Судьба из комнаты напротив (СИ) - Чернышева Юлиана - Страница 64

— Тьфу на тебя, дурында! — хрипло возмущаюсь я, на что Бэт немного ослабляет объятия. — Ты чего говоришь такое?

— Правду, только правду и ничего кроме правды, — отклонившаяся сантиметров на двадцать подруга сияет почище рождественской ёлки. — Ты хоть представляешь, сколько я этого ждала?!

— Ну… думаю, не больше, чем я, — предполагаю я.

Лизавета и правда выглядит настолько обрадованной, что это даже немного неловко. Вообще, в последнее время дружба у нас получается какая-то однобокая: Бэт выслушивает моё нытьё, жалеет и отвешивает живительные пинки по необходимости, озвучивает те вещи, которые я не решаюсь озвучить сама, а теперь вот ещё и радуется, как за саму себя. А я ведь умудрилась даже пропустить начало их с Лёней отношений, не заметив в её поведении никаких изменений. Ну и кто я, после этого?

— Фиговая из меня подруга, да? — мысль формируется в вопрос.

— Ага, жуть просто, — легко соглашается Бэт. — До сих пор не рассказала мне ничего толком. Ну не коза ли, а?

— Три минуты до пары, — для наглядности ткнув в большие светящиеся цифры на стене, предупреждаю я.

Бэт поудобнее закидывает сумку на плечо, подхватывает меня под руку и тянет к лестнице:

— Вот как раз по дороге всё и расскажешь. И не вздумай ничего скрывать!

Скрывать? Да упаси боже! Жить-то пока хочется…

На перемене мы всей группой толкаемся в коридоре перед аудиторией, потому как у препода странный бзик по поводу того, чтобы заходить туда первым. Лизка болтает с девчонками, а я тем временем диктую Арине куски лекции, которые она не успела записать на паре. И стою, вообще-то, лицом к окну, но всё равно умудряюсь каким-то неведомым образом почувствовать приближение Фея.

Так и есть — это он. От лохматой макушки и прищуренных янтарных глаз, не скрытых сегодня за стёклами очков, до серых джинсов и вчерашнего джемпера с узором. С небольшой ранкой на губе, в которой весьма сложно угадать след от укуса, но мне хватает и самого факта, что не только он умудрился меня «пометить». А ещё как-то по-особенному странно отпустить свои мысли в вольное плавание и не убеждать себя больше в том, что я его ненавижу.

Но самым странным, безусловно, является то, что я дико завидую Лизе, которую в этот момент как раз обнимает за талию её парень, перед этим мимолётно поцеловав в губы. Да, знаю, это именно я попросила не торопить события и не подгонять меня в намерении рассказать всему свету, что мы теперь вместе, но… Чёрт, Фей, уйди с глаз долой, пока я не передумала.

Но, по всей видимости, его телепатия сегодня сбоит, так что кошак продолжает стоять рядом с нашей сладкой парочкой и парой одногруппниц, с которыми Бэт беседовала до этого. Но смотрит, точнее косит, при этом в мою сторону.

Наша бывшая группа, до разделения на специальности (а таковых среди присутствующих больше половины), едва ли так быстро забыла те шикарные, почти доходящие до рукоприкладства, правда исключительно с моей стороны, ссоры, которые происходили по паре раз в неделю минимум. Так что сейчас ожидание чего-то подобного почти ощутимо физически. И, не имея возможности просто подойди и ткнуться носом в Феево плечо, я решаюсь их не разочаровывать:

— Что, Котов, решил в кои-то веки пообщаться с теми, чей iq выше, чем у табуретки? Лёнь, это я не про тебя.

Блондин издевательски-благодарно склоняет голову, а котофей прищуривается, выглядя при этом так, словно только и ждал моего выпада.

— Останина, ты запомнила такое умное слово? Умница, всегда знал, что ты далеко пойдёшь! Если ещё что-то выучишь, приходи, всегда рад выслушать.

— Договорились, — под Аринин шёпот «ну зачем ты сама его задираешь?», киваю я, с трудом пряча неуместно-довольную улыбку. — Только ближе подходить не буду, ладно? Вдруг завышенное самомнение передаётся воздушно-капельным, не хочу от тебя заразиться.

— Исключительно половым, так что не волнуйся, ты последняя, кому это могло бы грозить, — уведомляет тот, кто двенадцать часов назад с толком и расстановкой доказывал мне ровно обратное.

