Церковь в истории. Статьи по истории Церкви - Мейендорф Иоанн Феофилович - Страница 23

В отношении Константинополя фундаментальным является: Le Patriarcat byzantin. Sèrie I: Les Régéstes des actes du patriarcat de Constantinople. Vol. 1: Les actes des patriarches. Fasc. 1–5 / ed. V. Grumel, J. Darrouzès, V. Laurent. P., 1932–1977[148], содержащий список всех существующих изданий. О более позднем палеологовском периоде см.: Acta patriarchatus Constantinopolitani / ed. F. Miklosich, J. Mü ller. Vol. 1–2. Vienna, 1860–1862, а также многие тексты в PG и в: Darrouzès J. Documents inèdits d’ecclèsiologie byzantine: Textes èditès, traduits et annotès. P., 1966.

Особую важность имеют, конечно же, издания соборных деяний: Sacrorum Conciliorum nova et amplissima collectio / ed. G.D. Mansi. Vol. 1–31. Florence; Venice, 1759–1798; Acta Conciliorum Oecumenicorum / ed. E. Schwartz. Berlin, 1927. Основные тексты, входящие в православную каноническую традицию, собраны в: Ράλλης Γ.Α.' Ποτλής Μ. Σύνταγμα των θείων καί Ιερών κανόνων των τε άγιων καί πανευφήμων αποστόλων, καί των Ιερών οικουμενικών καί τοπικών συνόδοων, καί των κατά μέρος άγιων πατέρων. 6 τ. Αθήνησιν, 1852–1859.

Помимо общеизвестных исследований по истории Церкви, папства и Византии, а также бесчисленных специальных исследований, особенно важны следующие труды: Андреев К. Константинопольские патриархи от времени Халкидонского Собора до Фотия. Вып. 1. Сергиев Посад, 1895; Batiffol P. Cathedra Petri: ètudes d’histoire ancienne de l’èglise. P., 1938; Berkhof H. Kirche und Kaiser: Eine Untersuchung der Entstehung der byzantinischen und theokratischen Staatsauffassung im vierten Jahrhundert. Zürich, 1947; Caspar E. Geschichte des Papsttums von den Anfängen bis zur Höhe der Weltherrschaft. Bd. 1: Römische Kirche und Imperium Romanum. Tübingen, 1930; Bd. 2: Das Papsttum unter byzantinischer Herrschaft. Tübingen, 1933; Congar Y. L’ecclèsiologie du haut Moyen Age de St. Grègoire le Grand à la dèsunion entre Byzance et Rome. P., 1968; Vries W. de. Orient et Occident: Les structures ecclèsiales vues dans l’histoire des sept premiers conciles oecumèniques. P., 1974; Duchesne L. L’Eglise au VI^e siècle. P., 1925; Dvornik F. Byzance et la Primautè romaine. P., 1964; Idem. The Idea of Apostolicity in Byzantium and the Legend of the Apostle Andrew. Cambridge, MA, 1958; Gill J. Byzantium and the Papacy, 1198–1400. New Brunswick, NJ, 1979; Haller J. Das Papsttum: Idee und Wirklichkeit: Bd. 1–5. Basel, 1951–1955; Hartmann G. Der Primat des römischen Bischofs bei Pseudo-Isidor. Stuttgart, 1930; Herrin J. The Formation of Christendom. Princeton, NJ, 1987; Jalland T.G. The Church and the Papacy: A Historical Study. L., 1944; Jugie M. Le schisme byzantin: Aperçu historique et doctrinal. P., 1941; Maximos, metrop. of Sardis. The Oekoumenical Patriarchate in the Orthodox Church: A Study in the History and Canons of the Church. Thessaloniki, 1976; Michel A. Die Kaisermacht in der Ostkirche (843–1204). Darmstadt, 1959; Meyendorff J. Byzantium and the Rise of Russia: A Study of Byzantino-Russian Relations in the Fourteenth Century. Cambridge, 1981; Idem. Imperial Unity and Christian Divisions: The Church, 450–680 AD. Crestwood, NY, 1989; Idem et al. The Primacy of Peter in the Orthodox Church. L., 1963; Idem. Living Tradition: Orthodox Witness in the Contemporary World. Crestwood, NY, 1978; Idem. Catholicity and the Church. Crestwood, NY, 1983; Morrison K.F. The Two Kingdoms: Ecclesiology in Carolingian Political Thought. Princeton, NJ, 1964; Idem. Tradition and Authority in the Western Church, 300–1140. Princeton, NJ, 1969; Richards J. The Popes and the Papacy in the Early Middle Ages, 476–752. L., 1979; Symonds H.E. The Church Universal and the See of Rome: A Study of the Relations Between the Episcopate and the Papacy up to the Schism Between East and West. L., 1939; Tillard J.M.R. L’èvêque de Rome. P., 1982; Ullmann W. The Growth of Papal Government in the Middle Ages: A Study in the Ideological Relation of Clerical to Lay Power. Ed. 2. L., 1962; Ζηζιούλας Ί. Η ένότης της εκκλησίας έν τη θεία ευχαριστία καί τψ έπισκόπορ κατά τούς τρεις πρώτους αιώνας. Αθήναι, 1965.

Rome and Constantinople

Опубл. впервые в: Rom und Constsntinople // Orthodoxes Forum. 1992. Bd. 6. S. 189–207.

Опубл. в: Rome, Constantinople, Moscow. P. 7–28.

Рус. пер.: Рим, Константинополь, Москва. С. 13–42.

Публикуется по этому изданию с необходимыми уточнениями.

На протяжении Средних веков и западные, и восточные христиане создали обширную литературу, посвященную св. апостолу Петру и его преемству. Как правило, они отталкивались от одного и того же корпуса библейских и святоотеческих текстов. Однако эти тексты, сначала изолированные, а потом искусственно перегруппированные полемистами, смогут стать истинно значимыми только в том случае, если мы рассмотрим их в исторической перспективе и особенно в свете последовательной и уравновешенной экклезиологии. Это именно то дело «обращения к истокам» и взаимодействия, перед которым стоит современная экуменическая мысль, если она стремится достичь сколько-нибудь конкретного результата. Здесь, в кратком исследовании византийских текстов об апостоле Петре, мы попытаемся выявить, можно ли различить в них – в подходе к новозаветным текстам о св. Петре, к преданию о его особом служении «корифея», как часто именуют Петра в византийских текстах, и, наконец, к римской концепции его преемства – постоянные элементы определенной экклезиологии.

Мы ограничимся средневековой литературой периода, последовавшего после раскола между Востоком и Западом. На первый взгляд, выбор такого времени, когда позиции уже четко определились, может казаться для нашей цели неблагоприятным. Разве не были тогда умы пишущих втянуты в бесплодный конфликт? Были ли они еще способны к объективному толкованию Писания и Предания? Привнесли ли они что-либо ценное в правильное решение проблемы Петра?

Мы постараемся показать, что, несмотря на неизбежные преувеличения полемических сочинений, наши византийские документы достоверно отражают позицию Православной Церкви по отношению к римской экклезиологии. Как таковые они имеют ценность свидетельства – очень мало известного, часто неизданного и, следовательно, не замеченного большинством современных богословов. В своем отношении к апостолу Петру и преданиям о нем византийцы, невзирая на влияние существовавших умонастроений на их аргументацию, фактически повторяют воззрения греческих отцов. Этот упорный консерватизм в некоторой степени объясняет, почему развитие идеи римского первенства на Западе так долго оставалось незамеченным на Востоке. Восточные Церкви всегда признавали особый авторитет Рима в церковных делах, и на Халкидонском Соборе подчеркнуто провозгласили папу Льва преемником Петра, что не помешало им осудить монофелитство папы Гонория на VI Вселенском Соборе в 681 г. Даже в IX в. они не понимали, что их предыдущие бурные одобрения расценивались Римом как формальное признание его первенства и власти (primatus potestatis)[149].

Византийцы единодушно признавали высокий авторитет «ветхого Рима», но никогда не воспринимали его как абсолютную власть. Престиж Рима не определялся, на их взгляд, только «Петровым» характером этой Церкви. Они действительно считали знаменитое 28-е правило Халкидонского Собора одним из основополагающих для организационного строения Церкви: «Отцы по справедливости предоставили преимущества ветхому Риму, поскольку он был городом императора и сената…»[150] Таким образом, авторитет Рима был результатом как церковного согласия, так и тех исторических реалий, которые Церковь полностью признавала важными для ее собственной жизни, а именно существования христианской империи. То, что, по преданию, папа рассматривался как преемник Петра, никоим образом не отрицалось, но и не являлось решающим фактором. На Востоке существовало несколько «апостольских престолов»: разве не был Иерусалим «матерью всех Церквей»? Разве не мог и епископ Антиохии претендовать на именование его преемником Петра? Однако, как установлено 6-м правилом Никейского Собора, эти Церкви занимали третье и четвертое места в иерархии «преимуществ» Церквей. А причина, по которой Римской Церкви было предоставлено неоспоримое старшинство над другими апостольскими Церквами, состояла в том, что ее «апостольство», восходящее к Петру и Павлу, фактически соединялось с положением столичного города, и только совокупность обоих факторов дала римскому епископу право занять, с согласия всех Церквей, главенствующее место в христианском мире[151].