Клиническая кризология в кардионеврологии. Руководство для врачей - Симоненко В. - Страница 14

24. Bohus B. Opiomelanocortins, learning and memory: sygnificance of multiple behavioural information in one polypeptide molecule. Synergetics of the Brain. Prossidings of the international Symposium on Synergetics at Schloos Elmau, Bavaria. Springer Series in Synergetics. 1983; May 2–7, (23). PI.

25. Jamsek J, Stefanovska A, McClintock P. V. Wavelet bispectral analysis for the study of interactions among oscillators whose basic frequencies are significantly time variable. Phys Rev E Stat Nonlin Soft Matter Phys. 2007; 76(4): 221.

Движение (динамика) и его ограниченный временем фрагмент (статика) отражают взаимосвязанные понятия, которые играют важную роль в формировании представлений о пространстве, времени, закономерностях развития и существования окружающего мира. Они находят отражение в онтологии, гносеологии и методологии теорий о связи активности и пассивности, изменчивости и неподвижности, движения и покоя. Динамика и статика – общенаучные и вместе с тем специальные понятия. Под динамикой в философском смысле понимают любое движение, изменение, темпоральность – «изменение вообще». В прикладных значениях понятие динамики ближе всего к представлениям о движении тел в пространстве. Основы динамической теории созданы Г. Галилеем в Италии (1564–1642) и И. Ньютоном в Англии (1643–1727). Понятие статики, согласно учению Архимеда, обозначает состояние покоя, неподвижности, устойчивости, стабильности или равновесия.

Представление о движении в замкнутых системах получили развитие в теоретических работах Р. Клаузиуса (термодинамика). В биологии основные закономерности эволюции систем (популяций) исследованы в рамках теории изменчивости видов Ч. Дарвина. Сложные пространственно-временные отношения, обусловленные динамикой и статикой, получили развитие в общей и специальной теории относительности А. Эйнштейна. Очевидно, что законы поведения динамических систем (совокупности объектов или структур, объединенных общей функцией или происхождением) действуют в отношении любых объектов живой и неживой природы. Все биологические процессы динамичны, поскольку движение – основное свойство жизни (Р. Вирхов). Динамике подвержены и патологические процессы. К. Маркс, будучи мыслителем и философом, довольно точно сформулировал сущность болезни как ограниченную в своей свободе жизнь, поставив динамический признак в центр понятия, которому до настоящего времени нет убедительного и всеобъемлющего определения. Насколько ограничена в своей свободе движения жизнь, настолько большую свободу получает болезнь.

Биодинамика, как учение о движении в биологических средах, стала находить применение в клинической практике намного позже биохимии. Термин патокинез, характеризующий развитие патологических процессов во взаимосвязи и времени, и сегодня известен небольшому числу врачей. Биодинамические критерии учитываются при оценке патологического процесса, но не занимают заметного места в представлениях специалистов о болезни, ограничиваясь сравнением клинических данных или результатов лабораторного исследования «в динамике». Сложилось так, что структурные, морфологические, биохимические сведения о состоянии органов и систем в норме и патологии, служат основой для диагностических суждений врача, а главное – для доказательств в медицине¹. Морфологический субстрат болезни является прекрасной почвой для укрепления материалистического детерминизма. Однако биодинамика в клинической практике уже прошла начальный период развития (движение на уровне биохимических реакций, биологических сред), осваивает следующий этап (движение в суточных ритмах) и приближается к пониманию закономерностей возникновения, развития и поведения патологических процессов. Эта наиболее значимая для клинической практики проблема заключается в том, что биодинамика патологических процессов открывает путь к познанию механизмов обострения болезни и ее катастрофического течения. Ведь сосуществование с хроническими заболеваниями системы кровообращения, ассоциированными с атеросклерозом, было бы терпимым, если бы не сосудистые катастрофы. Внезапное изменение характера давно существовавшей болезни, непредсказуемое и необъяснимое, – именно это обстоятельство часто представляется врачу фатальным. В клинической практике прогноз течения болезни чаще всего основывается на результатах морфологических, структурных или биохимических исследований, отражающих разрушение или повреждение (клеток, тканей, органов) и поэтому представляется более или менее правдоподобным только в предвидении очевидных осложнений^2,3.

Такое знакомое каждому врачу понятие как болезнь лишь на первый взгляд представляется бесспорным и однозначным. При ближайшем рассмотрении оказывается, что болезнь не всегда удается уверенно отграничить от здоровья, а само это понятие существует в широком (философском, биологическом) и узком (прикладном, профессиональном) смысле. Узкое профессиональное, приближенное к требованиям повседневной медицинской практики понятие болезни, предполагает существование у врача определённых представлений о комплексе клинических, лабораторных и инструментальных данных, которые характеризуют как нозологическую форму. Нозологические единицы поддаются классификации и учёту, что совершенно необходимо для организации работы лечебных учреждений и анализа лечебного процесса. Диагностический поиск, основанный на анализе симптомов болезни и результатов дополнительного обследования, завершается определением нозологической формы болезни. Критерии определения признаков болезни и методов её лечения основаны на результатах статистического анализа сведений о больших группах больных¹. Нозологический код позволяет зашифровать все симптомы в краткую формулу – «стенокардия напряжения», «цереброваскулярная болезнь». Хотя нозологическое мышление упрощает работу врача и делает ее в технологическом смысле более надежной, стандартизация мышления неизбежно приводит к упрощению представлений о заболевании, поскольку нозологическая форма – это статический результат законченного развития событий. Другой недостаток нозологического мышления заключается в неизбежном усреднении представлений о болезни, создании обобщенного образа, который частично заменяет реальность. В процессе диагностики картина заболевания должна быть сопоставлена с типичными признаками (симптомами), которые совпадают с подобными признаками в основной массе больных. Чем больше совпадений, тем достовернее диагноз. При этих условиях индивидуальный прогноз течения заболевания может быть основан только на предположениях и догадках врача. Статистический анализ даже большого числа подобных случаев может быть полезен для анализа заболеваемости в популяции, но не для конкретного случая¹.

Стандартизация нозологического мышления распространяется и на представления о течении заболевания. Для большинства врачей совершенно очевидно, что течение болезни характеризуется прогрессированием патологического процесса от одной стадии к другой. Формированию нозологического мышления способствуют и представления о характере патологических процессов, которые лежат в основе заболевания. По определению патологический процесс

– это закономерная последовательность явлений, возникающих в организме при воздействии патогенного фактора и включающая нарушения нормального течения жизненных процессов и защитно-приспособительных реакций³.

Итак, главное: патологический процесс – это последовательность явлений. Основное свойство любого процесса – существование и развитие во времени и пространстве. Несмотря на всю очевидность сложившихся представлений о болезни, сегодня сохраняют актуальность некоторые вопросы, имеющие не только теоретическую, но и практическую значимость. Вот некоторые из них: Известны ли нам закономерности развития и поведения патологических процессов? Связано ли поведение патологического процесса с «действием патогенного фактора» или оно обусловлено собственными свойствами динамической системы новой сущности, которую мы называем болезнью?