Игра (СИ) - Кобзева Эльвира Юрьевна - Страница 27

— Привет, Киска. Как дела? — он улыбался, когда говорил это, я чувствовала.

— Уже намного лучше, — мурлыкнула я в трубку.

— Я скучал по тебе…

— А я нет, — засмеялась я.

— Как насчет пообедать в городе?

— А Маша?

— Уехала к матери на дачу. Ксюша простудилась, когда купалась. Машка помчалась к ним. Так что ты в отпуске, и я тоже.

— Нууу, давай пообедаем в таком случае.

— Я заеду за тобой, как только дела закончу.

— Жду.

Я положила трубку и перевела взгляд на шкаф. Все заново. Мне нужна легкость и непринужденность. Я должна быть свободной, веселой и сексуальной. Я буду такой.

И я уже в который раз начала перебирать свои наряды, в поисках подходящего. Я разыскала его любимый парфюм, который в порыве моего бешенства едва не разбился. Я снова не одела белье под джинсы и майку. Я знала, что сегодня все пройдет по нашим правилам, секса не будет, но оргазмы будут, и мне нужно быть к ним готовой.

Когда Кот приехал, выглядел он вполне довольным собой, жизнью и мной. Мы какое-то время колесили по городу, подыскивая удобное место для обеда, где не было бы шансов наткнуться на общих знакомых. В конце концов, мы решили поехать поесть мороженого. Причем в Макдональдс. А учитывая, что ближайший находился в Москве (равно как и ближайшее метро — любимая шутка в нашем городе), мы отправились туда. Четыре часа туда и четыре часа обратно: целая рабочая смена один на один с моим любимым в замкнутом пространстве. И нет ни Маши, ни этих лет, ни обид: ничего, кроме него и меня. И он снова такой, каким я его помнила: наглый, дерзкий, возбуждающий.

Он останавливал машину чуть ли не через каждые 15 минут. Парковался на обочине и набрасывался на меня. Жадно как голодный пес на кость. Вспоминал каждый сантиметр моего тела на ощупь. Пальцами, губами он ласкал меня. Глазами ел, поцелуями убивал, руками воскрешал. Шептал на ухо, дышал неровно и глубоко. Мой. Весь мой. И я, отключив голову, растворялась в нем. Я отвечала на каждое его движение, на каждое слово, на каждое прикосновение. Я шептала его имя, настоящее имя. Говорила, что он мой, что он может сделать со мной все, что только пожелает, если еще хотя бы минуту удержит меня в этом невесомом блаженстве. Он рычал, ругался, отталкивал меня, смеялся, снова набрасывался…

Когда мы ехали молча, я сползала на своем сидении ниже, расстегивала джинсы и запускала туда свои пальчики. Закрывала глаза, облизывала губы и ласкала себя. Он с бешенством давил на тормоза, выворачивал руль и останавливался почти на краю дороги у самого обрыва. Рывком сажал меня на себя сверху, хватал за волосы и с силой до боли тянул к себе. И целовал. Жадно и горячо. Снова отталкивал, снова ругался и чертыхался, снова смеялся.

Снова останавливался. Вытаскивал меня из машины, сажал на раскаленный капот. Я обвивала его ногами, и мы снова целовались. Машины, проезжающие мимо, сигналили нам, как сигналят молодоженам в свадебном кортеже. А мы были друг в друге и ничего этого почти не замечали. Я ложилась перед ним на капоте и выгибалась как кошка. А он задирал мою майку, крепко держал меня за бедра и целовал мой живот. И я была так близко каждый раз, и каждый раз он снова останавливался и не давал мне кончить. Он играл со мной так профессионально, так жестко и так неповторимо, что я все больше и больше была готова заняться сексом прямо тут, на шоссе, среди бела дня, на глазах у дальнобойщиков и гаишников, пролетавших мимо нас и сигналивших изо всех сил…

— Садись в машину, — приказал он мне в очередной раз.

Я послушно села и снова потянулась руками в пуговице на джинсах.

— Не смей, — резко произнес он и перехватил мои руки.

Затем он принялся что-то искать в бардачке. Издав довольный возглас, когда нашел желаемое, он снова повернулся ко мне:

— Ну-ка, дай сюда свои руки…

В его руках я увидела веревку. Интересно, зачем он ее возит в бардачке?.. В пару ловких движений мои руки оказались крепко связанными и отведенными за подголовник на моем сидении. Он закрепил их там достаточно сильно, и мне не удавалось пошевелить даже пальцем, чтобы освободиться. Я не сопротивлялась. Я молчала и ждала. Мне было не страшно.