— Ох, я даже и не знаю, как свыкнуться с этой мыслью. Хотя… нет, знаю. Мне очень поможет то, что будь ты единственным парнем на Земле, и я точно подалась бы в лесбиянки.

Судя по всему, Фей сейчас не прочь озвучить нечто вроде «с удовольствием бы на это посмотрел», но по факту лишь усмехается уголком рта. А потом… я не могу его винить, сама начала, но блин!

— Кстати, а что это ты в шарфе? Простудилась?

Лизавета фыркает так громко, что не услышать просто невозможно, получая мой укоризненный взгляд. Вот не смешно вообще! Я ещё нескоро смогу продемонстрировать шею, чёртовы засосы ничем толком не замазываются. И кто виноват, а?

— Ах, ты об этом? — в голосе опять мёд, отчего кошак в первый момент мигает удивлённо, а я ещё игриво провожу пальчиком по самому краю шарфа, на границе с кожей. — Парень не побрился вовремя, у меня теперь жуткое раздражение, представляешь?

Мне безумно сложно не засмеяться в голос от выражения лиц окружающих (правда их отмечаю лишь мельком) и лица Фея в первую очередь. Кажется, вот такого он точно не ожидал. А уж метнувшаяся к подбородку рука, словно желающая проверить наличие колючей щетины, но в последний момент неловко подёргавшая за мочку уха — вообще бальзам на душу. Вот так-то, котик, не всё за тобой последнее слово должно оставаться.

Впрочем, соглашаться с этим Котов явно не собирается и даже рот открывает, желая что-то сказать, но оказывается прерван захлебнувшимся трелью звонком. И, показав вполне понятный по фильмам жест «я слежу за тобой», они с Лёней шустро удаляются на свой этаж.

Точнее, я так думаю, ровно до того момента, как в кармане вибрирует телефон.

> «Выйди на лестницу»

Ага, сейчас! У меня пара, между прочим. Но господин Ильевский стабильно опаздывал минут на десять, так может…

— Бэт, заберёшь сумку? В туалет пока сбегаю.

— Да, давай, — подруга забирает у меня из рук сумку и больше никак не комментирует, но лукавая улыбка говорит сама за себя.

Улыбайся, вредина моя, тебе можно.

— Раздражение, значит? — Котов ловит меня в объятия, стоит только шагнуть на лестничный пролёт.

— Ага, ужас просто, так раздражаешь! — совершенно по-дурацки хихикаю я, прекрасно этот факт осознавая, но не в силах ничего с ним поделать. Эй, я же не превращусь в эту, с подгибающимися коленями и сердечками в глазах, правда?! — Фей, ты опоздаешь на свой коллоквиум.

— Сейчас пойду, — морщится он, словно я и впрямь прогоняю. — Показалось несправедливым, что Лёнику обломался поцелуй, а мне нет.

— Да бедный мой мальчик, — целуя его, правда в нос, издевательски тяну я.

— Вот, хоть ты меня понимаешь. Кстати, я тебя заблокировал немного, если не сможешь выехать позвони, перегоню машину, хорошо?

— Ага. Ну всё, иди уже, правда опоздаешь.

Фей закатывает глаза от такой, несвойственной мне, сознательности, но спорить тут не с чем. И наклоняется, чтобы поцеловать уже по-настоящему, быстро, но весьма эмоционально. А затем, оторвавшись, не прощаясь уматывает вниз по ступенькам. Вот дурик же, а?

Возвращаясь в кабинет, я раздумываю над тем, чтобы устроить вечером небольшое подобие романтического ужина. Без всяких там свечек и шампанского в ведёрке льда, конечно, но всё же.

И уж точно не могу и помыслить о том, что на самом деле буду заниматься совсем другими вещами, куда менее приятными…

К парковке я подхожу, заранее планируя вызванивать Фея, но нет, всё оказывается не так катастрофически, и выехать вполне реально, правда, слегка поработав рулём. А вот ощущение, что что-то не так, не покидает меня вплоть до того момента, пока не оказываюсь в метре от Акцента. И тут уже приходит черёд убедиться, что это не Котов в моё отсутствие решил занизить автомобиль, всё куда как хуже. Вот же блин…

— Классная ответочка, — раздаётся в трубке после третьего гудка.