Цветы и сталь (СИ) - Никонов Петр - Страница 17

Она вернулась минут через пять. С растрепанными волосами, помятой и грязной на коленях коттой и мертвенной бледностью на лице. На щеках были следы слез. Ее медальон выскочил из-под одежды и висел у нее на груди. Гленард с нескрываемым удивлением отметил, что это не пентакль, не трикветр, не обычный для девушки полумесяц и даже не редкий охранный знак из двух наложенных друг на друга кругов, символизирующий единство Бога и Богини. На груди у Лотлайрэ висела золотая, ажурная, искусно сделанная девятиконечная звезда. Символ старого пантеона альвийских богов, который обычно носили альвы-мятежники, не принимавшие, в отличие от лояльных Империи альвов, людской веры в Двух Богов.

- Как вы себя чувствуете, госпожа? - учтиво поинтересовался Гленард, стараясь, чтобы его голос звучал максимально вежливо - Увидели ли вы всё, что хотели?

- Гленард, не ехидничайте, - с явным трудом, поморщившись, проговорила Лотлайрэ - Просто проводите меня, пожалуйста, в замок.

- Езжай, Гленард, - сказал Славий - Ты сделал всё, дальше уже наша забота. Но, похоже, это дело нам вместе вести. Такое нападение наверняка заинтересует Тайную Стражу в Рогтайхе. Не уверен, что это дело государственной важности, но явно что-то здесь нечисто.

- Хорошо, Славий, - кивнул Гленард - Я пока оставлю здесь Костиса и Боварда, вдруг я что-то проглядел.

- Хорошо. Не переживай, всё, что найдем, я тебе расскажу и покажу.

- Пойдемте, госпожа Лотлайрэ, - взял Гленард Лотлайрэ за руку - Я провожу вас к вашему экипажу и поеду за вами в замок.

- Спасибо, Гленард. Простите меня.

Гленард откусил от большого куска сыра, положил его обратно на тарелку. Отпил пива из старой глиняной кружки и снова взялся за перо. Мысль в голову не шла. Рапорт о событиях в Лиагайле уже давно стоило написать и отправить в Ламрах в главное отделение Тайной Стражи герцогства полковнику Герварху. Однако Гленард никак не мог закончить этот злополучный рапорт, поэтому пока отделался коротким сообщением о том, что кто-то неизвестный напал на деревню.

Формально, конечно, он имел право и не писать этот рапорт сейчас, так как дело еще не было закрыто. Спустя неделю после злополучного утра они со Славием не продвинулись в расследовании ни на шаг. Конечно, солдаты Славия прочесывали леса, но их было мало, Славий мог выделить только человек двадцать. И Костис с Бовардом тоже ездили по всем окрестным деревням и спрашивали, спрашивали, спрашивали. Но вопросов и вздохов было много, а нужных им ответов не было совсем. Никто ничего не знал, и никто ничего не видел.

Поэтому, что именно писать в рапорте, Гленард придумать не мог. Факты мешались с подозрениями и предположениями. Мысли путались, буквы коряво наседали друг на друга. Вот Славий молодец, он такие рапорты писать умел, что зачитаешься. А Гленард любил факты и выводы. Но выводов из имеющихся фактов как раз и не хватало, а новые факты за эту неделю не появились.

***

За дверью дома, а точнее, сарая Тайной Стражи послышались быстрые шаги, и дверь резко отворилась. На пороге стоял высокий худой юноша в охотничьей шапочке с потрепанным фазаньим пером, в запыленной короткой куртке из дешевого серого сукна и в кожаных кавалерийских штанах, явно видавших лучшие времена. То ли студент, то ли младший купеческий сын, по виду было не понятно. Юноша явно только слез с седла и еще не успел отряхнуть дорожную пыль с сапог и куртки.

- Пламя и кровь! - с порога сообщил юноша.

- Эээ... Мы не шьем? - немного покопавшись в памяти, припомнил отзыв Гленард.

- Лейтенант Гленард?

- Так точно, он самый.

- У меня для вас письмо, - юноша подошел к столу, покопался в сумке, висевшей у него на боку, и протянул Гленарду через стол запечатанный сургучом свиток пергамента.

- От кого? - спросил Гленард, рассматривая печать без каких-либо гербов, рисунков и надписей на ней.

- Там всё сказано.

- Ответ нужен?

- На ваше усмотрение.

