Призвать Бездну (СИ) - "NVanina" - Страница 27

Интереса ради Егор нашел в Интернете фотографии этих больших черно-желтых насекомых и был буквально очарован их яркой, броской красотой. Бабочки стали для него своего рода символом, живым воплощением надежды. А спустя несколько дней, лежа под капельницей, Егор обратил внимание, что на стене, напротив его койки появились большие фотографии Радамантов.

«Видимо, неугомонный лепидоптеролог, покончив со свободными стенами в лаборатории, добрался и сюда», – подумал он тогда. Эти фотографии были единственным ярким пятном в комнате, и взгляд Егора волей-неволей постоянно возвращался к ним, вбирая в память малейшие детали чудесных насекомых.

Однажды вечером, когда до конца курса вливаний оставалось чуть меньше половины, Маша вернулась домой бледная и испуганная. Нервно теребя краешек рукава, не поднимая глаз, она рассказала брату, что у некоторых испытуемых, лекарство дало странные и нехорошие результаты.

- Понимаешь, – тихо говорила она, – для чистоты эксперимента обычно группу делят на две части. Одним вводят плацебо – обыкновенный физраствор с глюкозой, другим – лекарство. Узнать, что именно тебе вводят, нет никакой возможности, все капельницы маркированы числами и только те, кто их ставит, знают что там – вода или лекарство. Я сумела сделать так, чтобы ты был в числе тех, кому вводят препарат. Так вот, судя по всему, в этот раз препарат получает вся группа. Я не понимаю, зачем, и кому это нужно, ведь это нарушает всю процедуру, но мне сегодня совершенно случайно попали в руки бумаги, которые ясно доказывают – Радамант ставят всем. И это, мягко говоря, не афишируют. Но это еще не все. Трое из вашей группы начали проявлять признаки прогрессирующего психического расстройства. Один жалуется, будто стал слышать какие-то голоса у себя в голове, другой уверяет, что после инъекций видит людей в буквальном смысле насквозь, как рентгеновский аппарат. У третьего появились суицидальные наклонности – ему стало казаться, что его все ненавидят. Этих троих сейчас отправили на дополнительные исследования, и, по всем правилам, ввод препарата им должны были немедленно прекратить, но вливания продолжаются! Последние пару дней я слышала разговоры, что компания вложила очень много денег в «Радамант» и им во что бы то ни стало надо получить положительные результаты и запустить препарат в серийное производство. Егор, я не знаю, что делать! Мне кажется, тебе надо выходить из программы. Я не прощу себе, если с тобой что-то случится.

Егор ободряюще улыбнулся и привлек к себе дрожащую от волнения сестру.

- Прекрати психовать, Машунь! Что со мной может случиться? Из окна я выпрыгивать не собираюсь, тебя насквозь не вижу, голоса свыше меня тоже пока, слава Богу, не тревожат. Не вижу смысла бросать все теперь, когда пройдено уже больше половины пути. Я не говорил тебе, боялся сглазить, но мне кажется, в последнее время я действительно лучше себя чувствую. Если есть шанс, что лекарство мне поможет, его надо использовать, ведь это твои слова! У меня нет никаких побочных эффектов, ничего такого, из-за чего бы стоило насторожиться. Так что я считаю нецелесообразным сейчас все бросить только из-за того, что у кого-то начались глюки.

Тогда ему удалось убедить Машу, что поводов для тревоги нет. Но лежа ночью без сна, Егор вынужден был признать, что сказал сестре не всю правду. В последние несколько дней его преследовали странные сны. Вероятно, навеянные увиденными фотографиями, ему постоянно снились большие черно-желтые бабочки. Полупрозрачные, эфемерные, они бестолково кружились вокруг лица, едва касаясь кожи легкими невесомыми крылышками. Это мельтешение невыносимо раздражало. Казалось, стоит лишь немного сосредоточиться, в мозгу щелкнет переключатель, и бабочки обретут реальность. Тогда-то, наконец, можно будет остановить это безостановочное порхание, так действующее на нервы. Один раз Егору даже показалось, что он достиг желаемого – в голове было ясное ощущение щелчка и на мгновение бабочки стали до жути яркими и объемными, но от напряжения он проснулся. Несмотря на прохладную погоду, в комнате было жарко, по телу струился пот, а голова болела так, как будто он весь день использовал ее в качестве отбойного молотка. Ощущение щелчка в голове никуда не делось. Сосредоточившись, Егор даже попытался повторно воспроизвести его. Изо всех сил напрягал в мозгу странную, несуществующую мышцу, ответственную за желаемый результат, но тщетно. Ничего не получилось.

Егор продолжал ходить на капельницы. До завершения программы оставалось совсем немного. Как-то раз, когда он лежал на койке и в тысячный раз разглядывал фотографии бабочек над головой, дверь открылась, и в комнату зашел средних лет дородный мужчина с пышными бровями, неуловимо напоминающими тараканьи усы, и с ним две женщины. Увидев их, Егор оцепенел: среди вошедших была сестра. С непроницаемым лицом она встала чуть позади остальных и как бы невзначай поднесла палец к губам. Егор едва заметно кивнул, показывая, что понял – они не знакомы.

Мужчина между тем уверенно приблизился к Егору и, откинув полы халата, уселся на край кровати.

- Ну-с, как ваше самочувствие, Егор Валентинович? Жалобы есть?

- Нет, никаких жалоб, спасибо. Я отлично себя чувствую. А Вы, простите?..

- Ах, да! – Спохватился тот. – Кучуков Евгений Михайлович. Я отвечаю за испытания, которые мы проводим. Это, – представил он своих спутниц, – наш глубокоуважаемый директор, Ланская Виктория Валерьевна, а это, – указал он на Машу, – сотрудница нашей лаборатории, Мария Викторовна Зарина. Мы проводим обход испытуемых, чтобы удостовериться, что все идет как надо. Должен Вас порадовать, анализы показывают, что в Вашем случае терапия имеет высокий коэффициент успеха.

Егор быстро взглянул на сестру, но та упорно смотрела себе под ноги, всем видом выражая скуку и безразличие.

- Вы что, знакомы? – неожиданно резко спросила Ланская, внимательно глядя Егору в глаза.

- Нет, что Вы, – глупо ухмыльнулся тот. – Просто девушка такая красивая… жаль, впервые ко мне зашла! А то так скучно лежать одному, в компании только вот этих насекомых, – указал он на фото.

- Каких насекомых? – непонимающе переспросил Евгений Михайлович.

- Да вот этих! Бабочек. – Снова указал пальцем на стену Егор.

Ланская и Кучуков тревожно переглянулись.

- Ммм… Егор Валентинович, здесь нет никаких бабочек. – Осторожно произнес врач. Кустистые, рыжеватые брови его сдвинулись к переносице.

Ничего не понимая, Егор обвел глазами своих гостей. Те смотрели на него со странным выражением, словно подтвердились вполне закономерные, однако не совсем приятные подозрения. Стоявшая позади Маша молча кусала губы.

- Это что, шутка? Или сегодня первое апреля, а я, грешным делом, запамятовал?

- Да какая уж тут шутка, – мрачно сказала Ланская, кинув еще один быстрый взгляд в сторону Кучукова. – И этот тоже…

- Погодите, погодите, я ничего не понимаю! – занервничал Егор. – Вы хотите сказать, что вот здесь, – ткнул он пальцем в стену, – нет никаких фотографий с бабочками?

Маша быстро шагнула вперед и подошла вплотную к Егору.

- Успокойтесь, – мягко произнесла она. – Вы, наверное, просто не выспались, вот Вам и мерещится всякое...

«Молчи!» – беззвучно шепнули ее губы.

- Да ничего мне не мерещится! – не обращая внимания на предостережение, вспылил Егор. Протянул дрожащую руку к капельнице и резким движением выдернул иглу. По локтю тут же побежала темная струйка крови. Егор машинально вытер ее и спустил ноги на ледяной пол, нашаривая обувь. Противно кружилась голова. Казалось, он участвует в третьесортном спектакле, где все актеры – сплошь сумасшедшие.

– Спокойно, спокойно, Егор Валентинович, – медленно отступая назад, увещевал Кучуков, однако выражение неприкрытого страха на его лице плохо вязалось со словами. – Ничего страшного, Мария Викторовна правильно говорит, Вы, наверное, просто плохо спали. Сейчас придет сестра, сделает Вам укольчик легкого успокоительного, Вы поспите, а когда проснетесь, никаких бабочек и в помине не будет, поверьте!