«Шоа» во Львове - Наконечный Евгений - Страница 64

Поляки, которые по сегодняшний день яро очерняют украинцев за создание 10-тысячной дивизии «Галиция», стеснительно умалчивают, что из западных, присоединенных к Рейху районов Польши в немецкую армию было мобилизовано около 200 тысяч поляков. Под конец войны только в армию Андерса добавлено 36 тысяч пленных поляков из вермахта. Кроме того под немецким командованием служило еще 40 тысяч польской полиции, а украинской — только 8 тысяч. Чтобы не называть ее польской, придумали нейтральный термин «гранатова». Для полноты картины добавим, что в немецких войсках СС служило 40 тысяч голландцев, 40 тысяч венгров, 25 тысяч фламандцев, 10 тысяч французов, 10 тысяч итальянцев и 8 тысяч норвежцев.

Вину за уничтожение евреев возлагают не только на дивизию «Галиция», но и на УПА. Абсольвент львовского университета В.М. Радовский написал в израильской газете: «Это ведь не секрет, что немалый вклад в катастрофу украинского еврейства внесли украинские воинские формирования, в частности УПА, которое принимало активное участие в акциях ликвидации многочисленных гетто, в том числе и в расстрелах евреев в Бабином яру». Можно бы ответить В.М. Радовскому, что уничтожение многочисленных гетто и расстрелы евреев в Бабином Яру воинами УПА как раз и является секретом, известным только ему одному. Это голословное заявление ничем не обосновано.

А настоящим секретом, о котором ни В.М. Радовский, ни его университетские учителя не посмеют вспомнить по сегодняшний день, это две акции УПА, которые уберегли в середине сороковых годов украинский народ от тотального уничтожения. Именно УПА не допустила поголовной депортации украинцев с родной земли. О секретных сталинско-жуковских планах выселения всех украинцев, как это сделали с чеченцами, балкарцами, калмыками и другими народами, в Сибирь рассказал Хрущев на закрытом заседании ХХ съезда. Текст секретного приказа от июня 1944 года о выселении всех украинцев обнародовал генерал-майор НКВД Василий Рясной (см. Чуев Ф. Солдаты империи: Беседы. Воспоминания. Документы. — М., 1998). Москве пришлось отозвать план депортации перед страхом организованного общенационального восстания под руководством провода УПА. К восставшим сразу бы присоединилось вооруженное подполье Литвы, Латвии, Эстонии, а в перспективе и другие угнетенные народы.

Когда выяснилось что выселить всех украинцев в Сибирь не удастся, Москва решила применить апробированный способ борьбы с украинством — голодоморный погром. Весной 1946 года Москва спустила Украине заранее нереальный план заготовки зерновых (400 миллионов пудов). Выполняя приказ Кремля, республиканские органы с весны 1946 года начали «битву за урожай». Было сделано ударение, что «партия оценивает работу каждого коммуниста по тому, как он борется за выполнение хлебозаготовок». Колхозы не только должны были полностью выполнить план заготовки, но и вернуть государству все долги за прошедшие годы.

Осенью 1946 года начался голод. Когда в Украине голодомор косил людей сотнями тысяч, когда опухшие дети напрасно умоляли: «Мама, кушать…», Москва экспортировала за границу огромное количество хлеба и пищевых продуктов. Это был хлеб, вырванный из окостеневших рук умирающих женщин и детей. В 1946 году только во Францию за бесценок завезли 500 тысяч тонн зерна. Бесплатно зерно поставлялось в Чехословакию, Польшу, Румынию, Германию и другие страны. В 1946 году за границу было вывезено только одних зерновых 1,7 миллиона тонн. А Украина корчилась в голодной петле. С января по июнь 1947 года органы милиции зарегистрировали 130 случаев людоедства и 189 — трупоедства. Секретарь Одесского обкома Кириченко рассказывал Хрущеву: Я видел ужасную картину. Женщина резала на части труп своего ребенка, который лежал на столе. При этом она приговаривала: «Меланку мы уже съели. Теперь вот засолим Иванка, еще немного продержимся». Считают, что голод 1946–1947 годов лишил жизни полтора миллиона украинских крестьян. Документы Центрального государственного архива дают заниженную цифру — 800 тысяч.

