Тьма надвигается с Севера (СИ) - Шкиль Виктория - Страница 97

На ходу сняв с себя и покидав прямо на пол доспехи и пропылённую одежду — слуги уберут — Митр расстегнул пояс с саблей и кинжалом. Бережно примостив оружие на стену, он направился в дальнюю комнату, где его уже ждала наполненная медная ванна. Отмокая в ней, он едва не заснул в горячей воде, полностью отдавшись власти служанок. Девушки со знанием дела массировали ему плечи и голову, втирая в курчавые чёрные волосы жидкое мыло и травяные бальзамы. Проснулся от того, что его начали поливать водой, но больше всё-таки от настойчивого чувства голода. Выбравшись из ванны, ас'Саир вставил ноги в мягкие домашние туфли без задников, натянул на плечи шелковый наряд, быстро подпоясавшись кушаком. Одевался он всегда сам, пренебрегая услугами девиц, которые то и дело украдкой бросали на его наготу заинтересованные взгляды. Любая из них была бы не прочь разделить с ним постель, поступи от господина такое предложение, но сейчас ас'Саир больше был озабочен своим голодом, нежели похотью. Лёгкий перекус в кабинете дяди давно был переварен, а придворный волшебник, по своей забывчивости, не предложил гостю даже чёрствого пряника. Зато на низеньком столике, подле тахты, его уже дожидался ужин.

— Брысь. Кончилось твоё время! — согнав кота с подушек небрежным тычком, агыз уселся на отвоёванное место, подвигая к себе достархан.

Обилием закусок стол не радовал. «Зачем мне десять разных хлебов, когда я могу съесть один и насытится им?» — говорил Пророк и был прав. Перед Митрасиром присутствовало всего три блюда, одним из которых была хлебная лепёшка, а вторым, смесь из мелко нарезанных огурцов и изюма, щедро залитых йогуртом. Зная пристрастия ас'Саира, повар не поскупился на чеснок и орехи, щедро сдобрив ими блюдо. Есть его полагалось холодным, для чего в миске для охлаждения присутствовали кусочки льда. На десерт полагался маринованный в уксусе чеснок и лишь усилием воли Митр начал ужинать не с него.

Разломив хлеб, агыз щедро зачерпнул ложкой холодное крошево, но не успел донести ложку до рта, как за дверью кто-то громко заголосил, после чего по коридору будто промчалось стадо овец. Митр прислушался, пытаясь различить интонацию криков — нет ли там страха и паники? Новый вопль прозвучал с другой половины дворца, теперь уже, без всяких сомнений, кричали в испуге.

Ложка выскользнула из разжатых пальцев, с громким всплеском исчезнув в полной миске. На ходу вытирая испачканный йогуртом нос, шахский племянник ворвался в коридор, едва не сбив замершего у дверей слугу. Испуганные вопли шли с улицы, отчётливо слышимые через распахнутые окна. Выскочив на балкон, смотревший в сторону раскинувшегося внизу города, Митр увидел, как небо над южной стороной дворца каждые полминуты озаряется яркими белыми всполохами, сопровождаемыми низким приглушённым грохотанием, словно от шагов исполина. Рассмотреть причину всполохов и, что именно издаёт такие звуки, ас'Саир отсюда не мог, потому он опрометью кинулся в южное крыло. Коридоры ночного дворца быстро заполнялись разбуженным народом. Воины и слуги, шахские сановники и рабы, все встревожено галдели и бестолково суетились, путаясь под ногами. Бегущая из южного крыла перепуганная прислуга, добавляла паники, причитая о сошедшем с ума чародее Коэнне.

— Он бегает из одного дворца в другой и творит страшное колдовство!

Распихав людей, агыз наконец-то прорвался в пустой коридор, заканчивавшийся просторной террасой, смотревшей в сторону моря. Грохот и короткие вспышки света шли сквозь их неплотно прикрытые створки — значит, Коэнна должен находиться там. Толкая двери, Митр чувствовал, как по его телу бегут испуганные мурашки, будто за ними его мог поджидать огнедышащий дракон. Очень точное сравнение, если архимаг и правда сбрендил, но испытываемое любопытство было сильнее.

Мастер Миражей обнаружился у алебастрового бортика, стоя спиной к дверям. Он с напряжённым вниманием всматривался в ночное небо, высоко подняв перед собой руку с магическим жезлом, с оголовка которого в ослепительной вспышке срывались белые молнии. На миг, освещая фигуру чародея, балкон и сад под ним, они уносились ввысь, с грохотом исчезая в небе.

