Шакалота. Птичка в клетке (СИ) - Филон Елена "Helena_fi" - Страница 68

Смотрю на Полину и пытаюсь понять, почему она так жутко выглядит, если только что домой вернулась? Когда я пришла, её не было, а обычно моя сестра без туши на ресницах даже мусор вынести не может. А сейчас… выглядит, как бледная поганка. Без причёски, без макияжа.

Разворачивается и шагает к двери.

— Где ты была? — отбрасываю мокрое одеяло в сторону и шагаю за ней, слегка покачиваясь из стороны в сторону.

— Полина, я с тобой разговариваю!

— Отстань. Не сейчас.

— Как ты себя чувствуешь? Температура больше не поднималась?

— Я сказала: отстань!

— Где ты была, Полина?

— Да отвали ты от меня! — Полина хлопает перед моим носом дверью ванной и закрывается на замок.

Отлично.

У моей сестры круглогодичный ПМС.

— Что опять случилось? — приваливаюсь спиной к двери и сползаю на пол. — Полина? Что у тебя опять случилось?

— Не твоё дело!

— Где ты была? Разве не заболела?

Нет ответа.

— Скоро мама с работы вернётся. Её тоже посылать будешь?

— Отвали, я сказала!!! — орёт.

Какой-то стук, словно что-то полетело в стену, а следом раздаётся шум воды.

Лучше не бывает.

Возвращаюсь в комнату, освобождаю кровать от мокрого постельного белья, сажусь на голый матрас и потираю лицо ладонями. Руки дрожат… Вот блин, приснится же такое. И всё как… как по-настоящему было, так ясно, так чётко… я даже плакала на самом деле, не только во сне.

Достаю из шкафчика открытку врученную мне Оскаром и сжимаю в ладони. Вновь горло будто тисками сдавливает, стоит вспомнить его слова, угрозы. Вряд ли Оскар шутил… «Закинулся» двумя таблетками прямо при мне, ещё раз напомнил, какая расплата ждёт меня за неподчинение, подмигнул напоследок и ушёл.

Таблетки — вот о чём я думала, когда домой вернулась. Теперь понятно, кто подсадил на них Полину. А ведь это не самое страшное, что может быть. Что если дружки Оскара на чём-нибудь посерьёзней «сидят»?.. Что если действительно могут Максу голову отбить? Что если это не просто угроза была?

Ещё и этот сон…

Я не знаю, что делать. Я в ужасе.

Беру телефон и в десятый раз открываю список контактов.

Не знаю, кому могу довериться. Кому позвонить, у кого попросить о помощи? Действительно страшно… за него. За Макса. А ведь злиться должна. С какой вообще стати переживаю, ведь он на свои же грабли наступил?

Не выполню четвёртое задание и нам обоим конец, так, да? Так сказал Оскар. Макс у них больше не главный, да и был ли им вообще?

Надо поговорить с Яроцким. Рассказать ему всё. Но у меня даже номера его нет. Да ладно, кого я обманываю?

«Скажешь ему хоть слово, и ваша следующая встреча с Максюшей состоится в больничке, поняла? Посетителем будешь ты. Всё, что нужно я сам ему скажу», — по лицу Оскара видела — не шутит.

Как я до этого докатилась? Ещё недавно сам Яроцкий угрожал мне слитием видео с моим участием в сеть, а сейчас… сейчас мне угрожают здоровьем самого же куратора? Того самого, по чьей причине всё это происходит со мной!

Не хочу и не могу продолжать это.

Но продолжаю.

Может Светлаковой рассказать? Это ведь её друзья, её парень, пусть сама его защищает, почему я должна это делать? Почему?!

Утыкаюсь лицом в подушку и с трудом сдерживаюсь, чтобы не закричать во весь голос от безысходности, от этого жужжащего в груди чувства, которое на две части разрывает: «не могу всё так оставить» и «должна всё так оставить».

— Девочки, я дома! — раздаётся с коридора голос мамы, и у меня в голове как щелчок раздаётся. Тут же вскакиваю с кровати, подхватываю рюкзак и пихаю в него первые попавшееся под руку учебники, одежду, расчёску.

— Мам, а я наказана? — кричу. Если наказана, то умолять буду, чтобы отпустила.

— Эм-м… Что-то случилось? — Мама появляется в дверях и с явным непониманием на лице разглядывает мою прилипающую к телу, мокрую от пота футболку.

— Гимнастику делала, — вру. — Врач ведь сказал и дома упражняться.

— Ну… да, — мама хмурится.

