Я - Даго (ЛП) - Ненацки Збигнев - Страница 51

Но до берега все еще было далеко. Волны с кормы не всегда поднимали корабль, иногда они переливались по всей его длине. Тогда несколько человек бросало весла и вместе с Астрид начинало вычерпывать воду деревянными ведрами со дна. Волны все еще пытались повернуть корабль боком, будто человек, пытающийся подставить противника под более сильный удар. Напор волн и человеческих мышц был настолько силен, что неожиданно в один миг раскололись лопасти четырех весел, и с этого момента кораблю с большим трудом удавалось держать нос к земле. Но все равно, песчаный мыс с высокими дюнами становился все ближе.

Внезапно со страшным треском переломалось рулевое весло, и дреккар развернуло боком. Пару ударов он еще выдержал, но потом неожиданно перевернулся вверх килем, накрывая корпусом весь экипаж. Даго охватила темень, во рту он почувствовал соленый вкус моря, но юноша родился и рос на речном берегу, и потому плавал как выдра. Он нырнул поглубже и выбрался из под останков судна. Он отдался во власть волн и хотя был в одежде, со щитом на спине и мечом на боку, все же плыл. Время от времени он набирал в легкие воздух, позволяя, чтобы мощная волна сваливалась ему на спину и на голову. Ненадолго исчезал он в водной ямине, чтобы вновь подняться наверх на следующей вспененной волне. Он не оглядывался, так как наверняка утонувшая добыча его не интересовала. По сторонам же он не видал никого, лишь белую пену и все новые и новые горы зеленоватой воды. Даго чувствовал, что костенеет от холода, руки и ноги хватала судорога, иногда от холода он даже терял сознание, и казалось ему, будто склоняется над ним лицо Зелы. Если бы не ледяная вода, он бы доплыл до берега без труда, ведь суша, казалось, была рядом, на расстоянии вытянутой руки. Только тело отказывалось слушаться и двигаться, на дно тянули щит и заклятый Одином Тирфинг. Но вот наконец волна больно ударила им о каменистое дно, вытащила на мелкий песок, а уже через мгновение попыталась вновь затащить в море. Онемевшими пальцами впился юноша в землю и полз по песку, чувствуя, что море уже начинает забывать про его тело. Затем он выбрался на сухое место и повалился на землю, подставляя себя под лучи осеннего солнца и пытаясь согреться.

Он не знал, как долго лежал, когда же поднял глаза на песчаную дюну, то увидал Астрид и Хлодра. Еще дальше, на самой границе сухого песка и заливаемого волнами, неподвижно лежали три аскоманна. Чуть позже до него донесся ужасный треск. Это море выбросило на берег корпус дреккара, ударило им о сушу и разбило будто яичную скорлупку, чтобы через мгновение опять затянуть в воду и снова выбросить на берег.

На подгибающихся ногах, с трудом волоча их по песку, Даго приблизился к дюне, где лежали Хлодр и Астрид. Те выкопали в песке яму и, раздевшись донага, пытались укрыться в ней от северного ветра. У них было весло, именно оно и спасло этих двоих от гибели. Хлодр испытал уже много штормов на море и знал, что надо цепляться за что-нибудь деревянное, чтобы не пойти ко дну. Это он отыскал в воде весло, левой рукой подхватил тонущую Астрид, а правой судорожно схватился за рукоять. Потом Астрид пришла в себя и тоже ухватилась за весло.

— Хлодр подарил мне жизнь, — сообщила она Даго. — Если он умрет, тогда я тоже умру вместе с ним.

Хлодр был безоружен. Плывя в море, он сбросил с себя все, что тянуло его ко дну. Поэтому сейчас он не хотел углубляться в лес, росший за дюнами, а решил переждать в песчаной яме всю ночь до рассвета.

Даго сбросил свою красную одежду с пятнами засохшей крови на груди и штанах. Обнаженный, но с перевешенным через плечо мечом и щитом, он направился к лежащим на песке аскоманнам. Первый из них, пусть и добравшийся до берега, был уже мёртв. Его убила холодная вода. Двое остальных уже пришли в себя, но у них не было сил. С помощью Даго они добрели до выкопанной Хлодром ямы и, стуча зубами от холода, тоже разделись донага, подставляя тела солнечным лучам. Сил говорить у них уже не было. Высовывая головы из ямы, они видели, как море играет дрекаром, выбрасывая его остатки на берег. Еще они видели какие-то мешки, но никто даже с места не сдвинулся, чтобы принести их. Те мешки, где были золотые солиды, серебряные гривны, меха и награбленное оружие — сразу же пошли на дно. В этих же могли быть какие-нибудь восточные пряности, вещь ценная, но не стоившая того, чтобы ради нее выставлять замерзшие тела под удары свирепого будто кнут северного ветра.

