Призрак (СИ) - Рудазов Александр - Страница 61

С этой стороны в распределитель вело три двери. Огромная арка, из которой тянулась нескончаемая вереница грешников. Скромный служебный вход, которым пользовались демоны. И еще одна дверь, сбоку... немного странная.

Из нее никто не выходил. Кажется, она вообще была заперта. Зато внутрь попасть хотели многие – к двери стояла целая очередь, не менее длинная, чем к святому Петру.

Хотя порядку в ней было куда меньше. В этой очереди народ громогласно орал, распихивал друг друга локтями и разве только не лез в драку.

- Свалили все отсюда быстро! – толкался какой-то лысый детина. – Я задолбался тут стоять уже! Ща [цензура] всех!

- Пропустите, у меня дети дома! – визжала тетка с пакетами. – Мне срочно надо!

- А ну-ка, уступили старшим, у меня ноги болят! – размахивала чугунной клюкой ветхая старушка. – Я ветеран труда и инвалид второй группы!

- Мне только спросить!.. только спросить!.. – тщетно пыталась протиснуться всклокоченная девица. – Я только спрошу, и все!..

- Я депутат, мне без очереди! – размахивал красной книжечкой потный толстяк.

- А это куда очередь-то вообще? – поинтересовался у Стефании Данилюк. – Чего они все туда так ломятся?

- На выход это очередь, - равнодушно ответила Стефания. – Там можно получить справку на освобождение от мук. И покинуть Ад досрочно.

- Серьезно? Без обмана? – удивился Данилюк.

- Без обмана. Только этих справок еще никто никогда не получал.

- Почему?

- А потому что дверь не откроется, пока они не договорятся, кто будет первым. А здесь собраны те, кто при жизни всегда пролезал без очереди.

- Бедолаги, - посочувствовал Данилюк, подходя к машине.

Уже открывая дверь, он вдруг вспомнил о просьбе бабы Фени. Где-то там должна отбывать свой срок ее сестра. Его, Данилюка, двоюродная прабабка.

Он спросил об этом у Стефании. Можно ли вообще такое устроить? Найти ее как-то, повидать... в Аду ведь предусмотрены дни посещения, он правильно помнит?

- Ну есть такое, - неохотно признала чертовка. – Ее зовут как?

- Мария Алексеевна.

- А фамилия?

Данилюк наморщил лоб. Он помнил, что сестру бабы Фени звали баба Маша. Отчество у них общее. А вот фамилия... с этим проблема.

У бабы Фени – Некрасова, как у дедушки. Но это не девичья фамилия, а по мужу. Данилюк понятия не имел, какую фамилию носил муж бабы Маши... да и была ли она вообще замужем. Умерла-то она еще до его рождения, а вспоминали о ней в семье редко и без удовольствия. Данилюк слышал только, что под старость она совершенно поехала крышей, не узнавала родных и вроде бы даже кого-то убила... или только пыталась убить...

- Фамилию не знаю, - вздохнул он.

- Это хуже. Но ладно, сейчас поищем.

Стефания подошла к пылающему рисунку на стене и погрузила в него руки. Данилюк наблюдал с большим интересом – он уже знал, что это мегапантакль, адское средство коммуникации. С их помощью демоны обмениваются информацией, отправляют посылки и перемещаются сами.

Возилась Стефания минут десять. Бурчала что-то себе под нос, недовольно косясь на Данилюка. Но в конце концов отряхнула руки и сказала, что нашла в базе такую грешницу. Буланина Мария Алексеевна, содержится в Восьмом Круге.

- Оу, - только и выдавил Данилюк. – В Восьмом. Это значит, она... серьезная?

- Да уж не чета той шушере, что мы с тобой собирали. В Восьмом Круге мелких грешников не держат. Все еще хочешь навестить?

- Ну поглядеть хоть, как она там... Можно?

- Да можно, конечно. Поехали, там почти по дороге. Совсем небольшой крюк.

Снова Данилюк вел кабриолет в самые глубины Ада. Незаметно промелькнули Третий Круг, Четвертый, Пятый. Потянулись живописные пейзажи Шестого. Данилюк пролетел над горой из чистого золота, склоны которой были усеяны стенающими людьми. Прикованные золотыми же цепями, они пытались дотянуться до столов с едой.

Грешники в Аду чувствуют боль так же, как живые человеческие существа. Но умереть не могут. Когда очередная пытка заканчивается, их астральные тела возвращаются в первоначальное состояние, и все идет по новой.

