Плывуны. Книга первая.Кто ты, Эрна? (СИ) - Гуревич Рахиль - Страница 35

Мама расплакалась. Отчим тихо смылся. Из кухни через какое-то время завоняло гмо-сосисками. Я их обожала. И мама тоже.

− Мам! Ну что плачешь? - я присела тоже на свою кровать. Носастая бабушка кивала одобрительно мне с подушки. Я её совсем не боялась. - Да мы с папой отлично проводим время. Он мне про тебя столько интересного рассказал...

− Да? - размазала сопли по щекам мама. − Только и думал, у кого какая машина, и у кого какая квартира.

В прихожей хлопнула дверь. Это ушёл отчим.

− Курить пошёл? Странно. Он же бросил. - нервно-оглушительный звук вернул маму в настоящее.

Пока говорили, я заметила, что мама стала намного довольней, она стала не привычно-удручённой, а радостной.

− Он пошёл покупать тебе зефир, − сказал папа. - Хотя мы с Лорой могли бы сами купить тебе всё, что сейчас продаётся.

− А какой мармелад был раньше, помнишь? В том магазине у кладбища? − сказала мама. − Эх.

− Эх, − вздохнул и папа. - Вот поэтому я и здесь. Ты всё не можешь успокоиться. Вспоминаешь, живёшь прошлым. Меня нет в живых, а ты всё вспоминаешь, ругаешься со мной в мыслях. Да, я кругом виноват. Бриллианты, проданные в ломбард отпустили вас от привязки к кладбищенскому злу, твоя тоска, воспоминания, сила плывунов и вот я здесь. И как долго я пробуду зависит только от тебя.

− А что? Можешь уйти? - испугались мы с мамой хором.

− Не хотелось бы. Но на меня идёт охота.

Пришёл отчим с мешком вкусностей, он вернулся быстро, мама с папой всё «эхали», всё вспоминали:

− А помнишь?..

− Помню, − вздохнули все вздохи мира.

Стас заглянул в мою комнату, сделал кислое лицо и сказал с издёвкой:

− А ещё был жевательный мармелад «Райский сад», в пакетиках.

− Нет. Туда нам далеко, − папа вздохнул тяжело, как будто дух испустил последний. Но я знала, я была почти уверена: позже он подпитается от Стаса. Как только Стас начнёт злиться.

И мама с видом победительницы пошла пить крепкий чёрный чай с зефиром и лимоном, который вдруг прикупил отчим вместо того, чтобы на мамины претензии отвечать:

− Не было. Всё обошёл, не было никаких лимонов.

Глава восьмая. В лагере

Глава восьмая (необязательная)

В лагере

Я занималась гандболом в школе. У нас в городе все помешаны на гандболе. Вся гандбольная сборная - выходцы из наших приволжских городов. В лагере была гандбольная смена. Приехали девочки из спортшколы. Ну и такие как мы, «калеки», из школ. Со спортсменками мы пересекались только в столовке. У нас было своё «первенство двора», а они тренировались целыми днями. Я была не во втором, а в третьем составе. Поэтому меня пинали в команде все кому не лень. Я и в том году ездила в лагерь, и тоже меня обижали. Но путёвку маме выделяли почти бесплатную, потому что она работала в собесе и имела право раз в год на такую путёвку, и надо было ехать. Уже три года я стойко переносила все издевательства, в отличие от других девочек, которые приходили, начинали заниматься, но даже если не бросали сразу, то после лагеря бросали навсегда. Я знала своё место, принимала свою участь покорно, не сопротивлялась, не лезла на рожон. Но это помогало мало. Да вообще не помогало. Вратарь травила меня постоянно. Она съедала на обеде мою рыбу в кляре и в кляре же ромштекс - всё, что повкусней. Капитан на тренировках била мне в спину мячом прицельным огнём, а правая полусредняя просто била меня. Она была мощная, полная, с тугой блондинистой косой. На медосмотре выжимала на силометре правой рукой 54, а я - всего 19, что тоже, в общем, немало. Сильнее всего меня обижала левая полусредняя Сухова (она же староста нашего класса), но она обследовалась этим летом в больнице.

В этом году поехало двенадцать человек. Наша тренер, она же училка физры Елена Валерьевна на жалобы родителей, что обижают, или почему не выпускают поиграть, а держат во втором составе, отвечала:

− Это командный вид спорта. Что вы хотели? Пусть варятся в своём соку, идёт естественный отбор.

