Аркадия (СИ) - Беляева Дарья Андреевна - Страница 30

- Воздержусь.

- Астрид?

- Давай сюда свои планы!

Аксель задумался, постучал пальцем себе по виску, потом воскликнул:

- Нет уж, такое мне тоже не по нраву! Адриан, я выбрал, это будешь ты.

- Странный выбор.

Но в целом я испытывал некоторое приятное волнение. Мне было интересно, что он предложит мне и на что способен я.

- Для начала докажи, что ты - не трус, - сказал Аксель. Он снова небрежным жестом поправил корону на голове, и я подумал, будет ли у меня такая же. Я несколько опешил. Признаться, я полагал, что для того, чтобы доказать, что я не трус, достаточно не кататься по полу в слезах при виде всех этих чудовищ. Тогда я нашел взглядом лягушку, поймал ее взгляд с беспорядочными, дрожащими и расплывшимися на желтом фоне зрачками. Я помахал ей, лягушка принялась раскачиваться, явно пребывая в более взволнованном состоянии чем я. Она открывала и закрывала рот, и красные икринки сыпались из него. Я повернулся к Акселю, потому что, что ни говори, он представлял собой более приятное зрелище.

- То есть, выбираешь моего любимчика? - спросил Аксель. - Ах ты изверг? Тогда дерись!

- Что?

Если Аксель хотел увидеть удивление на моем лице, он своего добился.

- Давай, гладиатор! Ты теперь принц подземного мира, неужели ты планировал, что здесь будешь продолжать гедонировать?

- Во-первых, такого слова нет, - начал я. - А во-вторых...

- А почему он один? - взвизгнула Астрид. - Эй, я хочу драться! И это мой брат, так что я дерусь вместе с ним!

- Нет, Астрид, ты не дерешься вообще! - небрежно бросил Аксель. И в следующую же секунду два существа, покрытых хитиновыми чешуйками метнулись к ней. Прежде, чем мы успели как-либо среагировать, Астрид оказалась, как в клетке, зажата между их лапками. Вцепившись в них, как в прутья, она громко ругалась. Она пыталась заставить насекомых расцепить лапы, но это было невозможно, по крайней мере ее активные действия результатов не возымели. Я видел их длинные блестящие хоботки, и на секунду меня пронзил ужас от мысли, что эти хоботки проберутся ей в рот, пробьют небо и присосутся к нежному мозгу, как будто в страстном поцелуе. Они скользили по ее лицу, но Астрид только морщилась - ее занимало то, что будет со мной. А меня занимало лишь то, что будет с ней. И я сказал:

- Оружие выбираем?

- Я выбрал за тебя!

Аксель достал из ножен на расшитой узорами перевязи меч. Он был блестящий, с темным долом и серебристым, начищенным лезвием. Рукоять была золотой, с инкрустированной рубинами, как корона Акселя, крестовиной. Я поймал его, с реакцией у меня было неплохо. Меч оказался тяжелым, гораздо тяжелее, чем я привык думать о подобном оружии, смотря фильмы или читая псевдоисторические романы.

Я приподнял меч, посмотрел на него, красный свет от витража втекал в него, как кровь. Никакого прилива энтузиазма или силы я не почувствовал, события развивались достаточно далеко от фэнтезийных клише. Мне бы хотелось ощутить в себе талант мечника, заложенный в моих генах, но я не сумел.

Папа, наверняка, отлично орудовал мечом, подумал вдруг я. Жаль, что неоламаркисты были неправы, и это умение никак не могло передаться мне.

- Может ты ему поможешь? - спросил Герхард. - Я бы посмотрел, как ты дерешься.

- Хорошая попытка, но нет!

Лягушка отошла от стены. Ее лапы казались расслабленными, неестественно мягкими, ненадежными, будто она сейчас упадет. Это наблюдение принесло мне обманчивое облегчение. Чудовище было вполовину выше меня ростом, оно было нелепое, расплывчатое, силуэт не был абсолютно лягушачьим, но и о другом существе не напоминал, будто деформированный, расплывшийся, какой-то подчеркнуто нездоровый.

