Рожденная жить (СИ) - Соврикова Ольга - Страница 60

И еще, пока ее нет с нами, мне хочется сказать, что ваша охрана организована очень плохо, и вы должны быть безмерно благодарны этим молодым людям не только за спасение вашего принца, но и за то, что все ваши сопровождающие сохранят свои головы на плечах! Ребята рисковали жизнью, выполняя ваши обязанности, а Айвенлин до сих пор находится в опасности. Надеюсь, я все понятно изложил? — добавил он, и мне стало очень стыдно за мои вопли.　

Он был прав, а мне оставалось только извиниться, что я и сделал:　

— Я прошу прощения у вас, господа, за свое поведение. Обещаю, что ничего ни кому рассказывать без разрешения герцогини не буду, и надеюсь, что завтра вы возьмете меня с собой.　

Встав, я поклонился и произнес:　

— Я благодарю вас от всей души за помощь. Теперь же мне пора удалиться и заняться заговорщиками.　

— Я провожу вас и дам распоряжение доставить арестованного к вашим покоям через десять минут, — проговорил мужчина в маске и поднялся из-за стола.　

Остальные просто, молча прощаясь, поклонились мне. Видимо, я все-таки их обидел, но пока тревога за друга не давала мне окончательно признать свою неправоту.　

Поспешно направляясь к себе, я думал о том, что нужно успеть сделать за эти два дня.

Кристиан

Как только я проснулся, сразу ощутил, что чувствую себя намного лучше. Боль в груди была уже не режущей, а просто немного тянущей и дышалось намного легче. Открыв глаза, я понял, что все еще нахожусь в лесу, в убежище с моим маленьким ангелом хранителем наедине. Именно это порадовало меня больше всего. Небольшой костерок освещал наше укрытие, и красные блики плясали вокруг нас. Настроение мое улучшалось с каждым вздохом, ведь я смог почувствовать, что Айвенлин лежит рядом со мной, под одним одеялом, прижавшись ко мне и обнимая меня за талию. Моя малышка тихонько сопела, уткнувшись мне в бок, и эта близость меня просто умиляла. Почувствовав ее рядом, я впервые обратил внимание на то, какая она, по сравнению со мной, маленькая, и задумался о том, как она должно быть устала.　

Неожиданно для меня она произнесла:　

— Проснулся? Как ты себя чувствуешь?　

— Намного лучше, — ответил я и спросил:- Как ты узнала, что я проснулся? Ведь я даже не пошевелился ни разу.　

— У тебя сердце стало биться чуть быстрее, я услышала и тоже проснулась. Сейчас встану, заварю травы, попьем с тобой чай с сухариками и сварю супчик.　

Я с сожалением смотрел на то, как она поднялась и отошла от меня, но, как оказалось, смотреть на нее, на то, как она двигается и улыбается, мне тоже очень приятно.　

Прежде чем начать заваривать чай, она занялась мной, от чего мне резко расхотелось выздоравливать. Очень аккуратно и нежно меня немного приподняли, умыли, расчесали, перебинтовали.　

Больше всего на свете я не люблю болеть. Не люблю чувствовать себя беспомощным. Не люблю, когда за мной, во время болезни, ухаживают женщины, терпеть не могу их причитания, и то, что они начинают разговаривать с тобой, как с маленьким. Однажды, во время болезни, я так ослаб, что меня кормили с ложки. Я в это время бесился так, что лекарю пришлось звать отца. Двигаться-то я не мог, а вот разговаривать вполне, довел сиделку до истерики придирками и требованиями.　

Сейчас же я не узнавал сам себя. Мне очень нравились легкие прикосновения герцогини. Я буквально утопал в наслаждении, когда она меня расчесывала, тихонько распутывая и заплетая мои волосы. Когда она расчесывалась сама, я с удивлением заметил, что ее великолепные густые локоны намного короче моих, они чуть ниже плеч, а ведь, судя по прическам, они должны быть длинные. В то время пока она хлопотала, я спросил ее об этом и с удивлением выслушал ответ:　

— Наш учитель не рекомендовал нам носить длинные волосы, потому, что они требуют обязательно ухода, а это не всегда удобно в сложных ситуациях, и, если нужно срочно сменить внешность, то скрыть длинные волосы проблематично. Придать эффект длины коротким волосам куда проще.　

