Верд. Серый ангел трёх миров. Дилогия (СИ) - Георгиев Андрей Владимирович - Страница 3

Ну, как помогать? Отнеси-принеси, сюда ударь, подними, возьми щипцами, окуни это в воду. Отнеси на склад. Подмети, полы помой, кваса налей. Я обижался на отца, что он мне не даёт настоящую работу, но он как-то сказал, что моя основная работа — получить начальное образо ование. Хоть какое-то, но — образование.

Да я и не против был учиться, мне это даже нравилось. Тем более, что мне все предметы, почему-то, очень легко давались. Я мог не слышать учителя, но всегда знал правильный ответ на его каверзный вопрос. Как это у меня получалось? Сам не знаю. Ответы всегда всплывали в голове сами. Только подумал и готово.

Ладно, пора опускаться с дерева, на котором я сижу, и пробираться в склеп. Налетел ветер, начал разгонять седые клочья тумана. Периодически стала выглядывать Нира, ночная королева неба, освещая всё вокруг своим чуть голубоватым светом. Туман разойдётся быстро и тогда я, крадущийся по кладбищу, стану заметен на многие сотни метров. Да и дерево стало раскачиваться и поскрипывать. То ещё сопровождение.

Я спустился с дерева, пригибаясь, как ночной вор, или грабитель, стал двигаться в нужном мне направление, обходя могилки. Странное дело, но богатые, они же — благородные, всегда хоронили людей на слободском кладбище. Чудаки. Отсюда до города добрых десять километров. Ну и хоронили бы людей сразу за стеной города. Нет, у них всё, как не у людей.

Порыв ветра донёс звук часов башни городской ратуши города Эльсбрук. Три удара, три часа ночи. Ну вот, ещё час, может полтора, и петухи начнут свою песню, прославляя и встречая наступающий новый день. По договору, я должен здесь находиться до шести ударов часов на башне города. Учитывая, что большая часть времени уже миновала, осталось потерпеть чуть-чуть. И тогда….а что тогда?

Мой мысли были прерваны странным звуком, который я только что услышал. Да не может быть! Да нет, мне показалось! А вот и нет. Порыв ветра опять принёс обрывок разговора. Мужской и женский голоса. У, жуть то какая! Я присел между могилок, посмотрел вбок. До склепа осталось — десять метров. Нужно сделать последний рывок и я буду в безветрии и защищен, хотя бы со спины. Стоп, что меня так крепко держит за штаны? Как назло, Нира исчезла и вокруг меня только тьма, ветер и чей-то разговор. А разговор, кстати, на повышенных тонах. Покойники умеют между собой ругаться? А что им делить-то? Бред какой-то! Только живые могут так виртуозно материться. Я же всё слышу.

Рывок, рывок и всё мимо. Кто-то вцепился в штанину и тянет к себе. Медленно, но тянет. Где же ты, Нира? Только вспомнил её имя и она появилась. Я оглянулся и выругался про себя. Зацепился за куст «хватай-тащи», которого на кладбище полно. У этого куста листья смазаны какой-то липкой гадость, похожей на смолу. Что-то прилипает к листу и он начинает закрываться. Куст-хищник. Ничего удивительного. Я сделал рывок посильней и пожалел об этом. Мои новые штаны издали характерный звук и порвались. Вот же….мама Маричка будет опять ругаться.

Уже на ступеньке, ведущей к склепу, я отчётливо услышал, как чей-то разговор достиг своего логического конца — послышался глухой удар, вскрик женщины и тишина. Сам склеп был хорошо освещен Нирой, поэтому я без труда нашёл место, где мне спрятаться.

Когда мы были совсем маленькими, то вдоль и поперёк знали все закоулки на кладбище. Нас тянуло сюда не из праздного любопытства, а скорее — от вседозволенности и жажды приключений. Сколько тогда разговоров было среди слободской шпаны о новом удачном походе к мертвякам, как мы называли постояльцев кладбища. Что поделать, дети есть дети. Тем более — все родители на работе, за нами никакого присмотра не было.

Не миновали участи быть обследованными и все склепы знатных господ, которых хоронили отдельно от простолюдинов. Отдельный сектор на кладбище, усиленный уход за памятниками и так далее.

Я пытался вспомнить, чей я сейчас склеп соизволил почтить своим вниманием. Вспомнил, но лучше бы я этого не делал. Это было захоронение той самой знатной особы, которая разгуливает по кладбищу с кубком вина, или крови. Я находился сейчас внутри склепа графини Издарвиль.