Затем он завел свой лекс, и мы поехали.

— Закрой глаза, — снова приказ.

Я закрыла.

Затем я почувствовал, как он просунул мне между крепко сжатых бедер что-то небольшое и гладкое.

— Сожми ноги. Сильнее… — тон у него был такой, что я слушалась беспрекословно. — Глаза не открывай.

Я кивнула, еще сильнее зажмурила глаза и крепко зажала ногами этот странный предмет. А он чуть сильнее продвинул его туда, где на мне не было белья, и где толстый шов на моих джинсах с силой еще больше впивался в нежную и влажную кожу…

Он громко включил музыку и стал набирать скорость. Я это чувствовала. Меня вжимало в сидение со страшной силой. Сколько он несся? 120? 150? А, неважно!

И тут предмет, который я крепко сжимала ногами, завибрировал. Это был его мобильник. Мы неслись с бешеной скоростью, у меня были связаны руки, телефон вибрировал и я… кончила! Боже мой! Какой силы был этот оргазм! Я выгнулась, что было силы, до дикой боли в привязанных руках, с риском вывихнуть их.

Я дышала глубоко и сильно, губы были сухими, стоны срывались один за другим, слезы покатились сами собой, пока приятные судороги сотрясали мое тело…

Глаза я не открывала, но точно знала, что Кот смотрел на меня. Я знала, что он смотрел и наслаждался тем, что делает со мной. Да. Я знала, что ему нравится не сам процесс, я знала, что он любит чувствовать свою силу и власть. Он любит наблюдать за тем, что происходит со мной, когда я оказываюсь в его руках. Таких умелых и сильных руках. И это только поездка на машине. А что он сделает со мной, когда мы окажемся в горизонтальной плоскости без одежды и других сдерживающих факторов, можно было только вообразить…

Открыла глаза я после резкого торможения и слова «Приехали!» от моего мужчины. Прямо перед нами стояла машина ГИБДД, а довольный гаишник семенил в нашу сторону, активно махая своей полосатой палкой. Кот достал документы и вышел. Второй гаишник подошел к нашей машине и с любопытством меня разглядывал: Кот меня еще не отвязал. На лице гаишника проступила тупая и довольная улыбка. Он подошел к моему опущенному окошку, черканул пальцами под козырек, пробурчал свое звание и фамилию и, довольный до одури, дебильным голосом произнес:

— Мадам, документики предъявите.

Я глянула на него исподлобья и язвительно ответила:

— Не могу: у меня руки заняты.

— Я вижу, — еще дебильнее улыбнулся он. — Что, муж наказал?

— Он мне не муж, — отрезала я.

— Может, помощь нужна? — дебилизм этого вопроса был апогеем нашего общения.

— Спасибо, нет.

— Ну, счастливого пути, мадам.

И он удалился к своему напарнику, который сидел в машине с Котом. Кот вышел оттуда буквально через минуту. На лице его ухмылка, но злости не было. Он был доволен. Когда он сел в машину, то изрек, глядя на меня:

— Киска, ты только что кончила на скорости 183 км/ч, и мне это стоило 10 000 рублей. Может, ну его, это мороженое? Его везде продают. Поехали обратно?

Сказано было совсем вовремя, ибо мы были в паре километров от того места, куда так стремительно летели.

— Может, уже развяжешь меня? — поинтересовалась я.

— Неа. Сиди так. Так у меня приятное ощущение, что ты моя.

Да ради такого признания, я готова была еще и кляп во рту терпеть до самого дома! Ощущать меня своей ему приятно. Значит, все-таки я права? Значит что-то там у него ко мне еще есть, еще живо, еще дышит?

— Ладно, — смягчился он, — иди сюда, развяжу. — Он стал теребить веревку, и его голос тут же изменился: — Девочка моя маленькая, прости, прости, прости, прости меня. У тебя руки совсем белые! Что же ты не сказала, что тебе больно?

— Да, ладно, — усмехнулась я, высвобождаясь из веревки, — любовь это всегда немного больно…

Он отпустил мои руки, молча положил свои ладони на руль и уставился перед собой. Я поджала губы и осторожно посмотрела на него, ожидая реакции. Но реакции не было. Он просто замер на полминутки, а потом очнулся: