Тьма надвигается с Севера (СИ) - Шкиль Виктория - Страница 96

* * * *

Выбраться от шаха Митру удалось не скоро. После ухода Коэнны засобирался и Амар Аджин у которого были дела в его башне. Отпустив волшебника, Саффир-Шах изъявил желание перебраться в свой кабинет, куда распорядился принести лёгкий обед. Это было очень кстати, так как целую неделю Митр питался одной водой и сухарями, которые пихал в рот, не слезая с коня. Наслаждаясь трапезой, он обстоятельно поведал дяде о своём путешествии к руинам Аль-Амала, выслушивая по ходу язвительные шпильки от Майкулана и смешанные с похвалой наставления Саффир-Шаха. Укоряя племянника в излишней доверчивости, которая не к лицу воителю, он хвалил его за заботу о своих воинах и почтение к заветам Пророка, сказав, что если ему когда-нибудь придётся возглавить войско, то воины будут любить его как отца.

— Если только не возьмёт к себе из жалости очередного пройдоху! — не удержался от подколки Майкулан.

В итоге шах вынес вердикт, что Митру надлежит быть более осмотрительным и не поручать ответственные дела незнакомцам, а предателя обязательно покарает Аллуит.

— Да воздаст Аллуит! — Хором повторили дяди с племянником и, с небольшим опозданием, к пожеланию присоединился царевич.

Когда же двери дядиного кабинета закрылись за спиной Митрасира, агыза перехватили слуги, сообщившие, что его давно дожидается придворный волшебник по очень срочному делу. Пришлось менять планы и отправляться в Звездочётную башню, в которой обитал Аджин.

В юности он частенько поднимался по этим ступеням, идя к волшебнику на очередной урок астрономии или иноземного языка. С тех пор обстановка в жилище чародея не сильно изменилась, разве что ширмы, которые тот использовал вместо перегородок, расставились по-другому. В этот раз волшебник разделил свою башню на три разновеликие комнаты. Впервой, самой маленькой, волшебник спал. Во второй, самой большой, стояли низкий диван и несколько обитых потёртым бархатом кресел, придвинутых к круглому столу подле единственного окна. Обычно на этом столе лежала клетчатая доска для игры в халию, которая сейчас была небрежно сдвинута в сторону, вместе с кучкой чёрно-белых фигурок. Освободившееся место занимали разбросанные в беспорядке пергаментные листы и толстая книга с обложки которой на Митра радостно оскалился вычеканенный череп.

— Это книга некроманта Нуримана. — Пояснил маг, появляясь из третьей, отделённой ширмами, комнатки. — Стража нашла её при обыске в одном из духанов. Я пытался увидеть её последнего владельца, но после того как она прошла по рукам чуть ли не всех ас'шабаров, мои способности оказались бессильны!

— Это и есть те самые находки, о которых говорил мой дядя? — на всякий случай уточнил Митр, с неприязнью разглядывая нечестивую книгу. — Из-за них он призвал Коэнну? Думаете, это всё связанно?

Аджин в ответ только развёл руками, позвав Митра за собой в третью комнату. Там, в кресле сидел Керим, недвижимый как мертвец. Перед ним, на подставке из причудливо согнутых полос меди, изображавших цветок, покоился эльфийский подарок. Широко раскрытые пустые глаза гвардейца были устремлены в глубину «зрительного камня», словно он видел какие-то картины, в заполнявшей его матовой клубящейся темноте.

— Я просто смотрю его разум. — Успокоил волшебник. — Этот магверит просто потрясающая штука! — похоже, что Аджина давно распирало от невысказанного восторга и теперь, если он с кем-то не поделится им, то просто лопнет от неудовлетворённости! — Он не только может связывать меня с другим таким камнем и облегчает работу с чужими мыслями, но с помощью него можно даже просматривать чужие воспоминания! Алялатская чародейка показала мне все его возможности. Представляешь, Митр, он их даже запоминает и показывает на своей поверхности, когда это надо! Ай да алялаты… ай да придумщики!

Казалось, Аджин был готов говорить о чудесах магверита бесконечно. Митру пришлось напомнить волшебнику о деле прямым вопросом.

— Вы что-то хотели спросить, Амар-ока.

