Властелин Колец - Толкин Джон - Страница 52

– Сколько надо, столько и унесем, – сказал Пипин, стараясь показать, что он на самом деле крепче, чем выглядит (и чем себя чувствует).

– Я за двоих понесу, – самоуверенно заявил Сэм.

– Вы ничем не могли бы нам помочь, господин Медовар? – спросил Фродо. – Нельзя ли достать в поселке пару пони или хотя бы одного вьючного? Нанять мы, пожалуй, не вправе, но, может быть, купим, – добавил он без уверенности, что на это хватит средств.

– Вряд ли, – уныло сказал трактирщик. – В Бригорье всего-то два-три верховых пони, они стояли у меня в конюшне и пропали. А вьючных животных бригоряне не продадут, самим нужны. И тех почти ни у кого нет. Я попробую. Сейчас подниму Боба и пошлю поспрашивать.

– Да, – неохотно произнес Долгоброд. – Надо послать, пожалуй. Боюсь, что придется нам взять хоть одного. Но тогда нечего надеяться уйти рано и незамеченными. Это все равно, что в рог трубить, возвещая о походе. Сомнений нет, все подстроено с расчетом.

– Есть капелька утешения, – сказал Мерри. – Надеюсь, даже больше капельки: можно сесть и нормально позавтракать. Пошли, Ноба отловим!

Задержались больше, чем на три часа. Ноб вернулся с докладом, что ни пони, ни лошади бригоряне ни за что не продадут, есть только одна скотинка у Билла Хвоща, которую он, может быть, согласится уступить.

– Старое изможденное животное, – сказал Боб, – но он воспользуется вашим положением и запросит втридорога – или я не знаю Хвоща.

– Билл Хвощ? – переспросил Фродо. – Нет ли тут подвоха? Мы этого пони нагрузим, а он со всей поклажей убежит к нему во двор, или поможет нас выследить, или еще что-нибудь.

– Вполне возможно, – сказал Долгоброд. – Я только не поверю, чтобы животное, избавившись от такого хозяина, побежало к нему назад. По-моему, любезный господин Хвощ просто пытается нажиться на чужом несчастье. Главная опасность тут, наверное, в том, что бедная скотина сдохнет по дороге. Но выбора нет. Сколько он просит?

Билл Хвощ потребовал двенадцать серебряных монет – действительно втрое больше, чем в этих местах мог стоить пони. Животное оказалось костлявым, изголодавшимся и унылым, но как будто подыхать пока не собиралось. Баттерс Медовар сам заплатил за него и предложил Мерри за пропавших лошадок еще восемнадцать монет. Человек он был честный и по бригорским понятиям состоятельный, но потеря тридцати серебряных монет была для него тяжким ударом, и труднее всего он перенес то, что его надул именно Билл Хвощ.

Все же потом он оказался в выигрыше. Увели на самом деле только одного коня. Остальных разогнали, или они сами в ужасе разбежались, а потом их нашли в разных уголках Бри. Лошадки Мерриадока убежали все вместе и в конце концов (молодцы, сообразили!) направились за Могильники искать Пончика. Там о них хорошо позаботился Том Бомбадил. Когда до Тома дошли слухи о событиях в Бри, он отослал их господину Медовару, который, таким образом, получил пять прекрасных животных практически бесплатно. В Бригорье им, конечно, пришлось работать, но Боб с ними хорошо обращался, и можно сказать, что им повезло: они избежали трудного и опасного путешествия, хотя и не попали в Райвендел.

А поначалу, конечно, господин Медовар не знал всего, что случилось, и считал свои денежки безнадежно потерянными. И у него были другие хлопоты. Проснулись оставшиеся постояльцы и узнали о нападении на трактир – началась паника. Путешественники с юга, у которые пропали лошади, громко обвиняли хозяина, пока не выяснилось, что один из их компании тоже пропал в ту ночь – не кто иной, как косоглазый сообщник Билла Хвоща. Подозрение сразу пало на него.

– Если вы якшаетесь с конокрадом и привели его ко мне в дом, – возмущенно говорил Баттерс, – то платите из своего кармана за весь ущерб, и нечего на меня кричать. Идите к Биллу Хвощу и спрашивайте, где ваш красавчик-приятель!

Но оказалось, что ничей он не приятель, и даже никто не мог вспомнить, когда он затесался в компанию.

После завтрака хоббитам пришлось все перепаковать и сложить отдельно запасной провиант, так как они уже не надеялись на короткий путь. Когда же, наконец, вышли, было почти десять часов. К этому времени все Бригорье гудело от волнения. Фокус с исчезновением Фродо, появление Черных Всадников, ограбление конюшен и, наконец, последняя, но не менее удивительная новость: скиталец Долгоброд присоединился к загадочным хоббитам, – такой сказки хватит на много последующих лет.

Большинство жителей Бригорья и Намостья и даже многие из Криволесья и Долинки столпились вдоль дороги поглазеть, как уедут путешественники. Постояльцы трактира торчали в дверях и выглядывали из окон. Долгоброд передумал и решил уходить из Бри по главному Тракту. Любая попытка пойти сразу по бездорожью привела бы теперь к плачевным результатам: за ними пошла бы половина бригорян, посмотреть, что они замышляют и не лезут ли в чужие огороды.

Они попрощались с Бобом и Нобом и, рассыпаясь в благодарностях, расстались с толстым Баттерсом.

– Надеюсь, мы еще встретимся в более веселые времена, – сказал Фродо. – Я бы очень хотел погостить у вас спокойно, без всяких волнений.

И они тронулись в путь с тревогой и тяжестью в сердце, под пристальными взглядами толпы. Много было недружелюбных лиц и неприязненных выкриков. Но Долгоброда бригоряне, похоже, побаивались, и те, на кого он обращал суровый взгляд, тут же замолкали и сникали. Он шел впереди рядом с Фродо, за ними – Мерри с Пипином, а замыкающим – Сэм, который вел в поводу пони: на того навалили столько груза, сколько позволила жалость к несчастному животному, но вид у пони был уже не такой удрученный, он явно радовался перемене в судьбе.

Сэм задумчиво грыз яблоко, у него их был полный карман – прощальный подарок Ноба и Боба.

– Сидеть хорошо с трубочкой, а идти – с яблочком, – говорил он. – Но, кажется, скоро не будет ни того, ни другого.

Любопытные высовывались из дверей и окон и пялились через заборы. Хоббиты их не замечали. Но уже недалеко от ворот Фродо обратил внимание на последний дом в поселке – ободранный темный дом за неухоженной изгородью. В одном из его окошек мелькнуло желтоватое лицо с узкими раскосыми глазами – и тут же исчезло. «Так вот где прячется тот южанин! – подумал хоббит. – Полугоблин какой-то».

За оградой торчал другой человек, с презрением глядел на них из-под густых бровей и нахально ухмылялся, не выпуская изо рта короткую черную трубку. Когда они подошли, он перестал курить и плюнул.

– Привет, Долгоногий! – сказал он. – Что так рано? Ишь ты наконец, друзей нашел!

Долгоброд кивнул головой, но не ответил.

– Доброе утро, мелкота! – крикнул черноволосый хоббитам. – Вы, надеюсь, знаете, с кем связались? Это же Долгоброд Ни-кола-ни-двора! У него и почище прозвища есть, я слыхал. Ночью будьте начеку! А ты, Сэмчик, не обижай моего старенького пони! Тьфу! – Он снова сплюнул.

Сэм быстро обернулся.

– А ты, Хвощик, убери с моих глаз свою противную рожу, а то больно будет, – сказал он, и недоеденное яблоко, с быстротой молнии пущенное его рукой, угодило Биллу точно в нос. Тот не успел вовремя пригнуться и теперь из-за изгороди бранился, на чем свет стоит.

– Жаль хорошего яблока, – с прискорбием произнес Сэм и зашагал дальше.

Наконец, поселок остался позади. Детвора и бездельники, увязавшиеся за ними, устали и отстали сразу же за Южными воротами. Путники еще несколько миль прошли по тракту, который повернул к востоку, огибая подножие горы. Впереди был лес, слева на пологих юго-восточных склонах рассыпались дамба и хоббичьи норки деревни Намостье; севернее виднелась глубокая котловина, и над ней поднимались дымки – наверное, Долинка. Криволесье пряталось в деревьях дальше и выше.

Когда все это исчезло из виду, путники оглянулись на бурую глыбу горы и свернули на узкую тропинку, ведущую прямо на север.

– Отсюда пойдем скрытно, – объявил Долгоброд.

– Надеюсь не «напрямик покороче», – сказал Пипин, – а то мы раз пошли напрямик через лес, так чуть не пропали.