О чем базар? (СИ) - Носкова Гелена - Страница 2

-    Шампанское? Мандарины? Открытки со снеговиками? - предположила я.

-    Елки! Мы с Федькой посовещались и решили продавать елки.

Федька - это лучший друг младшенького, который от отсутствия инстинкта самосохранения поддерживает любые идеи Макса.

Я надкусила слегка остывший пирожок и с набитым ртом ответила:

-    Статья 260 УК РФ. Незаконная рубка лесных насаждений. Учитывая, что вы будете вдвоем с Федькой, то часть вторая. Предусмотрено наказание в форме штрафа до миллиона рублей либо лишения свободы сроком до четырех лет.

-    Настась, не нуди. У Федьки рядом с дачей лесок, а там крошечные елочки. Кому они нужны вообще? А мы по- тихому срубим пару десятков и выставим на нашем базаре. А то приходится за елками на автобусе мотаться. Непорядок!

-    Ты если рассчитываешь, что я тебе сухари стану на зону передавать, то не обольщайся.

-    Я так-то рассчитывал, что у меня среди ближайших родственников имеется крутой юрист и в случае чего он, точнее она, меня отмажет.

-    И лишиться работы?!

-    Да не дрейфь, Настюха! Все тип-топ будет. Мы и с двоюродным дядькой у Феди договорились. У него вместительный грузовичок, он нам елочки на базар и доставит. Ему даже платить не надо. Только бутылку потом выставим.

Зачем он мне все рассказал? Я ведь сейчас при неблагоприятном раскладе подельником стану.

-    От меня-то ты чего хочешь? Решил срубить бабосика на рубке елок - флаг тебе в руки и барабан на шею. Твоя идея - твоя реализация, твоя реализация - твое обморожение. Ну, и деньжата поверх всех неприятностей

-    Ты почему такая огорчашка? Позитивней надо быть, сестра!

-    Еще раз, Макс. Я скоро ухожу гулять с Ксюхой. Выкладывай, чего надо.

-    Настась, - ой, не к добру эта вмиг смягчившаяся интонация. - Тут такое дело... Мы все рассчитали, и решили, что торговать надо двадцать восьмого и двадцать девятого числа. Это четверг и пятница. А у меня по географии полугодовая тройка выходит. Родители обещали, что если закончу четверть без трояков, то подарят профессиональный фотоаппарат. А ты представляешь, какие это возможности для будущего заработка? Короче, я в четверг и пятницу буду зависать в школе и целовать туфли нашей престарелой географички. Федька тоже занят. Ты поторгуешь елочками?

-    ЧЕГО? Нет! - закричала я. - Не дождешься! Твоя каша - твои комочки! Разгребайся сам, коммерсант недоделанный!

Как ему только в голову пришло, морозить меня перед праздником? Но я сама виновата - по глупости рассказала, что последнюю неделю перед Новым годом у нас в конторе сокращенный график работы.

-    Настенька, ты подожди отказываться! Я же ради тебя стараюсь. У нас елочки невысокие, но пушистые. Я по ценам сориентировался, у нас примерно тысячу каждая будет стоить, тридцать процентов выручки тебе! Это примерно семь косарей за два неполных дня! Чем не бонус к твоей будущей ипотеке?

Жук навозный, ненавижу его! Чтоб его самого какой-нибудь из собратьев в шарик скатал и утащил к вонючей кучке!

Здравствуйте, меня зовут Анастасия, мне двадцать семь, и я живу с родителями и младшим братом. Уже примерно год активно коплю на первоначальный взнос для покупки собственной квартиры.

-    Сорок! - начала торговаться я.

-    Тридцать пять, - ответил Макс.

-    Пятьдесят!

-    Ладно, сорок, - сдался младшенький.

Только не надо меня обвинять! Я чту закон, в конце концов, он меня кормит. А маленькое холодильное приключение, предложенное Максом... Будем считать, что это безобидная шалость. Типа сжигания кнопок в лифте. Только я с елочками еще радость людям принесу. Почти Снегурочка, елки-палки!

И вот я вернулась из воспоминаний обратно в сугроб.

Продажи у меня идут, чего греха таить. Торгую всего четыре часа, а уже половину елок раскупили. Но последний покупатель, забрав деревце, рванул к уезжающей маршрутке и случайно сшиб меня с ног. А встать самостоятельно у меня не получается. Где здесь трон королевы лохушек?