Они все время ожидали появления на берегу каких-нибудь людей. Невозможно было, чтобы никто не видал дреккар, в одиночку сражающийся с волнами. Живущим над морем эта ужасная стихия уже не раз приносила в подарок добычу с разбитых военных и купеческих кораблей. А может быть сейчас они внимательно следили из леса за заливаемым волнами песчаным берегом? Море разбило дреккар с бронзовой бычьей головой. Кто мог знать, сколько воинов смогло добраться до берега и теперь сушило одежду? Воинственность и дикость аскоманнов были известны повсюду. Когда они наберутся сил, высушат свою одежду, почувствуют голод и двинутся вглубь суши — кто же устоит перед ними? Вполне возможно, что никто и не показывался именно потому, чтобы чужаки и не догадались, что рядом есть какая-нибудь веська.

Хлодр все время считал, будто они находятся в краю эстов. Ему не было известно, что шторм занес их далеко на запад и выбросил на землю там, где тремя своими руслами в море вливалась река Висула. Когда-то этот клочок называли Землей Индов, так как считалось, будто сюда, пригнанные морскими бурями, когда-то прибыли инды. Позднее его стали называть Коданским, а потом — Венедийским заливом. Сотни лет назад здесь, якобы, поселились гепиды с севера и дали устью Висулы название Гепидойос. Гепиды по-соседски жили с местными венидарями, но — как гласила легенда — позавидовав готам и их захваченной на берегах Понта добыче, они ушли, оставив весь этот край венидарям. Об этой земле еще говорили как о крае Вид или же Витландии. Она отделяла земли эстов от склавинских. Своим князем венидари выбрали Гедана, а уже тот силой своего разума и оружия покорил их и подчинил себе. Было это очень и очень давно, и теперь здесь правил дальний потомок того самого Гедана.

После полудня Даго надел высохшую свою одежду и пошел в лес, растущий за дюнами. Там ему не встретился никто, даже людского следа он не нашел. Он вырезал из лиственницы несколько удобных для драки дубин и принес их к яме. Именно тогда-то и увидали спасшиеся трех едущих вдоль берега воинов. Кони у тех были рослые, воины были вооружены мечами и круглыми щитами, на головах у них были шлемы с коровьими рогами, их длинные плащи из льна развевались по ветру. Когда воины приблизились, Даго увидал, что те брили бороды, но оставляли себе длинные усы. Неужели это были склавины?

Прятаться в яме уже не было смысла. Успевшая одеться Астрид и остальные аскоманны схватили свои дубинки и встали на вершине дюны вместе с Даго.

Воины не спеша подъехали и остановились в нескольких шагах.

— Кто вы такие? — спросил один из них. Он говорил на языке склавинов, но с гортанным акцентом. Пара слов была на языке донск тунга.

Его поняли только Астрид и Даго.

— Разве ты не видишь корабль, которым теперь играются волны? вопросом на вопрос ответила Астрид.

Воины презрительно поглядели на женщину. По их представлениям женщина вообще не должна была разговаривать в присутствии мужчин. Даго заметил, что воины носили мечи по-аскоманнски, значит аскоманны должны быть им известны.

— Мы из флота ярла Свери, — вмешался Даго. — Волны на море разметали наши корабли. Нас же пригнало сюда.

— И что, спаслись только вы? — спросил тот же самый воин.

Даго не отвечал. Пусть думают, что за дюнами скрываются другие потерпевшие крушение.

Но воины ссоры не искали. Пока что.

— Вы были в Друзо? — прозвучал вопрос.

Даго стоял, широко расставив ноги. Левой рукой он покрепче ухватил щит, правую положил на рукоять Тирфинга.

— А кто ты такой, что спрашиваешь?

Юноша в дорогой багряной одежде с пятнами засохшей крови, рослый, атлетического сложения, пробудил уважение в воинах. Они видели порванные и грязные кружева, выглядывающие из рукавов его блузы, и посчитали, будто имеют дело с кем-то высокопоставленным.