В плену у любимого: Любовь исцеляет раны, которые не под силу излечить времени - Райт Лора - Страница 15

— Джейн нет дома, — сообщил Клинт.

— Что?! — Стаканы звякнули, когда Тара не глядя поставила их на стойку.

— Не волнуйся, Тара, все в порядке. Она проснулась очень рано, захотела повидаться с дочкой, и я с помощником отвез ее на ранчо Сорренсонов. Я думал остаться там, но Дэвид сегодня дома. Сказал, что не спустит с нее глаз. Мы с ним обдумали ситуацию и решили, что мне лучше вернуться сюда и побыть с тобой. — Он помолчал, а потом добавил: — На случай, если опять придет письмо.

У Тары упало сердце.

— Да, конечно.

— Мы с тобой одни в этом доме, Тара, только ты и я. Свыкнись с этой мыслью. — Клинт поставил на стойку тарелки с едой. — И сейчас мы будем завтракать.

— Понятно, — не к месту сказала Тара. Одни. Опять. И конечно, под предлогом незаконченного расследования… — Подожди, нам же нужны вилки, сейчас принесу.

— Нет. Ты устала, — заявил Клинт и исчез за дверью. — Садись. У тебя измученный вид, — добавил он, когда через секунду появился снова с вилками в руках.

— Это ты верно подметил, — согласилась Тара, а про себя подумала: и не только из-за бессонной ночи.

Она села и с жадностью набросилась на еду.

— Ух, как вкусно! — похвалила Тара. — Я и не знала, что ты умеешь готовить.

— Бекон с яйцами — это ты называешь готовкой?

— Ну, совсем неплохо для мужчины.

Клинт с открытым ртом уставился на Тару. Вилка на мгновение зависла в воздухе, черная бровь медленно поползла вверх.

— В чем дело? — с недоумением спросила Тара.

— В твоих устах это прозвучало очень сексуально. Бекон с яйцами…

Тара поняла, о чем он говорит, и вспыхнула.

— О боже! — затрясла она головой. — Прости, это действительно прозвучало несколько… двусмысленно.

Он помахал вилкой перед своим носом, будто принюхивался к кусочку бекона.

— Ничего, мне даже понравилось.

Тара решила прояснить ситуацию:

— Понимаешь, я просто не могу представить, что такой человек, как ты, может любить возиться на кухне.

— А я и не люблю. Но если у меня появляется стимул… — он помедлил, не отрывая глаз от ее лица, — я могу пойти на любой подвиг. Теперь ясно?

У нее в голове зазвучали колокольчики, предупреждающие об опасности. Но они не остановили Тару.

— Стимул? — переспросила она. — Ты о чем? Не понимаю.

— Чего ж тут непонятного! Голодная, усталая и очень красивая женщина, которая всю ночь напролет ухаживала за страждущими, — Клинт протянул руку к тарелке Тары, наколол на вилку кусочек бекона и поднес к ее рту, — заслуживает немного внимания. Вот тебе и стимул: я тоже захотел поухаживать — за тобой.

Как послушное дитя, Тара открыла рот и аккуратно сняла зубами аппетитный бекон.

Глаза Клинта, следившего за каждым ее движением, настолько потемнели, что Тара едва сдержалась, чтобы не смести со стойки все, что там стояло, и не потянуться к нему обеими руками. Она чувствовала, что каким-то чудом, по мановению волшебной палочки, попала в сказку: Клинт Эндовер, ее девичья любовь, сидит рядом в черной футболке и джинсах, кормит ее вкуснейшим завтраком и разговаривает с ней так, будто считает ее своей женщиной.

Что же удерживает ее от того, чтобы броситься в его объятия?

— О чем ты думаешь? — поинтересовался Клинт, вновь возвращаясь к своей еде.

О чем? Если бы только он знал!

— Да нет, ни о чем конкретно.

— Тогда не отвлекайся от тарелки. Тебе обязательно надо подкрепиться.

Тара облизнула пересохшие губы, которые так нуждались в поцелуях Клинта, и повиновалась. Омлет был восхитителен — воздушный, с шапкой расплавившегося сыра. Бекон, сочный внутри, но с аппетитной корочкой, хрустел на зубах. Правда, самым вкусным Таре показался тот кусочек, который поднес к ее губам Клинт.

Наевшись до отвала, она откинулась на стуле и улыбнулась.

— Спасибо, Клинт, все было великолепно. — Она похлопала себя по животу. — Наелась как удав.

— И страшно устала, да?

— Угу.

— Как насчет ванны перед тем, как лечь спать?