Прекратив неудачные попытки подняться, я уселась под елкой в позе хмурого гнома. Кажется, даже начала засыпать. Но снегом меня припорошило знатно.

Вдруг ветку, под которой я скрылась, кто-то отодвинул, отчего еще несколько горстей снежинок прилетело на щеки. Незнакомец вкрадчиво спросил:

- Тепло ли тебе, девица? Тепло ли тебе, красная? Хотя... судя по твоим губам, уже больше синяя...

-    Спакуха, дедуля! - ответила я, не поднимая глаз. - Синий мне к глазам подходит. Так что еще пару часиков посижу и пойду кавалеров обольщать своей неземной красотой.

-    Что же ты, Настенька, дедушку обманываешь? - спросил он ласковым и совсем не старческим голосом.

Стоп! Настенька? Я ведь не представлялась. А это уже определенно повод, чтобы вылезти из капюшона и посмотреть в глаза «старцу».

Пока я соображала, он схватил меня за промокшую варежку и поставил на ноги.

-    Ванька! - узнала я бывшего одноклассника.

- Давно не виделись, Матрасова, - хмыкнул он в шарф.

Ксюха частенько повторяет, что мне нужно не карьеру строить, а замуж бежать, дабы избавиться от этой дурацкой фамилии. Вообще, я подозреваю, что несколько поколений назад мы были Матросовыми. За этот факт говорит хотя бы то, что родители моего отца переехали из Владивостока. Но, видимо, какому-то еще чуть менее удачливому родственнику, чем я, удалось напороться на пьяную паспортистку, волею которой мы из романтичных Матросовых превратились в полосатых Матрасовых.

-    Точно. Давно, - согласилась я.

С Ванькой мы учились вместе с первого класса. Более того, с первого класса и до последнего урока в одиннадцатом классе мы сидели за одной партой. В началке нас уместили рядышком, а потом как-то пропало желание пересаживаться. Там мы и остались единственной партой «мальчик-девочка» в классе.

Мы даже дружили. Конечно, особо тайными секретами не делились. Да и целоваться учились не друг на друге. Но вот поржать и перержать мои косяки или другой достойный повод получалось мастерски.

А в нашу последнюю школьную весну мы разругались, но не отсели друг от друга. Просто объявили молчанку, а я даже голодовку на пару дней (моей туповатой голове показалось, что к выпускному стоит слегка похудеть). Мы не разговаривали, когда репетировали вальс к последнему звонку, на вручении аттестатов и выпускном. А уж после выпускного и подавно.

Как итог - с Ванькой мы не виделись десять лет.

Я помню, из-за чего мы поссорились, но за давностью лет обида померкла.

-    Чего же ты, Настенька, свои щечки красивые морозишь?

-    Не поверишь, дедушка! Впряглась за неблагодарного оленя, который в данный момент воюет с географией.

По лицу Вани прочитала - он ничегошеньки не понял.

-    Младший брат просил за него поторговать. У него мегаважная контрольная на носу.

-    А! Я помню твоего мелкого! Максим, кажется? - я утвердительно кивнула. - То-то я думаю лицо у парнишки знакомое...

-    У какого парнишки? - напряглась я.

-    Да сейчас за магазином столкнулся. Чую - где-то я его видел, а где не помню.

Я сняла капюшон и ткнула варежкой в свой головной убор.

-    У парнишки случайно не такая же шапка? - грозно поинтересовалась я.

-    Точняк! Она! Я еще удивился, что кто-то вязаные ушанки носит.

Макс! Засранец, чтоб тебя! Ошибки быть не может - нам такие шапки связала бабушка на прошлый Новый год. И они настолько нелепые, что ни один магазин не решится показывать их людям.

-    Вань, а ты мог бы посмотреть за елочками пять минут?

-    Я? С чего бы это?

-    Двести рублей, - надавила я.

-    Пятьсот!

- Триста.

-    Договорились. Только если ты через пять минут не появишься, я забью на елки и веру в женскую порядочность.

Я двинулась в направлении, которое указал бывший одноклассник. И, о чудо, заметила младшенького. Он стоял рядом с какой-то девчонкой и довольно улыбался. Я уверенной походкой заполярного колобка направилась к парочке.