- И будь помягче с моим любимчиком, - напутствовал Аксель. Когда я подошел к монстру, я почувствовал запах застоялой воды, в которой жил и умер букет, подаренный на день рожденья и забытый в вазе. Сквозь этот мерзкий запах умирания и цветочной гнили пробивался прохладный запах земли, и еще нотки, которых я совсем не ожидал услышать в этом аромате. Клубника и мед, сказочные, сладкие, детские, совсем не подходящие этому склизкому существу.

Я отвел взгляд и сказал:

- Ты требуешь какого-нибудь особенного дуэльного этикета?

Едва я успел закончить, как реальность заставила меня осмыслить ответ на мой вопрос. Существо вдруг подалось вперед, смазанным, совершено некрасивым движением и, схватив меня, повалило на землю. А я подумал - сейчас оно меня придушит или даже просто раздавит. Меч болтался в моей руке совершенно бесполезным образом, начиная от локтя моя рука оказалась придавлена этой склизкой массой. Астрид заорала еще громче, и звук ее голоса придал мне решительности, но не сил. Существо наползало на меня всем своим весом, и я думал, как скоро оно меня раздавит. Я пинался, но без особого успеха. Когда глаза лягушки замерли перед моим лицом, большие-большие и желтушно-желтые, я вдруг поддался доисторическому желанию, пришедшему ко мне из начала времен и укусил ее. Эластичная кожа легко поддалась, и в горло мне хлынула холодная кровь. Лягушка раскрыла пасть и издала гортанный, идиотический вой, кровавые шарики, наросты в ее пасти, принялись лопаться, и я оказался обрызган мерзкой розоватой лимфой или еще какой-то столь же отвратительной жидкостью. Моя рука готова была угрожающе хрустнуть, я ее уже совершенно не чувствовал. Мне, безусловно, не хотелось умереть таким образом. Свободной рукой я надавил на один из огромных лягушачьих глаз. Ощущение было, прямо скажем, холодное и влажное. И я понял, что я сражаюсь не просто с монстром, а с трупом. А потом я понял, что мне не хватает воздуха, и это понимание было встречено мной с намного большей обидой. Странно, что я вообще планировал победить эту громадину.

В глазах темнело, и это было почти приятное чувство, похожее на томительное ожидание сна. Но я вовсе не собирался ему сдаваться, даже если единственное, что я мог сделать - продолжить кусаться. А потом я увидел, как в пасти существа, между наростами, мелькнуло что-то острое. И я понял, это была кость, вместо языка у этого чудовища была острая, покрытая полипами кость. И даже прежде, чем я сообразил, что сейчас будет, кто-то сильно дернул меня в сторону, я ударился об пол, но это было вполне терпимо, потому что спустя секунду в то место, где была только что моя голова, вонзился язык лягушки. Меня сосредоточенно выдергивали из-под монстра, и я понял, что это не Астрид потому, что услышал ее радостный визг дальше, чем ожидал. Это был Герхард. Я подхватил свой меч, наугад махнул им, поцарапав лягушкину морду. Кровь не текла, будто давным-давно замерла и застыла в ее жилах. Лягушка издала раздраженный звук, размахнулась своей лишенной тонуса, но тяжелой лапой, в этот момент в голову ей прилетела тарелка. Герхард помог мне подняться, и я увидел Констанцию. Выражение лица у нее было не то чтобы воинственное, но ответственное. Однако, видимо Констанция не сумела в достаточной степени заинтересовать это сосредоточенное существо, оно снова рванулось к нам, и я выставил перед собой меч, полагая, что теперь-то мое действие возымеет эффект. Узнать это наверняка у меня шанса не было. Я услышал голос Делии:

- Подожди!

И я не совсем понял, к кому она обращается, ко мне или к монстру. Восприятие у меня вообще стало очень своеобразное. Я так и не успел обернуться, чтобы увидеть Герхарда, Констанция плыла у меня перед глазами, а Делия существовала только в качестве голоса, и только Астрид - Астрид всегда была рядом.

Я не пошевелился, потому что не собирался слушать Делию и ее странные команды. Так и стоял, выставив перед собой меч, а вот существо замерло - на середине движения, совершенно неестественным образом. Оно будто расслабилось, и только статичные кости поддерживали его, как статую. Словно у игрушки кончился завод.

Аксель захлопал в ладоши в абсолютной тишине.

- Впечатляет! Хотя я и не о тебе, Адриан!

- Но все равно спасибо, - сказал я. Меч у меня вырвали, Аксель прошел мимо прогулочным шагом, сказал: