Верд. Серый ангел трёх миров. Дилогия (СИ) - Георгиев Андрей Владимирович - Страница 54

Звёзды всегда что-то нашёптывали на ухо графу: всякие глупости о бесконечности просторов Вселенной, о бренности бытия и о том, что только им, звёздам, дарована бесконечно длинная и интересная жизнь.

Граф с ними спорил, доказывал, что только человек является Созидателем всего материального и красивого, на что небесные разноцветные жемчужины и не огранённые кристаллы драгоценных камней, отвечали улыбкой и не соглашались со словами взрослого, но пока ещё глупого человека.

Звёзды испуганно замолчали, намекнули графу, что ему нужно обернуться в сторону чёрной башни. То, что человек увидел в окне башни, из которого вырывался яркий белый свет, заставило сердце Шерхта забиться учащённо.

Огромная комната. Стены сотканы из тончайшего материала, из нитей мироздания и, конечно же, из звёзд. Все Вселенные были вплетены в этот тончайший и нежнейший материал. Казалось, что стоит проткнуть иглой стену и весь Мир, все устои этого Мира, столь привычные для всего живого и неживого, в один миг рухнут, превратятся в прах. И тогда в Мире воцарится Хаос. Весь Мир превратится в зыбучий песок, в который погрузится Вселенная, красивый город со множеством шпилей и куполами из разноцветного стекла.

Пол комнаты, в которую заглянул Шерхт, состоял из продолговатых прозрачных плиток, отсвечивающих бледно-розовым светом. Плитки меняли свою яркость очень плавно, но не все одновременно, а отдельными секторами, в только им понятной закономерности.

Граф понял, что через этот пол можно рассмотреть, что происходит на нижних этажах башни. С этической точки зрения, это было для человека неприемлемым, но кто знает, кто хозяин этой башни из чёрного матового камня. И как он, хозяин, относится к понятиям этики и морали человека? Возможно, что и пренебрежительно и даже — с усмешкой.

Возле правой от окна стены, находился громадный овальный стол, шесть стульев из красного дерева. Каждый стул имеет свой, неповторимый, изгиб ножек, форму спинки и сидения. Шерхт недоуменно покачал головой. К чему это всё? Графу, как самому обычному и рядовому человеку, всё это разнообразие мебели было непонятно. Человек привык ко всему, хоть и красивому, но однотипному.

Всю левую стену комнаты занимал камин. О, это самый настоящий шедевр, который граф видел за всю свою жизнь. Камин, его видимая часть, сложен из нежно-розовых с красными прожилками, мраморных блоков. Дымоход и каминная полка отделаны изразцами с нанесёнными на них миниатюрами. Их рисунок разобрать не удалось на таком большом расстоянии, о чём граф Шерхт очень сожалел.

На фоне звёздного неба камин парил в воздухе, отбрасывая блики огня по стенам, полу, потолку. О, а вот потолок……а потолка не было. Было голубое небо, по которому весело бежали белоснежные пушистые облака, летели птицы и светило огромное жёлтое светило.

Граф хотел уже улететь подальше от башни, но стена, которая располагалась напротив окна, неожиданно пошла волнами, по её поверхности разбежались в разные стороны трещины, стена вздыбилась и с громким звуком лопнула, исчезла на короткий миг, которого хватило человеку сделать шаг из, казалось бы, самой Вселенной, в комнату.

Стена приняла прежние очертания, волны возмущения стихли, стена всё так же отражала положение реальных дел и событий всей огромной Вселенной.

Мужчина быстрым шагом подошёл к камину, протянул в сторону огня озябшие руки. Постояв неподвижно некоторое время у камина, высокий седоволосый мужчина, облачённый в тёмный плащ с подбоем цвета крови, внимательно осмотрел комнату, посмотрел на потолок и покачал головой.

Щелкнув пальцами правой руки, он заставил исчезнуть с потолка небо, облака, яркое светило. Через мгновение, потолок стал тёмно-фиолетовым, на нём теперь сияли звезды. Шерхт согласился с незнакомцем: теперь в комнате всё находилось в полной гармонии. И стены и потолок и красивый пол.

Сняв с себя плащ и небрежно перекинув его через спинку стула, незнакомый мужчина предстал перед графом в костюме тёмно-синего цвета. Белоснежная рубашка, с большим отложным воротником, была расстёгнута на несколько пуговиц, что позволило Шерхту рассмотреть украшение человека.

На массивной золотой цепи, на шее мужчины, находился интересный кулон в форме перевёрнутого серпа ночного спутника какой-то планеты и находившейся одинокой синей звезды, которая располагалась над, перевернутым вверх рогами, серпом. Сам кулон имел форму треугольника из жёлтого металла.

Мужчина провёл над столом рукой, стол начал светится бледным матовым светом. Незнакомец ещё раз внимательно посмотрел по сторонам. Заметив, что единственное окно в комнате не плотно прикрыто, он подошёл к нему и всмотрелся в чёрное ночное небо.

На какое-то мгновенье глаза Шерхта встретились с глазами седоволосого человека и тот неожиданно улыбнулся графу и погрозил ему пальцем. Это могло означать лишь одно — нехорошо подглядывать в окна, уважаемый.

Мужчина сделал взмах рукой и графа отбросило от окна, он неожиданно для себя понял, что больше не управляет телом и крыльями птицы, которой он себя ощущал раньше. Шерхт, кувыркаясь в небе, устремился вниз, к земле, отчаянно делая попытки остановить своё падение.

На этом неприятном месте, граф проснулся, весь потный и с дрожащими руками. Голова кружилась и болела, перед глазами стояла картина его падения в бездну.

Граф обнаружил, что карета остановилась. Куда он ехал? Ах, да! Он ехал на встречу с той, которая шестнадцать лет тому назад изменила судьбу графа и его жены, Лиз. Он каждый год, в одно и то же время встречался в одном и том же месте с ведьмой Магдой.

Каждая встреча с этой загадочной женщиной, привносила в жизнь графа новую струю свежего воздуха. Того воздуха, который Шерхт с удовольствием вдыхал в себя полными лёгкими.

Магда при каждой встрече рассказывала о жизни Верда, его настоящего и единственного сына. Её рассказ изобиловал шутками, но эти искромётные шутки ведьмы никогда не повторялись.

Бургомистр поднялся по ступеням ко входу в ресторан, автоматически подмечая расторопность хозяина: ступени без дефектов, ровные, недавно отремонтированные. Нигде нет ни соринки, ни пылинки. Возле дверей — вышколенный швейцар, который с глубоким поклоном в сторону графа, приоткрыл двери, здороваясь.

Граф остановился перед ростовым зеркалом, причесался. Да уж, время никого не щадило и не молодило, в том числе и Шерхта. От той свежести и красоты лица, стройного тела остались лишь воспоминания. Но его глаза, как и прежде, были полны юношеского задора. На том и стоим! Граф подмигнул своему отражению в зеркале, улыбнулся. Ещё повоюем!

В зале ресторана в это время суток всегда находилось большое количество посетителей. Всё столы были заняты, кроме одного.

Стол, сервированный на двоих человек, находился в дальнем углу ресторана, за огромным красивым горшком с фикусом. Шерхт, проходя по залу к своему столику, со многими здоровался, женщинам делал комплименты. Так было всегда, так будет и дальше. Нужно любить людей, тогда и они будут к тебе относиться с любовью и уважением. На этом стоит мир.

Столик, за который присел граф, всегда, даже во время городских праздников и в выходные дни, оставался свободным. Только для бургомистра и его друзей, коими он обзавёлся несчётным количеством. Из воздуха материализовался сам распорядитель, не доверяя столь ответственную миссию официанту.

— Добрый вечер, господин бургомистр! Вам как всегда, ужин на двоих и при свечах?

— Добрый! Да, свечи обязательно поставить и зажечь. Еда — на ваш выбор, как и вино.

Шерхт осмотрел зал. Шумно, весело, хорошо. Жаль, его Лиз так рано ушла из жизни. Как они вдвоём любили вот такие рестораны, где можно посидеть вдвоём за бокалом другим лёгкого вина. Что поделаешь, жизнь есть жизнь и её нужно воспринимать в любом её проявлении.

Граф посмотрел на зажжённые свечи, опять мысленно вернулся к своему ночному сну. Что-то очень важное ускользало из его внимания, то, что этот сон нёс смысловое послание — в этом граф был уверен.