В плену у любимого: Любовь исцеляет раны, которые не под силу излечить времени - Райт Лора - Страница 16

— Да, мне нужна твоя помощь, — сказала она таким глухим и хриплым голосом, будто только что заключила сделку с дьяволом.

Искра желания вспыхнула в глазах Клинта.

— Подними руки над головой.

Секунду Тара медлила, прислушиваясь к слабеющему голосу разума, потом решительно отмела его прочь. Чувствуя, как напряжены все ее мышцы, она подняла руки.

Втянув в себя воздух сквозь сомкнутые зубы, Клинт медленно стянул с нее синий свитер, оставив лишь крохотный белый топик. Руки его задержались на ее талии.

— Мне продолжать? — хрипло спросил он.

То ли она вконец обезумела, то ли вынырнула на поверхность та, настоящая Тара, которая так долго пряталась в своей скорлупе, но ей все стало безразлично, она напрочь забыла о приличиях, забыла обо всем на свете. Хотелось только одного: чтобы сию же секунду оказаться голой и чтобы Клинт видел ее.

Тара снова подняла руки, выжидающе глядя на Клинта, и он снова повторил маневр, освободив ее от топика.

— Я остановлюсь по первому твоему слову, — пообещал он, заведя руки ей за спину и расстегивая бюстгальтер.

Тяжело дыша, она кивнула.

Клинт положил ладони на плечи девушки, поддел большими пальцами бретельки бюстгальтера и потянул их вниз. Еще секунда — и кружевная тряпица оказалась на полу.

Откинув голову, Тара закрыла глаза и глубоко вздохнула.

Как приятно нежное прикосновение его рук! Как сладостно ощущение горячего воздуха на голой груди!

— Раздень меня совсем, — тихо сказала она, зная, что он смотрит на нее и что от этого взгляда у нее твердеют соски.

Тара услышала, как Клинт глухо прорычал, потом почувствовала его пальцы на своей талии. Вот он расстегивает молнию, стягивает с нее юбку, снимает колготки… Все, остались одни лишь белые хлопковые трусики.

— Тара… — выдавил из себя Клинт.

Она открыла глаза. Теперь Клинт стоял в метре от нее; взгляд горящий, как у голодного, но очень гордого зверя в клетке, отказывающегося принимать подачку.

А она стояла перед ним почти обнаженная — и телом, и душой.

— Вода остывает, — пробормотал он.

— Наверное.

Клинт обеими руками прошелся по своим волосам.

— Тара…

— Что?

Его лицо мучительно исказила мука. Она тоже страдала, чувствуя, как пульсирует кровь в ее жилах. Они оба теряли над собой контроль, но все-таки их разделяла пропасть.

Тара была готова хоть на одно короткое мгновение сдаться окончательно.

Клинт не был готов.

— Мне лучше уйти.

— Клинт…

Но он потряс головой и направился к двери.

— Наслаждайся, пока вода еще горячая.

Пламя свечей колыхнулось, когда он закрыл за собой дверь.

Боже, как пусто!

Только что Клинт стоял рядом, раздевал ее, воздух был наполнен ароматом ванили и едва не потрескивал от накала страстей — таким огромным было их обоюдное желание. И вот все это исчезло. Один хлопок двери — и надежда Тары на счастье — пусть даже мимолетное — испарились, как туман на заре.

Клинт испытывал себя — и победил.

Наслаждайся…

Постараюсь, подумала Тара, тупо глядя на разбросанную по полу одежду.

Клинт сидел возле кровати Тары и неотрывно смотрел на нее. Луна, то и дело скрывавшаяся за низкими зимними тучами, отбрасывала причудливые тени на ее очаровательное лицо, высокие скулы и полные губы. Длинные светлые волосы в соблазнительном беспорядке разметались по подушке. Одеяло сползло на пол, но Клинт не решался поправить его, чтобы не разбудить спящую девушку.

Белоснежная простыня наполовину скрывала ее тело, и Клинт мог видеть только бледно-зеленую легкую маечку. В ней Тара была как-то особенно хороша, совсем еще девочка… но Клинт знал, какое мощное женское начало кроется за этой невинной внешностью.

Да, она женщина — с головы до кончиков ногтей.

Сегодня утром, в колеблющемся свете свечей, Клинт видел, насколько Тара женственна, видел каждый изгиб ее восхитительного совершенного тела.

