Бог Солнца в поисках... суррогатной матери (ЛП) - Памфилофф Мими Джин - Страница 34

Нет. Только не в этот раз.

Кинич уставился на меня глазами, переполненными глубокими эмоциями.　

— Да? Ты думала, что потеряла меня и что?

Я не могла сказать вслух, но могла показать ему, что чувствую. Ты нужен мне. Я хочу тебя. Я могу разорваться на миллион кусочков, если ты не чувствуешь того же.　

Я наклонилась вперед и поцеловала его.

Его реакция была незамедлительной. Чувственной. Именно такой, на которую я надеялась.

Он перевернул меня на спину, подмяв под себя, целуя крепко, целуя так, как он хотел, наполняя меня своим потоком эмоций.

Он тут же передвинулся, накрывая мое изголодавшееся тело. Скользнув коленом между моих ног, Кинич раздвинул мои бедра. Я резко вдохнула, когда почувствовала, как его твердость упирается в нужное место.

Стон сорвался с его губ, пока он скользил языком у меня во рту, набирая эротический ритм.

Я провела пальцами сквозь его шелковистые локоны, а затем заскользила вниз по его лицу, шеи и рукам, наслаждаясь каждым мускулом, заполненные теплом, силой и железной твердостью. Его тело превратилось в горячую стальную клетку, в которую меня намеревались посадить. Его ствол упирался в меня, а от его тепла, опаляющего мою чувствительную кожу, я практически испытывала оргазм.

— О, Боже мой! Да. Да, — задыхаясь, говорила я.

Кинич горячим языком и бархатистыми губами двигался вниз по моей шее, его небритый подбородок восхитительно ощущался напротив моей нежной кожи.

Кинич задрал мою футболку и сжал грудь, после чего всосал в рот чувствительный сосок и начал посасывать. Сначала ласково, а потом грубо.

— Я люблю твою грудь, — сказал он, вздыхая, говоря прямо в мой сморщенный и раскрасневшийся сосок. — Я хочу с твоей грудью сделать грязные штучки.

Ох. Бог Солнца любитель грудок!

— Но, не раньше, чем я сделаю это. — Он перевернул меня на живот, как блинчик на сковородке и уселся на меня, чуть ниже задницы. Я почувствовала, как он ладонями обхватил мои ягодицы. — Я так скучал. В честь твоей задницы, нужно построить пирамиду.　

Он мог это устроить?

— А может две? По одной на каждую ягодицу?

Он стащил с меня джинсы, оставив на мне лишь трусики.

— Да. Они великолепны, — сказал он сиплым голосом и оставил длинный, горячий, влажный поцелуй на моей правой ягодице.　

Его обжигающий язык был таким шелковистым, словно теплый шоколад, которым поливали мою кожу.　

Внезапно он снова перевернул меня, отчего у меня перехватило дыхание.

Как человек с определенной целью, он сорвал с меня трусики, а затем с себя рубашку и штаны.

Он заполз на кровать и лег на меня, быстро раздвинув мне ноги.　

— Я хочу тебя, Пенелопа. Хочу быть внутри тебя и слышать, как ты стонешь мое имя так, как в моих снах.

Мне понравилось, что у него тоже были эти сны. И мне нравилось, что я единственная женщина, с которой он «возможно» был.

Я ответила на его жесткий поцелуй и почувствовала между нами его руку, которой он сжал член и направил его в мое лоно.

Он поднял мне ноги, и начал толкаться в меня.

— Подожди! Ожерелье. Мне не нужно?.. — Жгучий жар пульсирует через меня.

Я резко выдохнула и подняла глаза, чтобы увидеть, как Эмма хлыщет меня полотенцем.

— Господи, Пенелопа! Ты горишь!

Вскочив с кровати, я срываю тлеющую рубашку со своего тела и бросаю ее на кафельный пол. Топая по пламени ногами.　

— Вау, — сказала Эмма. — Должно быть, это один из самых горячих снов. — Рассмеялась она.

Сон?

Голова шла кругом. Я обернулась и посмотрела на Кинича, он все также лежал, словно безжизненный мешок грязи.

Дерьмо. Еще один чертов сон.

Мое сердце сжалось, и слезы навернулись на глаза. Я никогда не была плаксой, но за последние два дня проплакала столько, сколько за всю жизнь не ревела.

— О, нет! Пенелопа. Не плачь. — Ярко-зеленые глаза Эммы переполняет беспокойство. Она наклоняется и хватает меня за руку, вытаскивая из постели.　

— Я знаю, что тебе нужно.

— Холодный душ? — спрашиваю я.

— Лучше.

— Куда мы идем? — спросила я.

Эмма вела меня за руку по коридору через гостиную. Ее рыжие локоны подпрыгивали, пока она шла к месту назначения.

Хотя она и была на несколько дюймов ниже меня, одета в цветастую рубашку и джинсовые капри, я все же чувствовала себя запуганной. Её миниатюрность ощущалось иллюзией, за которой скрывалось нечто могущественное и опасное.

— Итак. Кинич рассказал мне, что ты… пиел? — нерешительно спросила я.

Эмма ухмыльнулась и сверкнула улыбкой через плечо, но не ответила. Она повела меня через огромную современную кухню в гараж, такой, который я никогда в жизни не видела.

Это оказался роскошный автосалон для одержимого машинами, здесь находился бар — сколько вообще нужно баров для одного дома? — меблированная комната, наполированные бетонные полы, утопленное освещение, которое с любовью окутывало каждую машину — шесть гоночного типа кабриолетов, один серебристый хардтоп, и довольно большой на вид красный джип с огромными колесами — и множество нетронутых шкафов под инструмент.

Эмма выпустила мою руку.

— Хммм. Эники-Бенники… Вуаля! — Она указала на серебристый седан.

— Что ты предлагаешь мне сделать? — Я не хотела покидать Кинича.

— Проехаться.

Нет ужжж.　

— Я должна вернуться к Кин…

— Да ладно. Одна быстрая поездка. Ночной воздух прочистит твою голову.

Она была, конечно же, права, мне просто необходимо выбраться из этого дома, но…

— Это безопасно? Я имею в виду, эти Мааскаб выскочили из ниоткуда.

Эмма рассмеялась.

— Безопасность — это иллюзия. На земле нет такого места, где бы Скабби не добрались до тебя. Но со мной безопасно настолько, насколько это возможно. А теперь я готова поставить убийственный рекорд. — Она покрутила рукой. — Все дело в запястье.

Она схватила ключи со стены, прошла к машине и скользнула внутрь.　

— Aston Martin One-77. Как только она появилась у него, я умираю от желания прокатиться.

Гладкие современные линии говорили об одном…

— Дорого, — промямлила я.

Эмма широко улыбнулась, когда я села на кожаное пассажирское сиденье.

— О, ты себе и представить не можешь, — сказала Эмма, медленно проведя руками по рулю. — Кинич не позволил бы мне прокатиться на этой машине, но учитывая, что сейчас он в коме…

Они возможно равнодушные люди — существа, — которых я когда-либо встречала. Или это, или они сумасшедшие, чтобы быть обеспокоенными по поводу чего-либо.

— Слышала когда-нибудь фразу «мальчики и их игрушки», так вот боги совершенно на иной уровень вывели смысл этих слов. — Она газанула и нажала на устройство, которое открывало гаражные ворота. — Давай прокатимся! — Шины завизжали, и мы оставили позади себя два клуба дыма.

Я тут же вцепилась в сиденье. Очевидно, Эмма была немного взбалмошной.　

— Куда мы едим «прокатиться»? — спросила я, в то время как двигатель начал набирать обороты.　

— Йу-ху! — закричала Эмма. — Это малышка способно взлететь! — Автомобиль не летел, а мчался по темной, грунтовой дороге, у которой, казалось, не была конца, но которая могла в любую секунду превратиться в ночную версию прыжка с утеса Тельмы и Луизы.

— Эмма, тебе действительно стоит ехать помед…

Я внезапно услышала ясный звон… это шоу Вудди?

— Держи руль, Пен.

Эмма начала копаться в кармане.

Кисло-сладкие демоны! Я наклонилась и вцепилась в руль левой рукой.

— Не могла бы ты притормозить…

— Привет, малыш. Одну секунду. — Она повернулась ко мне и прошептала. — Это Гай. Он вне себя от ярости. — Она хихикнула и снова вернулась к телефону.

— Эмма, не могла бы ты, прошу помед…

— Нет, — сказала она Гаю. — Я тебе не скажу, потому что мы просто заскочим в лагерь Учи.

Да?

— С нами все будет в порядке, — продолжала она. — Там будет много смуглых воинов, которые были обучены одним из самых бесстрашных, сексуальных богов, среди известных созданий.