Показателен тот факт, что осуществить голодомор на территориях, контролированных вооруженными подразделениями УПА (Галиция, Волынь), советской власти не удалось. Тут никто с голоду не умер. В директиве краевого руководства ОУН по случаю голодомора указывалось: «Обращаемся к кадровым членам придерживаться твердого курса и инициативы в деле оказания помощи братьям из восточных областей. Поделимся всем, что у нас есть». И люди делились. Таким образом в 1946–1947 годах УПА спасло миллионы жизней, о чем историки «советской» выучки стыдливо держат в тайне и поныне. Зато спешат приписать УПА уничтожение «многих гетто».

На аллее Лычаковского парка, который по прямой расположен недалеко от Лисиничей, осенью 1943 года мой друг Павел неожиданно спросил меня, не ощущаю ли я сильный вонючий запах.

— Какой еще запах? — удивился я, не понимая к чему он клонит.

— Воздух воняет, — уточнил Павел.

— Ничего такого не чувствую.

— А ты принюхайся, — настаивал товарищ.

Я потянул носом, сквозь горьковатый вялый аромат осеннего парка вроде бы услышал какой-то странный, тошнотный запашок. Он напоминал мне запах пороха. После фронта брошенные вязанки артиллерийского пороха долго валялись в нашем квартале. Мы забавлялись тем, что делали из продолговатых макаронообразных пороховых трубочек самодеятельные фейерверки. Домохозяйки бесстрашно использовали эти черные трубочки для разжигания кухонных плит. Порох сгорал сильно и моментально.

— Ошибаешься, слышно не порох, а скорее, как на меня, несет гнилым мусором. — Немцы сжигают трупы расстрелянных людей. Весь Львов об этом говорит, а ты ничего не знаешь, — укорял Павел.

Действительно, в Лисиничском лесу, на яновских «песках» и в других местах массовых казней и захоронений специально подобранные команды заключенных начали сжигать в эту осеннюю пору останки расстрелянных жертв, преимущественно евреев. Гитлеровцы заметали следы своих преступлений.

Мы потом узнали, как это происходило. Из ям массовых захоронений трупы вытаскивали наружу и складывали рядами. На них клали поленья сухих дров и покрывали снова радом трупов — так укладывали ряд за рядом вперемешку до высоты второго этажа. Затем громадную гекатомбу поливали соляркой или бензином и поджигали. Из тысячи трупов оставалось пять ведер пепла. Собранный пепел просеивали, выискивая золотые кольца и зубные коронки, а затем ветром развеивали по лесу. Дым от сжигаемых трупов, при соответствующей атмосферной ситуации, неоднократно накрывал околицы города. Считалось, что на этом гестаповская машина смерти не остановится.

Конечно, никто не мог знать содержание секретного плана «Ост», который предусматривал полное онемечивание Галиции, однако даже простые львовяне догадывались, что гитлеровцы вынашивают зловещие намерения относительно автохтонного галицийского населения. Распространенная оккупационная поговорка: «Немцы евреями заквасят, а нами (то есть украинцам и полякам) замесят», — осенью 1943 года стала грозной реальностью. В октябре в дистрикте Галиция специальным указом введено чрезвычайное положение и введены особые судебные трибуналы. Одновременно была введена варварская система заложников. Складывалось впечатление, что покончив с евреями, гестаповская машина террора принялась за украинцев и поляков.

Взволнованно, перебивая один другого, дядя Каминский вместе с женой Зоськой рассказывали нам, как на Стрелецкой площади (теперь Данила Галицкого), где он и проживали, в том месте, где начинается гора Высокого замка, немцы публично расстреляли восемь заложников. Трупы лежали целый день, аж до вечера. Случилось это четвертого ноября, и это была первая публичная экзекуция неевреев во Львове. Жертвами стали как украинцы, так и поляки.

— Проклятые швабы стремятся запугать людей, — утвердительно сказал дядя.

— Немцы собираются уничтожить нас так же, как они уничтожили евреев, — жаловалась тетка Зоська. Подобную оценку экзекуции дали соседи и знакомые. В следующие дни на этой же Стрелецкой площади показательно расстреляли еще две партии заложников. Так немцы восстановили в Галиции средневековый обычай привселюдных экзекуций в центре города, от которых европейские страны, основываясь на христианских моральных основах, давно отказались (в некоторых мусульманских странах и Китае они продолжаются до сих пор). Исполнение смертного наказания, по приговору суда, должно происходить в пределах тюремного комплекса, а не публично.