До сих пор перед глазами стояла гладкая матовая кожа Тары, покрытая легкой испариной. А эти полные груди, а набухшие соски, так красноречиво говорившие о желании любить! Сколько раз за сегодняшний день Клинт представлял, как берет сосок губами, втягивает его в рот, ласкает, играет с ним, слушая, как она вздыхает и стонет от наслаждения…

От этой мысли ему становилось жарко.

Там, в ванной, все шло к логическому завершению, а он… он взял и ушел. О ком он думал в эту минуту, кого хотел защитить? Ее? А может, себя — или их обоих? Да, вот именно, он стремился уберечь их обоих от всесокрушающей страсти, которая уже кипела в них, от страсти, силу которой ни он, ни она не знали раньше.

Желание билось в каждой их жилке, но оно могло разрушить их волю, заставить потерять над собой контроль, столь необходимый им как раз сейчас…

Внезапно страшный шрам снова напомнил о себе, и Клинт, положив руку на грудь, чтобы успокоить ноющую боль, отбросил опасные мысли и вернулся к созерцанию прекрасной спящей девушки.

Боль немного утихла. Клинт откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди. Он испытывал непреодолимую потребность находиться рядом с этой женщиной, и двигало им не только стремление защитить Тару или насладиться ее дивным телом. Нет, тут было нечто большее.

Что именно, он понял только сейчас, сидя у ее постели.

Когда Тара была рядом, когда их глаза встречались, когда она произносила его имя, Клинт сам себя не узнавал. Три долгих года он был живым трупом, автоматически выполнявшим какие-то действия. А возле Тары он ожил, снова превратился в мужчину. И как бы ни волновало его это забытое уже ощущение, подавлять его Клинту не хотелось.

Тара зашевелилась во сне. Длинные ресницы дрогнули, глаза открылись, и Клинт погрузился в бездонные зеленые озера. Тара смотрела на него без страха, без смущения, без удивления.

Клинт выругался про себя: он намеревался выйти из спальни до ее пробуждения. И вот — опоздал.

Мягким и чуть хрипловатым со сна голосом Тара сказала:

— Доброе утро.

— Ну, до утра еще далековато, — отозвался он с едва уловимой улыбкой.

— А который час?

— Около пяти.

— Ух ты! Как же долго я спала. — Она заворочалась, пытаясь встать.

Клинт бережно взял ее за плечи и снова уложил на подушки.

— Лежи, лежи, время еще есть.

— Но я же потеряла целый день!

— Ничего ты не потеряла. Твое место в кровати.

Она выглядела так уютно и сексуально, что Клинту безумно захотелось забраться под одеяло и устроиться рядом с ней, на ней, как угодно, лишь бы ощущать ее тепло.

Она улыбнулась и закинула руки за голову.

— А вот ты не там, где твое место, верно?

— Заметила, значит.

— Я, возможно, немножко не в себе, но заметить такое еще в состоянии.

— Ты в себе, Тара, просто усталость еще дает о себе знать, вот и все.

Улыбка Тары уступила место кривой ухмылке. Глядя ему прямо в глаза, она произнесла:

— Это все из-за ванны. Она действует… расслабляюще.

Клинт больше не мог оставаться на месте. Он наклонился к ней, откинул волосы и прошептал, касаясь губами мочки уха:

— Правда? А эффект, который ванна оказывает на меня, прямо противоположный.

— И поделом тебе, Эндовер, — проворчала Тара.

Он слегка повернул голову и потерся губами о ее щеку.

— Я ушел не потому, что не хочу тебя, Тара.

— Нет?

— Нет. Причина в том, что я хочу тебя слишком сильно.

Вздохнув, она кивнула, но в ее влажных изумрудных глазах Клинт увидел упрек: его поспешное бегство из ванной обидело Тару.

— Ну, как у нас дела? — решив поменять тему, спросила девушка. — Джейн звонила?

Клинт снова выпрямился и покачал газовой:

— У нас все в порядке. Джейн не звонила. Полагаю, она, Отэм и Мариссия весь день вырезали бумажные украшения для елки, и ей не захотелось уезжать. Я послал туда Гарри, чтобы он остался на ночь. Если учесть, что с ними еще и Дэвид, моя помощь там не нужна.