Тьма надвигается с Севера (СИ) - Шкиль Виктория - Страница 66

Подобрав под себя конечности, полукровка с усилием приподнялся на локтях. Содрогаясь от кашля, он принял вертикальное положение, вслепую нашаривая и срывая со своего пояса флягу с водой. Выдернув зубами пробку, Дарик плеснул себе на лицо, промывая глаза, после чего жадно прильнул к её горлышку, набирая в рот приличное количество воды, которую тут же сплюнул, полоща от песка рот. Вот теперь можно было оглядеться и посмотреть, куда его занесло.

Он оказался на заросшем кустами суджи песчаном холме, у подножия которого росли пальмы оазиса, окружающие сверкающую гладь мелководного озера. Лучи заходящего солнца искрились на его глади и золотили жёлтые стены руин на его берегах, ранее принадлежавших, если судить по статуям-колоннам, эльфам-анаридам, а значит, его отнесло недалеко от Аль-Амала.

Вот только руины и вода сейчас мало заботили Дарика. Его внимание было обращено на нечто в остатках женского платья, походившее больше всего на больную проказой безобразную уродливую старуху, сидевшую на склоне бархана у границы оазиса. Старуха была занята — она с большим аппетитом глодала окровавленную кость, с интересом, поглядывая на Борагуса белым, без зрачка, глазом. Дарик даже о жажде забыл, когда приглядевшись, увидел, что кость заканчивается вполне человеческой кистью с пальцами, на одном из которых всё ещё сверкает золотое кольцо. Одного этого ему было достаточно, чтобы моментом оказаться на ногах и схватиться за оружие. Самое скверное, что старуха была не одна. В кустах суджи виднелось ещё с полдесятка похожих на неё тварей, полностью голых или в лохмотьях старой одежды. Они сидели на корточках вокруг двух трупов, представлявших собой отвратительную мешанину из мяса и костей. Эти вообще не обращали внимания на полукровку, полностью занятые своим пиршеством.

Тихое шуршание шагов за спиной, добавило жути, заставив Дарика развернуться столь быстро, словно на него нападал линуг, упреждающе нацеливая скошенный наконечник сабли на тонкую шею подкрадывавшейся к нему женщины. Почуяв угрозу и готовность защищаться, та остановилась, как вкопанная и Дарик смог в деталях её разглядеть. Пожалуй, её можно было бы назвать красивой, если бы ни белые бельма глаз, без зрачков, да чёрная сетка вздувшихся вен, густо покрывавших белую алебастровую кожу на лице, шее и на руках. Взглянув на Дарика своими слепыми глазами, нежить принюхалась, шумно втянула носом воздух и резко ощерилась, уловив запах орочьей крови. Раскрыв полную острых зубов пасть, чудесным образом растянувшуюся от уха до уха, она метнулась вперёд, вытягивая перед собой руки, со скрюченными, заканчивающимися загнутыми ногтями. Остановилось существо так же быстро и внезапно, как бросилось в атаку, едва в её шею упёрлось острие сабли, дав Дарику повод, считать, что стали эта тварь боится.

Простояв перед остриём одно мгновение, показавшееся Дарику бесконечно долгим, нежить медленно, отступила, двинувшись в обход настороженно поворачивающегося вслед за нею полукровки. Оказавшись между ним и оазисом, страхолюдина сделала два шага к деревьям, остановилась и, обернувшись, выжидающе посмотрела на Дарика, будто звала его за собой.

— Иди в оазис. — Неожиданно прошипел над ухом знакомый до дрожи голос, заставивший бывшего наёмника резко обернуться. Но позади него никого не было — только пустыня.

Нежить сделала ещё два шага и снова остановилась, оборачиваясь к Дарику уже с выражением нетерпения на истрескавшемся лице. Точно, зовёт куда-то.

— Не бойся, стрыги тебя не тронут. — Прозвучал тот же знакомый голос, но с другой стороны.

В этот раз Дарик не поворачивался, заранее догадавшись, что никого там не увидит, а голос хафаша слышит прямо в своей голове. Получалось, что контуры лица, в пылевой буре, ему не померещились.

— А я и не боюсь! — Ответил вслух полукровка, почти не солгав. Нежить оазиса он не то чтобы боялся, но остерегался, однако гарантии Гюлима был склонен верить.