Точно так же чувствуют они и голод. Это обманка, иллюзия, но муки все равно нестерпимые. Видя перед собой изысканные яства, но не в силах до них добраться, несчастные ужасно страдают.

Впрочем, средство утолить голод им выдали. Пилы. У каждого была пила и, чтобы поесть, им приходилось пилить... самих себя. Цепи усилиям ржавых зубьев не поддавались, а вот мягкая плоть...

И грешники выли от боли, но отпиливали себе ноги, ползли к пище, набивали рты... но их тут же оттаскивали, снова заковывали, ноги тут же отрастали вновь, и все начиналось заново.

- Это кто такие? – полюбопытствовал Данилюк.

- Коррупционеры, - равнодушно ответила Стефания.

- И долгие у них тут сроки?

- Да уж не маленькие. Мелкие-то взяточники – они повыше, со Второго по Четвертый. А тут народ серьезный, с размахом.

Закончился Шестой Круг и начался Седьмой. Кабриолет летел над чем-то вроде лесопарка – огромного, покрытого зеленью, с прудами и животными.

Животных было на удивление много. Среди деревьев мелькали полосатые и пятнистые шкуры, оленьи рога, слоновьи хоботы. Ветви усеивали птицы, водную гладь резали острые плавники.

Странно бы выглядела эта картина в Аду... если бы не нарушалась дикими воплями. Внизу то и дело появлялись бегущие фигуры, к небесам взлетал истошный крик... а потом молчание.

И хрустящие звуки.

- Здесь у нас звериный ад, - прокомментировала Стефания.

- Сюда попадают звери? – не понял Данилюк.

- Нет, звери тут работают. Точнее, демоны в зверином обличье. А попадают сюда те, кто при жизни мучил или издевался над животными. После смерти их терзают когтями и клыками.

Вдали показалась разбухшая бородавка города Дит. Но пока что Данилюк к ней не приближался – его путь лежал в глубины Восьмого Круга.

Поскольку с приближением к центру Пандемониум все больше сужался, каждый следующий Круг был меньше предыдущего. Оно и неудивительно – большинство грешников попадает в один из верхних. Мерзавцы, достойные нижних кругов, встречаются не так уж часто.

Стефания указала направление. Кабриолет пролетел над Сырными Скалами, пересек Пропасть Безумия и Каньон Отчаяния и стал снижаться. Внизу простерлось покрытое розовой слизью поле... со множеством сплетенных фигур.

Там были мужчины. Были женщины. И все они отчаянно... эм... спаривались.

Вообще-то, Данилюк не отличался стыдливостью, но одно конкретное слово он почему-то не мог произнести даже мысленно.

Так или иначе, любой режиссер кино для взрослых ужасно обрадовался бы такой фактуре. Настоящее море голых потных тел. Сопение, пыхтение и душераздирающие крики. Если мужчины явно занимались своим делом с удовольствием, то женщины протестовали во все горло.

- Это что? – спросил Данилюк.

- А, тут у нас насильники, - даже не глянула вниз Стефания.

- Я вижу, что насильники. Но они вроде... не очень страдают.

- Не эти. Те, внизу. Которые орут.

- Но это же... женщины. Даже... девочки, по-моему, - отвел взгляд Данилюк.

- Ну теперь-то да. Они испытывают то, чему сами подвергали других. И им это, как видишь, совсем не нравится.

- Вижу.

- А вон там твоя бабка, - указала Стефания. – Видишь плоскогорье?

- Прабабка. Двоюродная, - машинально поправил Данилюк.

О да, он видел плоскогорье. Настоящее плато размером с городской квартал. Это напоминало какой-то адский аэродром... или полигон. Весь изрытый кратерами, и в каждом – огромный кипящий котел.

Некоторые пустовали. В других варились одинокие грешники. В третьих кипел и бурлил настоящий людской суп.

Некоторые стояли без охраны. Другие охранялись одним-двумя скучающими чертями. Вокруг третьих дежурили целые отряды боевых демонов.

К одному из таких Стефания и велела лететь.

- Нам нужен котел B-712, - сказала она. – Вон, видишь?

Данилюк видел. Он еще как видел. При котле B-712 пыхтели две дюжины здоровых взмыленных чертей. Они неутомимо орудовали вилами, запихивая в кипяток... на секунду оно вырвалось, проявилось во всей красе, и Данилюк издал невнятный звук.