В этом естественном отборе я отбиралась последней из выживших - всё-таки я ходила на тренировки, мне же худеть надо. Я дико ненавидела спорт, и секцию, но худеть-то надо.

В этот раз всё было не так. С самого отъезда на автовокзале с девочками стали происходить удивительные вещи, происшествия, всё какие-то травмирующие не психику, но тело, плоть.

В автобусе вратарь ударилась о пластмасску, из которой должен вентилировать воздух. И как-то странно ударилась: на лбу всё покраснело, а от этой красноты вверх, к волосам, шла красная полоса. В последствии краснота стала синеть и чётко прояснился рисунок гематомы - как ветвь дерева.

На разминке капитан запустила мне в спину мяч, а потом пробила по носу, целясь специально в лицо. Стояла она в паре совсем не со мной - капитаны с такими отстойными игроками в пары не становятся. Так вот, капитан, как никогда блестяще оттренировавшись и зазнавшись в крайней высшей степени - ни дать-ни взять звезда галактики! − отыграла тренировочную игру. Я-то обычно тренировочную игру на лавке просиживаю, а тут пришлось играть, всё из-за болезни левой полусредней, нашей старосты Суховой.

А после... Капитан, приняв далее в номере душ и надушившись, спустилась в буфет. Все команды жили в здании детских садов и питались в санаторской столовой, но Елена Валерьевна всегда договаривалась с буфетчицей санатория. За отдельную плату та уже много лет готовила для нас вкусные, а не комплексные обеды. И буфетчица всегда готовила ромштексы, и жарила молодую картошку крупными ломтями на сливочном масле и супы были бесподобные. Но в этот день буфетчица отошла куда-то, а капитан, увидев, что столы сервированы, осталось только разложить второе и разлить суп, ломанулась через стойку буфета прям на кухню, на совсем небольшую кухонку - как-никак капитан всегда чувствует ответственность за команду. Она любила покрикивать на девчонок, а нам, второму составу, старалась налить поменьше супа, разложить на наши тарелки самые маленькие кусочки, а хлеба так вообще не дать. Она ломанулась в неприкасаемые владения буфетчицы как раз за этим супом и остальной едой. Капитан и при буфетчице сама вывозила раздаточный столики на колёсиках, и тут покатила столик. Кастрюлька с супом была закрыта, а обычно, у буфетчицы, она была открыта, и торчала ручка половника. Капитан взяла прихватку, подкатила раздачу к своему столику. Вратарь нетерпеливо выхватила прихватку, она же прыткая наш вратарь, в гандболе все вратари прыткие. Она открыла крышку, и горячий конденсат с внутренней стороны крышки пролился ей на ноги. Ноги кое-где покрылись пузырями, пузыри на глазах лопались. Вратарь от боли сжала зубы, стояла с крышкой в руках и переминалась с ноги на ногу, трясся щеками и сланцами. Впервые в жизни вратарю расхотелось есть, её отвели в медпункт. Капитан побежала вслед за вратарём - это была трагедия для команды. А буфетчицы по-прежнему не было. Впервые в лагере я наелась досыта, хоть это при моей комплекции и было вредно. Я съела порции и вратаря, и капитана, и Елены Валерьевны. И никто из «оставшихся в живых» девочек не возмущался. Буфетчица наконец вернулась, что-то щебетала о том, что на рынок привезли кофты и шлёпки, а ей скоро ехать в отпуск к морю.

Я почти не удивилась, когда пена противоожоговой суспензии была окончательно стёрта, на ногах вратаря проявился красный рисунок: разветвление, типа ветка дерева, но как-то наискось, наискось... Что касается рисунка на её ногах, повторно я увидела его только осенью на тренировке. Это были невнятные, блёклые, зажившие, но вполне узнаваемые очертания ветвистого нечта.

Все поняли: ожог второй степени - дело болезненное. Итак, команда в разгар тренировок и в уже начавшемся общелагерном турнире школ осталась без вратаря. В ворота встала капитан - её срочно и целыми днями стала тренировать Елена Валерьевна. На самом деле над нашими играми все смеялись. Игры между школами проходили перед матчами спортшколы. Нас выпускали, чтобы показать: в области есть физкультура, массовый гандбол. Елена Валерьевна старалась как могла, объясняла, что с неё требуют этот гандбол. А по-моему Елене Валерьевне просто очень нравился гандбол. Поэтому она и организовала секцию в школе, любила повторять: «В фитнес-центре абонемент на месяц знаете, сколько стоит? Не знаете? А я знаю! Вот и и не пикайте мне!»