Улыбка медленно сползла с ее лица.

— О чем ты говоришь?

— О ванне. Кажется, после ночного дежурства ты стала хуже соображать. — Клинт поднялся со стула, но глаз от Тары не отвел. — Разве женщины не любят наливать в воду всевозможные душистые добавки, а потом часами нежиться в кружевной пене?

У Тары гулко застучало сердце.

— Некоторые женщины любят, — тихо сказала она.

— Но не ты?

Последний раз Тара принимала ванну, когда была девочкой, а позже пользовалась только душем, поскольку ей вечно было некогда предаваться удовольствиям.

— Я всегда считала это пустой тратой времени.

— Разве не ты сказала вчера, что хочешь отдыхать, лениться, забыть о чувстве ответственности и все такое?

— Я не пом…

— Брось, все ты прекрасно помнишь, — заявил Клинт, сверля ее глазами. — Короче, Тара, хочешь ты этого или нет, но я намерен отвести тебя в ванную.

У Тары в буквальном смысле отвисла челюсть.

А Клинт, как ни в чем не бывало, широко улыбнулся и направился к ванной комнате, расположенной на первом этаже.

— Кто-то из нас двоих должен наконец позволить себе расслабиться, — сообщил он на ходу.

— Правда? А почему это непременно должна быть я? — глухо отозвалась Тара, все еще не веря в реальность происходящего. Клинт наверняка блефует, хочет над ней подшутить…

И тут из ванной раздался шум воды. Тара ахнула: он не шутит! Суровый и неприступный Клинт Эндовер наполняет для нее ванну!

Тара замерла на своем стуле, прислушиваясь к ощущениям в своем теле. Знакомое покалывание кожи, знакомый жар внизу живота.

— На старт, внимание, марш! — громко крикнул Клинт.

От неожиданности Тара вздрогнула.

— Что?

— Иди сюда, говорю!

Сердце подпрыгнуло у нее в груди.

— А… а как же грязная посуда?

— Забудь о посуде. О ней я позабочусь сам.

Тара с трудом оторвалась от стула и на ватных ногах заковыляла к ванной. На пороге остановилась, чтобы собраться с духом. Медленно сосчитала до десяти… Нет, не помогает!

Да и как тут успокоиться!

В воздухе витает ванильный аромат ее любимой пены для ванны. Свет выключен, зато горят две свечи. Где он их взял? Ах да, она хранила их в маленькой кладовке на случай непредвиденного отключения электричества…

Сложив руки на груди. Клинт возвышался над ванной, заполненной воздушными пузырьками. При взгляде на него Таре захотелось убежать. Нет, не потому, что она боялась его. Причина была в другом: Тара не привыкла к романтически обставленным ритуалам, считала их абсолютно ненужными. Хорошее мыло и свечи — это практично и необходимо для жизни. А сексуальные красавцы не должны готовить завтрак и запихивать в ванну усталых медсестер.

Но сегодня все чудесным образом изменилось.

Желтые язычки пламени от свечей плясали в потемневших глазах Клинта.

— Не нужно анализировать ситуацию, Тара.

— Но я не…

— Именно этим ты и занимаешься, я не слепой. Просто прими все как есть.

Она глубоко вдохнула.

— А ты… — язык не поворачивается, но спросить все-таки надо, — ты останешься тут?

— Нет.

— Вот как… — только и смогла сказать Тара.

— Ванна приготовлена только для тебя. Это все, что я могу предложить тебе в данный момент. — В голосе Клинта не было и намека на сожаление — одна лишь голая констатация факта. — Раздевайся и залезай в ванну.

Она нервно облизала губы, но промолчала. Было трудно определить, в какой части тела сейчас бьется ее сердце, ей казалось, оно — повсюду.

Как странно он на меня смотрит, думала Тара, будто изучает какой-то редкий музейный экспонат.

Сделав к ней шаг, Клинт сухо произнес:

— Если хочешь, я могу тебе помочь.

По бедрам Тары разлился жар; чтобы устоять на ногах, она схватилась за притолоку. Какая ужасная перспектива! Сейчас Клинт разденет ее, потом поможет ей забраться в ванну, а после… уйдет. Но, так или иначе, он сам сказал, что не останется тут. Значит, из двух зол нужно выбирать меньшее. Пусть побудет здесь еще чуть-чуть, пусть снимет с нее одежду, один предмет за другим. Ей необходимо видеть его лицо, его глаза, когда он станет делать это. Как знать, может, она ему безразлична. Тогда все ее страдания напрасны…