Внутренний размер склепа — четыре на шесть шагов, пол и стены этого сооружения сделаны из бледно-зелёного камня с прожилками ярко-жёлтого цвета. Вместо крыши — огромная плита из того же камня. Посередине склепа — небольшой постамент, на котором стоит гроб из чёрного мрамора. У изголовья гроба, между ним и дальней стеной — две огромные вазы, которые люди почему-то называют красиво — вазоны. Вот за ними я и спрячусь. Другого и, пожалуй, самого удобного места не придумать.

Вспомнив ещё раз недобрым словом Альду, и себя заодно, я, достав из ножен кинжал, скрючившись в три погибели, сел на каменный пол за вазонами.

Тишина, царившая в склепе, настраивала на мирный лад, расслабляла. Не слышно завываний ветра, который разошёлся не на шутку. Небо периодически закрывали облака, поэтому Нира иногда пропадала и во время её отсутствия, я находился в кромешной темноте. Но я не боялся, нужно живых бояться, а не мёртвых. Хорошее и правильное выражение.

Я до того расслабился, что начал засыпать. Веки стали тяжёлыми, мысли спокойными. Из моей расслабленной руки выпал кинжал и звук удара стали о камень привёл меня в чувство. И как оказалось — всё это произошло вовремя. Кто-то шёл к склепу. Причём — не один. Я слышал, как между собой переговаривались двое мужчин.

Сердце в груди стучало так сильно, что мне казалось его звук разносится очень далеко. На лбу выступил холодный пот, руки и ноги начали дрожать. Я поднял с пола кинжал, крепко сжал его в руке и стал ждать. То, что люди идут именно в этот слеп, у меня не было сомнений. Несколько раз прозвучала фраза — «графине Издарвиль не так скучно будет теперь». И смех. Смех, от которого становилось не по себе, смех, от которого пробирал мороз по коже, смех, от которого леденило душу.

Вот и дождался. Фигуры заслонили собой свет Ниры.

— Ты, Свилк, проверил? Она мертва?

— Ну, что вы такое говорите, господин гр…

— Заткнись, идиот. Договорились же, что ты не будешь произносить даже моего имени.

— Да, извините, господин. А она — мертвей всех мертвых. Вы её знатно приголубили своей тростью. Она у вас, случайно, не из стали сделана?

— Нет, всего лишь из дерева туркантила. Слышал о таком?

— Да, господин. Это с острова Голнита?

— Да, оттуда. Крепче иной стали это дерево. Ладно, Свилк, ты отдохнул, давай прятать её и расходиться.

Я высунулся из-за вазона, пытаясь хоть что-то рассмотреть. Нет, такой возможности у меня не было. Единственное, что я сумел увидеть и запомнить — профиль человека, который командовал Свилком. Свилк поднатужился, стал слышен звук отодвигаемой верхней крышки гроба. Очень неприятный звук, должен отметить.

Свилк вышел из склепа, скорее всего — за убитой женщиной. Когда он вернулся, я увидел на его плече…..да, убитую женщину. В тот момент, когда несчастную укладывали в гроб, что-то блеснуло в свете Ниры, упало на пол и это что-то покатилось в мою сторону! Я забыл, что такое дышать, я слился с каменной стеной и молил Его, что бы злодеи не стали искать упавший предмет на полу. Иначе, в гробу окажется и мой хладный труп. А жить-то как хочется! Кто бы знал!

Но нет, пронесло. Встала на место крышка гроба, двое мужчин вышли из склепа. Я медленно втянул в себя воздух. Вот это да! Я стал свидетелем самого настоящего убийства. По закону королевства Ингарии, я был обязан сообщить о произошедшем в охранку, которую все называли Тайной полицией.

Только как это сделать и себе не навредить? Это вопрос и это — проблема. Попробуй потом докажи, что это не ты сделал. Я даже представил себе разговор со служащим Тайной полиции:

«Здравствуйте, я ночью сидел в склепе и представляете, увидел, как……». Бред какой-то!

Да меня сразу же обвинят во всех смертных грехах и покатится моя буйная головушка с плахи на землю родную. Ну уж нет. Буду молчать. Даже и не заикнусь о том, что был здесь. Ого, а как же моё испытание? О нём знало, как минимум, десять человек. Весь класс, короче говоря. У парней и девушек есть друзья, у тех друзей — друзей. Мда….да половина слободы скорее всего знает о моём «подвиге».