— А чему еще учил вас учитель? — спросил я, думая о том, что никогда не задумывался о длине своих волос раньше.　

— Конкретно этот мастер учил нас менять внешность и уходить от любого наблюдения, находить тайники и открывать замки шпилькой для волос, я даже могу виртуозно шарить по карманам, — сказав это, она лукаво посмотрела на меня, а потом принялась хохотать. — Какое у тебя смешное выражение лица. Так тебя еще, наверное, никто не удивлял! Ты не можешь себе представить герцогиню, которая лазает по карманам у своих гостей? — она продолжала смеяться, а я действительно не мог представить, зачем ее этому учили, если это не шутка.　

Как только она успокоилась, и стала заваривать чай, я спросил:　

— Зачем тебе это умение?　

— Ну, знаешь, обстоятельства бывают разные. Иногда, чтобы разобраться в интригах высокородных господ, нужно просто незаметно изъять записку у одной из дамочек, или, например, лишить шантажиста какой-либо занятной вещицы. При этом, заметь, на меня ведь никто даже не подумает. Разве может высокородная госпожа, а тем более королева, уметь такое?　

Все уроки и занятия мы посещали вчетвером, а ученики мы все прилежные. Как я по стенам лазаю, ты видел, тайник найду и вскрою, а значит, при желании, всегда буду знать то, что захочу!　

Первым моим чувством было возмущение:　

— Твой отец сошел с ума! Разве этому нужно было учить будущую королеву?　

Ответ я сначала увидел, глаза моей невесты сразу потемнели, сравнившись по цвету с грозовым небом, губы, еще недавно соблазнительно поблескивающие в свете костра и мягко мне улыбающиеся, сжались в твердую линию, подбородок приподнялся.　

— Не смей никогда говорить так о моем отце! Он сделал все, что мог, чтобы я могла спокойно жить в светском обществе. Для сравнения, я могу озвучить, чему учили тебя, а чему меня.　

Ты, мой принц, наверняка великолепно держишься на лошади, но вряд ли, ты можешь вскочить на лошадь на полном ходу, вряд ли можешь поменять скакуна во время бешеной скачки, или, как я, свесившись с лошади, изображая убитого, в это же время продолжать движение и управлять ею.　

Наверняка, тебя, как и меня, учили управлять людьми, разбираться в финансах и в работе тайной службы, но я уверена, никто не учил тебя самостоятельно проводить допрос, скорее всего, ты просто на них присутствовал, в отличие от меня.　

Без тайной службы, ты наверняка не сможешь вычислить преступника и взять его так, чтобы никто ничего не заподозрил, ведь ты привык руководить. Если тебя связать и запереть в комнате, ты, опять же, наверняка, не сможешь развязаться и открыть дверь, чтобы выйти. Третий этаж, и выше, для тебя непреодолимое препятствие, и при попытке спуститься ты переломаешь себе ноги.　

Ты пробыл во дворце моего деда намного дольше, чем я. но это мне пришлось разыскивать тебя в незнакомых потайных ходах. Во время охоты, ты был сильно увечен ею, и очень поздно заметил, что тебя вынуждают отделиться от всех, а вещей для выживания в лесу у тебя вообще не было. Тебя учили быть королем, и полагаться на своих людей, на свиту, на тайную службу и других.　

А теперь скажи мне, где они сейчас? Почему не с тобой? Как ты оказался один, без помощи своих друзей и людей? Я не хочу тебя обидеть, Кристиан. Не хочу сказать, что твои люди предатели, но я считаю, что, в отличие от тебя, меня учили более полно, а в твоем образовании много белых пятен.　

А ведь, я не перечислила и одной пятой своих умений. Поэтому, не стоит критиковать моего отца! Он меня очень любит, и сделал все, что мог: для мня, и для троих детей, которые росли вместе со мной. Когда же мы в детстве, по незнанию, провели запрещенный обряд и стали, все четверо, кровными братьями и сестрами, он, опять же, позаботился о нас всех. Мы все называем его папа-герцог, и он признал нас своими, заявив, что рад тому, что, вместо одной дочери, у него теперь четверо детей. Мы все чувствуем себя любимыми им, а значит, никому не стоит затрагивать имени нашего отца. Не каждый отец способен на все это.