— Да-да-да…

Волшебника интересовала часть приключений агыза, произошедшая в Сокровищнице, а конкретно как проявлялось наложенное на неё проклятие, как вели себя под ним люди и сопротивлялся ли кто-то его действию так же как Митр. Пришлось заново повторять, то и дело прерывая рассказ, так как Аджин оказался дотошным слушателем, постоянно что-то переспрашивающим.

— А что чувствовал при этом ты сам? — Внезапно задал вопрос придворный волшебник, когда, казалось бы, ас'Саир думал, что рассказал ему уже всё. И этот вопрос его сильно озадачил.

— Почти ничего, кроме тревоги и желания уйти оттуда.

— Может быть, было что-то ещё? Подумай хорошенько. Боль, звон в ушах…

— Когда я только оказался в Сокровищнице, мою голову как будто сдавило тисками, — после длительного раздумья припомнил агыз. — но потом боль отступила.

Аджин в ответ многозначительно хмыкнул, углубившись в изучение своего магверита. Прошло длительное время, за которое Митр весь извёлся от нетерпения, прежде чем волшебник снова заговорил.

— Твой воин стал жертвой очень сильного и изощрённого заклятия. — Оторвавшись от созерцания глубин «зрительного камня», произнёс маг. — Оно действует исподволь, затмевая разум, пробуждая в человеке жадность и агрессию. Удивительно, что Керим бросался на стены, а не на тебя.

С этими словами Амар Аджин развёл руки в стороны и громко хлопнул в ладоши. Керим резко очнулся, подскакивая в своём кресле. При этом вид у него сделался до крайности растерянным и смущенным.

— Простите, Амар-ока, я, кажется, задремал!

— Иди! — Не слушая оправданий, приказал ему волшебник и, бросил короткую фразу специально для агыза: — Сейчас с ним всё в порядке.

Из-под «белого стража» выскользнуло кресло и даже слегка наподдало ему по седалищному месту, для вящей доходчивости. Керим совершенно по-детски ойкнул, хватаясь руками за поражённое место и, стремглав вымелся за дверь, позабыв даже сказать слова прощания придворному волшебнику. Митр не стал дожидаться когда к нему применят схожий метод избавления от гостей и пошёл к выходу сам. Однако перед самой дверью он кое-что вспомнил.

— Амар-ока, — он обернулся к волшебнику. — Если колдовство было такое сильное, тогда почему оно не подействовало на меня?

— Интересный вопрос, — хмыкнул чародей, провожая взглядом летящий по воздуху отрез грязно-серого шёлка, пока тот плотно не окутал собою шар магверита. — Я бы тоже хотел получить на него ответ. Возможно, всё дело в твоём происхождении. Мы ведь не знаем, кто была твоя мать…

Увидев, как окаменело лицо Митра, Волшебник смущённо замолчал. Тема о его матери была жесточайшим табу, которое во всём Атраване рисковали нарушать лишь два человека. Майкулан, всегда любивший безнаказанно потоптаться по чужим мозолям, выпал из числа избранных после того как перестал быть сильнее двоюродного брата.

— Отец говорил, что она рабыня, отнятая у морейцев.

— А кем она была до этого? — Вкрадчивым голосом поинтересовался Аджин, одним мановением пальца, гася возле магверита свет, а другим, сдвигая вместе закрывающие его ширмы. — Не знаешь? Вот и не спеши с выводами! И у меня в мыслях нет оскорблять тебя, потому не реагируй так на мои слова.

Не зная, что возразить, Митр пожелал магу доброй ночи и шагнул за порог.

* * * *

До своих покоев ас'Саир добрался только на закате, мечтая о ванне почти как о райском блаженстве. Ему хотелось есть, хотелось искупаться, смыв с тела зной пустыни, но больше всего хотелось помолчать, потому что за остаток дня он наговорился на целую неделю вперёд!

Скромное обиталище Митра — три комнаты на втором этаже в Западном крыле дворца. Ниже него квартировала дворцовая стража, в тысячу копий, из которых одна неполная сотня составляла агазат самого ас'Саира. Обстановка в покоях шахского племянника не блистала роскошью: простая мебель, ковры на полу, стены и потолки, покрытые простым и незатейливым узором, с обилием красных тонов. Спальным местом служила низкая широкая тахта, с толстыми подушками тёмно-вишневого цвета, на которых спал наглый откормленный чёрный кот.