— Что вы делаете?! — Коэнна будто бы не слышал его, продолжая заниматься своим странным делом. — Устади?!

— Не мешай ему! — на плечо ас'Саира легла жилистая ладонь Амара Аджина, таившегося в темноте коридора. — Он сам нам расскажет всё, как только закончит.

Тем временем Коэнна закончил выводить свои узоры и, выдохнув загадочное «слишком низко», бросился прочь с террасы. Вихрем промчавшись мимо придворного мага и шахского племянника, запоздало кинувшихся следом за ним. В коридоре он резко повернув в сторону лестницы, птицей взлетая по ступеням, распугивая своим видом встречающихся по дороге слуг.

— О, Аллуит, что он делает?! — воскликнул агыз, прыгая за резвым Коэнной через ступеньку.

— Ищет источник магического шума! — теряя на ходу тапки, пропыхтел придворный волшебник.

— Чего?!

— Трудно объяснить. Видишь ли… любое колдовство это всегда… вмешательство… в естественное течение магических… Ветров.

Бегущий впереди Коэнна оказался перед закрытыми двустворчатыми дверями. Не останавливая бега, он взмахнул своим жезлом и тяжёлые створки с шумом распахнулись перед ним, пропуская на северную террасу, выходившую на главную городскую площадь. Не считая башен, она была самой высокой точкой дворца, находящейся вровень с окружавшими город крепостными стенами. Митр сбавил бег, подхватывая поскользнувшегося на половице Аджина и втаскивая его в распахнутые двери. Тот повис на его плече, шумно дыша и раздувая щёки, но мужественно пытался довести своё объяснение до конца.

— …Мы меняем их направление, заставляя дуть так, как надо нам и это создаёт шум… У-ух…

Мастер Миражей уже стоял на краю террасы, посылая в воздух белые молнии. Только теперь Митр заметил, что летят они не строго вверх, а разлетаются в причудливом порядке, будто рисуя на небе невидимый узор.

— …Маленькое колдовство подобно журчанию ручья по камням, оно не слышно пока ты не окажешься рядом. Большое колдовство — грохочет, словно рвущийся с гор водный поток.

— И вы, Амар-ока, тоже его слышали?

— Да! Как будто в пустыне разверзлась пасть Бездны, из которой с ликующим рёвом ринулась сотня шайтанов. Так может шуметь только очень сильное колдовство!

Тем временем, Мастер Видений закончил работу и теперь в напряжении взирал на своё творение. Невидимым оно было лишь для глаза простого смертного. Окажись тут Даемара, или любой другой из эльфов и существ, обладающих Даром к магии Духа, то они могли бы увидеть, как с каждым взмахом руки волшебника, на небе появлялась новая линия или изгиб, складывающиеся в гигантский символ, заковыристый, как тьессарский иероглиф. С наложением последней линии, магический знак не истаял в воздухе, как предыдущий, а засиял ярче прежнего, обратившись в вытянутую стрелу, медленно плывущую по усеянному звёздами небу.

— Север… — нахмурившись, выдохнул зеленоглазый волшебник. Выражения озабоченности и тревоги так быстро сменялись на его лице, что сливались в одну гримасу. — Долина гробниц… Он снова пытается пробудить его!

Понятнее от этого объяснения Митру не стало. Кто этот таинственный «он»? Причем здесь Долина Гробниц?! Боясь попасть под горячую руку, он все же решил осторожно переспросить:

— Кто «он»?

— Гюлим! Знать бы, как далеко он успел зайти. — Руки Коэнны мелко дрожали, выдавая сковывающее его нервное напряжение, когда он затыкал за кушак свой волшебный инструмент. Поправив сползший на глаза тюрбан, он как-то по-иному взглянул на топтавшегося рядом ас'Саира. Седые брови волшебника мучительно сошлись на переносице, будто он пытался припомнить, что-то важное. — Митр, ты ведь был в старой алялатской сокровищнице. Ты видел там чьи-нибудь следы? Кто-нибудь побывал там до тебя? Или вместе с тобой?

— Пробраться туда точно пытались — я видел сломанный инструмент и следы ударов на каменных дверях. Со мной же там был Феран и наши воины, но почти все погибли, когда на нас напали подземные чудовища.