Нехотя вложив меч в ножны, он шагнул к ожидающей его стрыге, которая тут же развернулась и бодро повела его вниз по песчаному с клону в оазис. Загребая ногами песок, Дарик спустился с бархана, пройдя в опасной близости от пирующих стрыг, за что был вознаграждён неаппетитным зрелищем обеда нежити. Он слышал, что эта нежить пьёт кровь, но оказалось, что и свежим сырым мясом они тоже не брезгуют. На глазах Дарика безобразная старуха оторвала от трупа кусок плоти, выдавила с неё себе в рот кровь, а потом закинула туда весь выжатый ломоть, с чавканьем разжёвывая его. Отведя взгляд от перемазанной кровью хари, Борагус решительно пошёл дальше, вглубь оазиса, следуя за своей проводницей. Обойдя озеро, они вышли к остаткам каменного строения стоявшего на его берегу, перед которым стрыга затормозила и попятилась, словно боялась того, кто там находился.

У каменной стены, с выросшим из кладки деревцем, Дарика ждала высокая худощавая фигура в алом тюрбане. Вампир укрылся от лучей палящего солнца в тени лиан, которые густо обвивая остатки стены и соседние пальмы, сплетались в зелёный купол над его головой. Одет он был так же, как и при их первой встрече в духане, единственной новой деталью был висящий на поясе кривой меч со скошенным лезвием, на рукоятке которого лениво покоилась рука Гюлима.

— И так, ты справился, смертный. Я рад, что не ошибся в тебе! — Объявил хафаш, растягивая в улыбке тонкие губы. — Мне нравятся твои настойчивость и достойная похвалы изобретательность, о алчущий приобщиться к древним тайнам паврави![1] Но, в то же время я вижу, что ты непозволительно сантиментален и мягкосердечен для мага Ночи!

Видеть Мустафу аль Гюлима было страшно, но одновременно это же приносило Дарику облегчение. Теперь ему не придётся возвращаться в Шагристан, а можно прямо сейчас потребовать от хафаша выполнения его обязательств!

— Я достал то, что вы хотели. — Стараясь говорить не сильно разжимая зубы, из-за боли в разрезанной щеке, произнёс Дарик, залезая в вещевой мешок и извлекая из его недр свёрток с пиалой. — Свою часть договора я выполнил. Как насчёт того чтобы вы, Мустафа Шалах аль Гюлим, выполнили свою?

— Нетерпение тоже непозволительная блажь для Сына Смерти. — Наставительно заметил Гюлим, поглаживая пальцем набалдашник на рукояти своего меча. — Но не будем ходить вокруг да около… Покажи мне Пиалу!

Борагус сноровисто размотал скрывающую чашу ткань, протягивая её перед собой на вытянутой руке. На её гладкой поверхности тут же заиграли яркие солнечные лучи, ударившие шагнувшего к нему хафаша по глазам, заставив его неприязненно зажмуриться и отвернуться. А потом он вдруг отдёрнул уже протянутую к пиале руку, а серое лицо его сделалось злым и озабоченным.

— Это не Инструмент! — Выдохнул он, с удивлением разглядывая кончики своих пальцев. — Это Реликвия — я не могу до неё дотронуться!

Глаза Дарика расширились, когда до него начал доходить скрытый смысл этих слов и того, что он ему несёт. Он почти угадал следующие слова вампира.

— Это меняет наше соглашение. — Сказал Гюлим, отступая на шаг и медленно уходя обратно в тень. — Придётся тебе хорошенько подождать чтобы получить желаемое.

— По-постойте… к-как это? П… почему?! — Сердце Дарика тукнуло последний раз и уронилось куда-то в пятки, забрав с собой и его язык.

Неужели этот хафаш просто в наглую использовал его, заставив сделать работу за так! Ради чего он убивал своих спутников и освобождал рабов?! Ради чего отказался от службы Митру и сохранил верность обязательствам перед Гюлимом?! Его развели как какого-то дурачка на базаре и самое обидное, что не было никакой возможности отомстить кровопийце за содеянное. Для Дарика драться с ним было всё равно, что пытаться уязвить мечом утренний туман или зарубить порыв ветра. Можно только бесславно погибнуть в неравной битве. Погибать не хотелось, но и проглатывать обиду — тоже.

— Э-э-э… погодите, мы не так условились! — Запротестовал он, обретая дар речи. — Уговор был пиала в обмен на Знания! Вы обещали, что поможете мне пройти ритуал «Порога!» — Дарик старался сохранять спокойствие, но голос его всё больше повышался, от волнения. Обида и отчаяние начали сменяться гневом, который требовал выхода хотя бы на словах. — Мы не договаривались ни о каких дальнейших условиях! Уговор был о том, что я принесу вам пиалу и я её принёс!