента как он спустился под землю. Эти чувства не на долго отступали лишь во время схватки с врагами, уступая место боевому азарту, но теперь эльф снова вспоминал, где он находится. Ему не терпелось покинуть подземелье, где в темноте тоннелей ему мерещилось, как скрежещут, перебирая по камню, десятки лап подбирающихся к нему линугов. Ему хотелось на поверхность, под свет палящего солнца, где Благословенный Эру видит своих детей и где во мраке не ползают жуткие твари, поднявшиеся сюда от самого Дна Мира.

Пустив Бальфура вперёд, освещать дорогу, Митр и Феранор пошли следом, волоча под руки связанного гвардейца. Добравшись до лестницы, они снова увидели мерцающий в вышине свет — кто-то осторожно спускался к ним, освещая дорогу небольшим «светляком», которым в их отряде могли пользоваться только Фераноровы уланы. Но всё равно на всякий случай все трое (мнения пленника никто не спрашивал, потому его можно не считать) пригасили свой свет, отступая в темноту тоннеля, пока нежданный гость не спустился до основания лестницы и только после этого резко увеличили яркость своего «светлячка» освещая и ослепляя пришельца. Им оказался эльфийский улан с одного из выставленных в водохранилище постов.

Убегающий полукровка не смог избежать встречи со стражей охранявшей проход в водохранилище под дворцовыми руинами, но всё же ухитрился через них прорваться. По рассказу эльфа, следовало, что подлец выполз из трубы и с воплем, что эльфы напали на воинов Митрасира, кинулся с оружием на эльвенорского улана. Это внезапное известие и обстоятельства появления провокатора вызвало сумятицу среди охраны, и едва не спровоцировало драку между эльфами и людьми, которую удалось избежать лишь чудом. Пока все были в ступоре, прорвавшийся мимо эльфа, полукровка кинулся бежать прочь. Не понимая, что произошло, стража решила подать спустившимся в подземелье товарищам условленный сигнал тревоги и бросилась ловить скрывшегося в темноте водохранилища беглеца. Искать его оказалось делом бесполезным — бросившись в погоню, они нашли только раздетый труп атраванца под ведущим наверх колодцем и увидели, что верёвка, по которой они сюда спускались, исчезла.