Длинные руки нейтралитета (СИ) - Переяславцев Алексей - Страница 23

  - Отчего ж не ядрами?

  - А вот как покажем, что эти гранаты делают, так сразу и поймешь, - солидно отвечал Плесов, - мы-то уж и видали, и слыхали, аж посейчас в ушах звенит.

  В разговор вступил седоусый армейский фельдфебель от соседей:

   - Они, что ль, как бомбы, эти гранаты?

  - Да нет, и почище того будут.

  - Я ведь не шутейно говорю, - с намеком на укоризну отвечал сухопутный.

  - Отставить разговоры! Плесов, тебя в первую очередь касается! А ну, братцы, устанавливай щиты. Начинать с ближнего. Да берите ввосьмером!

  - Ваше благородие, так вшестером справлялись.

  Мичман, вопреки ожиданиям, ответил без малейшей фанаберии:

  - Знаю, что вы все силачи превеликие, но тут запас потребен. Неровен час, у кого нога подвернется иль там рука соскользнет... Давайте щит к гранатомету... Тароватов, чуть двинь на меня... хорош... а теперь всем вместе маленечко вон в ту сторону... отменно! Закрепляй, братцы.

  - Эт-та что такое?!! Мичман, что за непотребство вы тут на орудие устанавливаете? - послышался начальственный рык.

  Шёберг, сохраняя на лице истинно северную невозмутимость, скомандовал своим матросам:

  - Продолжайте закреплять. Максимушкин, проследи, чтобы все в аккуратности сделали, - после чего повернулся на голос. Тот принадлежал неизвестному подполковнику.

  Мичман действовал строго по уставу: козырнул, назвался и разъяснил положение дел:

  - Мичман Шёберг, второй помощник с корабля 'Морской дракон', честь имею! В настоящее время командую батареей из двух гранатометов, каковые в данный момент мои подчиненные собирают. Орудия на батарее отсутствуют. Осмелюсь обратить внимание: конструкция сих гранатометов представляет собой военную тайну.

  Штаб-офицер в слова не вслушивался, ибо находился на точке кипения.

  - Немедленно снять эту железку! У вас артиллеристы настолько трусливы, что боятся пуль и прикрываются щитами? Вы дух воинский подрываете!

  Вопреки второму принципу термодинамики голос Шёберга сделался холоден:

  - Назовите себя и цель вашего пребывания на батарее.

  - Подполковник Теребилов, Волынский полк. Назначен в помощь артиллеристам. Потрудитесь исполнить приказ, мичман!

  - Я не ваш подчиненный, господин подполковник...

  Это было плохо замаскированной дерзостью, самое меньшее. Согласно армейским традициям, младшие офицеры при обращении к подполковнику приставку 'под' опускали. Но именно в данный момент Шёберг не был настроен на повышенную учтивость.

  - ...и нахожусь здесь по приказу вице-адмирала Нахимова. Также в пределах моих полномочий допускать в расположение батареи только тех, у кого имеется надлежащее разрешение...

  Письменный приказ Нахимова был извлечен из кожаного планшета.

  - ...извольте прочитать со вниманием.

  Подполковник проявил нерешительность. Судя по необыкновенно наглому поведению мичманишки, приказ он имел серьезный, и читать эту бумагу не было никакой нужды. Надо было отступить с достоинством, но пока штаб-офицер раздумывал на эту тему, мичман вспомнил про очень важное обстоятельство. Его рука скользнула к поясной кобуре и наполовину достала пистолет (на нем настоял командир). Огонек светился.

  - В ружье!!! Примкнуть штыки!

  В Волынском полку эта команда была бы выполнена быстрее, конечно. Да и сами штыки имели не вполне парадный вид: без ржавчины, правда, но и блеска особого на них не было. Но все равно цепь наточенных граненых лезвий могла внушить уважение кому угодно.

  Мичманский голос, как ни удивительно, стал еще холоднее. Теперь он вполне мог заморозить Камышовую бухту.

  - Господин подполковник, повторяю: мне приказано никого в расположение батареи не пропускать без особого на то разрешения вице-адмирала Нахимова или капитана второго ранга Семакова. За объяснениями обращайтесь к ним же. Запрещаю вам подходить к гранатометам ближе, чем на пятнадцать сажен! Тароватов, Плесов! Проводить господина подполковника!

  Почетный караул обычно не держит штыки наперевес. Именно об этом Теребилов вспомнил, удаляясь по разбитой тропе.

  По уходе подполковника Шёберг продолжил командовать совершенно спокойно:

  - Берись, братцы, за второй щит. Так... теперь опускай... помедленнее... хорош! Закрепляй.

  Командир батареи усиленно делал вид, что не замечает красноречивых взглядов матросов. Вместо этого он преувеличенно тщательно обревизовал ящики с гранатами. Итог не обрадовал: тридцать один выстрел.

  Разумеется, Шёберг не знал максимы, сложившейся через почти что сто лет: боеприпасов не бывает много, их бывает мало или очень мало.

  Пока матросы закрепляли гранатометы на площадках, мичман вглядывался в отдаленные позиции неприятельской артиллерии. Они, собственно, еще были в процессе подготовки, а сами орудия и вовсе не прибыли, но Шёберг уже прикидывал дистанцию. По всему выходило, что неприятельские пушки заткнуть вполне возможно. Куда большее беспокойство вызывала возможная кавалерийская или пехотная атака.

  Время еще оставалось, и командир батареи гранатометов отправился к соседям. Мичман, разумеется, не имел сухопутного опыта, но в Корпусе в гардемаринские головы вбили накрепко: если есть возможность заранее распределить цели для каждой артиллерийской палубы, то это надо сделать.

  Осенние ночи темные, даже в Крыму. Вот почему никто не заметил, как ничем не примечательный бугорок на пустынном берегу вдруг двинулся, а из-под земли вдруг показалась голова в бескозырке. Неизвестный тщательно огляделся и тихо произнес, обращаясь, очевидно, к самому себе:

  - Никого на версту вокруг нет, ваше благородие.

  Эта фраза явно содержала в себе некое заклинание, поскольку следствием ее было появление из-под земли небольшой группки людей. Пригибаясь, те поспешили чуть в сторону, остановились и стали что-то такое делать с небольшими предметами. Разумеется, посторонний (которого тут не наблюдалось) не мог даже заметить этих движений. А их смысл вполне мог ускользнуть от этого самого постороннего даже при свете дня.

  Группка принялась передавать нечто тяжелое, подбираемое с земли, по цепочке. Один за одним предметы непонятного назначения исчезали под землей. А вслед за ними скрылись и люди, за исключением одного. Этот подошел к обрыву, за которым шумел прибой, и спустился вниз. Впрочем, он довольно скоро поднялся обратно и исчез вслед за своими товарищами.

  Командир 'Морского дракона' (именно он и был тем самым последним в группе) имел все основания быть довольным. Накануне его корабль крейсировал вдоль берега, никого не обстреливая. Целью была разведка. Семаков хотел убедиться, что свободный доступ к порталу существует. Поздно ночью предполагалось получить и отправить посылки, а заодно узнать у дракона результаты разведки.