- Ну ладно, - вздохнул Гленард, ломая печать и разворачивая пергамент - Садитесь, вон, на табурет, обождите минутку.

Письмо было написано ровным, но без вычурности почерком с сильным уклоном вправо.

«Дорогой Жерар!

Пишет тебе твой любимый папашка. Давно не получал вестей от тебя. Как ты там?

Намедни получил известие от твоего дядюшки. Сообщает он, что урожай-то твой жуки погрызли. Ты бы мне дал знать, старику, как там всё. Уверен ли ты, что жуки это были. А то вдруг, крысы какие али птички певчие перелетные?

Беспокоюсь я и за тебя, и за дядюшку твоего. Ты бы съездил при случае, глянул бы на_больших этих жуков, может придумаешь чаво-то.

Ну, желаю тебе всего наилучшего и жду весточки от тебя.

Твой любящий папашка. Д.»

О как, подумал Гленард. Его светлость герцог Донрен ан Верверриг, Великий инквизитор Империи, генерал Тайной Стражи Его Священного Императорского Величества, лично интересуется, что у нас тут происходит, и гонца напрямик из столицы к нам шлёт. Итак, Донрен получил из Ламраха от полковника Герварха, сообщение о произошедшем в Лиагайле. Причем, Герварх явно уверенно пишет, что нападение совершили жуки, зорги то бишь. А откуда он это знает? Я в своем коротком сообщении ничего про зоргов специально не писал. Кто-то еще сообщил? Кто? А вот Донрен, кажется, не верит в нападение зоргов и прямо спрашивает о других вариантах. О бандитах, например. Или, о птичках? Это кто еще? Может, альвийские мятежные банды имеет в виду? И предлагает мне съездить посмотреть на больших жуков. Это как? Впрочем, «на» и «больших» явно специально написано почти слитно. Получается, что «набольших», то есть главных. Понятно, Донрен хочет, чтобы я встретился с кем-то из вождей зоргов. Только как это сделать?

Гленард вздохнул и взялся за перо.

«Дорогой и любимый мой старикан папашка!

Рад, что и у тебя, и у дядюшки всё хорошо. Виноват, давно не посылал ему вестей. Вот как раз собирался писать долгое письмо ему, да никак не сподоблюсь.

Урожай наш действительно пострадал немного. Мы с супружницей моей поначалу решили, что жуки посевы поели и, вроде как, всё на это и указывает. Однако ж есть и признаки супротив того. Потому не могу пока тебе точно сказать, крысы ли то были, птицы вредные, али всё ж таки жуки.

Совету твоему, про жуков больших, всенепременно последую, как только случится оказия соответствующая.

Посему желаю тебе здоровья и откланиваюсь. Береги спину и передавай привет дядюшке. Что-то его глаза меня беспокоят, поищу лекарство какое.

Сынок твой непутевый, Ж.»

Гленард подумал секунду и переправил «Ж.» на «Жерар». Свернул лист пергамента, растопил на свече сургучную палочку, накапал на свиток, прижал печать боком лезвия столового ножа. Подождал, пока сургуч застынет, и протянул свиток гонцу.

- Адресата вы знаете. Удачной дороги!

Гонец аккуратно спрятал свиток в сумку, слегка поклонился, повернулся и вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь. Гленард задумался, грызя кончик длинного гусиного пера.

***

Храм, а точнее, часовня Двух Богов во Флернохе располагалась на первом этаже замка, на северной стороне, сразу за главным залом, где обычно встречались за ужином все обитатели Флерноха. Часовня эта представляла собой маленькую комнату примерно три на три метра.

У северной стены стоял, как положено, алтарь с пентаклем посредине и двумя свечами по краям. На алтаре были аккуратно и ровно разложены различные приспособления для ритуалов: ножи с черной и белой рукоятками, чаша, кадильница, маленький медный котелок, несколько небольших медальонов с различными символами, три пары свечей, белых, черных и желтых, а также перо, чернильница и несколько маленьких кусочков пергамента.

Слева от алтаря, на западной стене, висел большой посеребренный полумесяц, женский символ Богини. На стене напротив - такое же большое позолоченное изображения солнца, мужского символа Бога. Вокруг обоих символов были развешаны различные символы поменьше. На каменном полу комнаты, во всю ее ширину, был начерчен ритуальный круг, заходивший, естественно, и за алтарь. Щели между плитами пола были забиты разноцветным песком: его насыпали по начерченному на полу кругу в начале ритуала и разметали по его окончании.