— Я могу пойти к Зое? С ночёвкой? Лекарства с собой возьму.

Вздыхает и поджимает губы:

— Лиза, я не думаю, что после всего, что тут было, отцу понравится эта идея.

— Мам… — подхожу ближе и смотрю ей в глаза, с трудом сдерживая слёзы. — Мам… мне очень… очень-очень надо.

— Что случилось, Лиза? Плохо себя чувствуешь?

— Да! — выпаливаю. — То есть… нет, это не из-за сердца, честное слово. Просто… просто сложно всё. Просто опусти меня к Зое с ночёвкой, пожалуйста. Мне очень нужно с ней поговорить.

Лицо мамы всё больше и больше наполняется беспокойством:

— Вы поссорились?

Ну вот почему так? Ведь я врать не хотела!

— Да. Я виновата, хочу извиниться, — но врать всё же приходится. — Как буду у неё, дам тебе с бабой Женей поговорить, хорошо? Она подтвердит, что мы всю ночь проведём дома и утром вместе пойдём в школу.

— Лиза… Я не знаю…

— Пожалуйста, мам!

Через полчаса я уже стою на пороге квартиры Зои, и та смотрит на меня в абсолютной растерянности, ведь я даже не предупредила, что к ней собираюсь. И прежде, чем моя подруга успевает сказать хоть слово набитым блинчиками ртом, аромат которых распространился даже на лестничную клетку, я бросаюсь к ней на шею и даю волю эмоциям, чувствам и слезам.

Сперва с бабой Женей разговаривала моя мама, а спустя пятнадцать минут позвонил отец. В общем, родители удостоверились, что я под колпаком взрослого надзора и немного успокоились. Думаю, им сложно привыкнуть к тому, что теперь у меня есть подруга. Не друг, как Паша, к которому меня, разумеется, с ночёвками ни разу не отпускали, а настоящая подруга. И знаете, Зоя и вправду оказалась настоящей. Сперва Я рыдала и душилась слезами с самого начала своего рассказа, а затем разревелась она и так резко бросилась обнимать меня, что вывернула на пол всю тарелку с выпечкой принесённой бабой Женей.

— Почему раньше не сказала? — душила меня в объятиях. — Да я бы… я бы их всех… голыми руками порвала… Лиииизааа… Лииизкаа…

— Всё в порядке, — теперь я её утешала. — Все, правда, хорошо.

— Чего врёшь?! — всхлипывала. — Ничего не хорошо… Лиизаа… как ты одна со всем этим… Ты… я… Блин! Лизааа…

Успокаивать Зою пришлось долго. Вот уж не думала, что эта девочка способна так расчувствоваться, и это лишнее подтверждение тому, как я ей не безразлична. Теперь люблю Зою ещё больше, теперь… когда она знает все мои секреты, уверена, наша дружба станет только крепче.

Вечер выдался не из лёгких. Легли спать только под двенадцать ночи и ещё долго разговаривали, тихонько, чтобы бабу Женю не разбудить, чьё похрапывание даже через стенку слышно было.

— Не люби его, Лиз. Тебе нельзя любить такого как он, — вдруг произносит Зоя, когда я уже в сон начала провалиться.

— Я же сказала тебе, Зой, — шепчу, — я не люблю Яроцкого. Раз десять тебе уже сказала об этом.

— Раз десять, точно, — вздыхает. — Раз десять мне уже об этом соврала.

— Я не вру.

— Да ладно тебе, — разворачивается ко мне лицом и смотрит с пониманием, вижу, как в темноте блестят её глаза, так искренне, с таким беспокойством. — Ну что я не вижу?.. Ты даже не злишься на него больше. И это после всего, во что он тебя втянул! Лиз?

— М?

— Тебе мало страданий в жизни? Вот честно. Только такого, как Яроцкий тебе для полного комплекта не хватало.

— Да не влюбилась я, — закрываю глаза, и лицо его вижу. Кожа мурашками покрывается, стоит вспомнить, как целовал меня, обнимал, с какой теплотой смотрел.

— Ага… не влюбилась, — Зоя приглушённо усмехается. — Попала ты, подруга. Конкретно попала. Мегере это точно не понравится.

— Я не собираюсь отбивать у неё парня.

— Понятное дело не собираешься, — вновь усмехается. — Зачем, если Яроцкий сам её вот-вот в лес свалить попросит? Эх, Лиз… угораздило же тебя. Такое вообще бывает? — Вижу, как переворачивается на спину и смотрит в потолок. — Костя, Паша, Макс… Только Оскара в себя ещё не влюбила.