Мировой кризис - Спенсер-Черчилль Уинстон - Страница 32

• Предыдущая
• 32/121
• Следующая

В этих совещаниях прошли октябрь, ноябрь н декабрь, отмеченные множеством событий, и только в средине января в Париже собрались представители 27 государств, непосредственно ведших войну или присоединившихся в самом ее конце к более сильной стороне. Был установлен чрезвычайно громоздкий порядок занятий конгресса. В то же время почему-то упустили из виду одно обстоятельство, которое могло бы облегчить его. Весь ход дальнейших переговоров зависел от предварительных совещаний по основным вопросам между Великобританией, Францией, Италией, Японией и Соединенными Штатами, ибо на этих совещаниях можно было бы установить главные принципы. Но совещания не состоялись. Последовавшие за перемирием два месяца нисколько не ускорили систематического выяснения условий мира. В начале января весь мир пришел в смущение и каждый спрашивал, почему не заключается мир; представители всех мелких государств уже съехались в Париж, куда прибыли и журналисты со всего света. Вторая стадия – общее собрание всех держав – по своему значению отодвигала теперь на второй план первую стадию. Медлить было больше нельзя, и конференция началась до того, как основные вопросы были сообща рассмотрены державами, которые одни только имели право выносить решения.

1814—1919. – Литература. – Кинематографическая фильма. – Вильсон в зените своей славы. – Выборы в конгресс. – Враждебное большинство в Сенате. – Ошибочные расчеты Вильсона. – Последствия. – «Простой парод». – Тайные договоры. Под давлением извне. – Разоблачение. – Настоящая американская точка зрения. – Защита союзников. – Британская мирная делегация. – Британская имперская делегация. – Состав конференции. – Компромисс президента Вильсона. – Пресса. – Официальные языки конференции. – Судороги Европы.

Как велик контраст между обстановкой мирной конференции 1919 г. и теми условиями, в которых собрался Венский конгресс в 1814 г. В 1814 г. победоносные союзники фактически владели всей Европой. Они имели полную физическую возможность навязать свою волю всему миру. В 1919 г. опасности были гораздо больше, и союзники гораздо более истощены; обширные области и чрезвычайно важные факторы оставались вне их контроля. В 1814 г. в изящной и церемонной обстановке частных совещаний собралась группа аристократов, всю жизнь обучавшихся ведению государственных дел и дипломатии, до последней степени уставших от войны и ненавидевших перемены; целью их было восстановить и укрепить традиционный общественный порядок после двадцатилетних смятений. В 1919 г. вопросы решали народные трибуны и лидеры народных масс, добравшиеся в грубой сумятице партийной борьбы до головокружительных высот власти и победы и с опаской балансировавшие на ненадежном и изменчивом основании, которое представляет собою сила общественного мнения. Все они претендовали на то, чтобы обеспечить человечеству наилучшее будущее. Правда, парламенты до известной степени выражали общественное мнение и сообщали ему большую устойчивость, но, с другой стороны, общественное мнение испытывало на себе сильнейшее влияние прессы. В 1814 г. происходили спокойные обдуманные совещания уверенных в себе и прочно сидевших на своих постах людей; в 1919 г. происходили шумные столкновения сбитых с толку демагогов, из которых каждый привык к широкой деятельности, каждый должен был обеспечить победу за собой и за своей партией и дать удовлетворение национальным опасениям и страстям независимо от того, были ли они основательны или нет. Вследствие этого будущий историк должен будет судить не столько их недостатки и промахи, сколько их значительные достижения.

Литература о мирной конференции, имеющаяся почти на всех языках, чрезвычайно обширна, а литература относительно самого мира еще обширнее. На первом месте должна быть поставлена монументальная работа д-ра Темперлея. Хотя д-р Темперлей не считал для себя возможным опубликовать все сведения и все документы, которыми он располагал, его шеститомный труд сохранит свое значение как единственное в своем роде и необходимое руководство для каждого исследователя. Из французских книг наиболее важной является книга г-на Тардье «Правда о мирном договоре»[24] отчасти потому, что он был на конференции в качестве одного из французских делегатов, а отчасти потому, что многие из приводимых им документов нигде до того не были опубликованы. Мерме в своей «Борьбе трех»[25] опубликовал важные извлечения из тайных протоколов Верховного совета и из протоколов совета четырех. Из итальянских работ главной является трехтомное сочинение синьора Нитти. Американская точка зрения изложена прежде всего в книге Станнарда Бекера[26]; во-вторых, в документах полковника Хауза, изданных Сеймуром, и, в-третьих, в книге Лансинга «Переговоры о мире»[27]. Превосходным и весьма ученым трудом является также книга Миллера «Составление Устава Лиги наций»[28]; русский вопрос изложен в книге Денни «Внешняя политика Советской России»[29] и книге Кумминга и Петита «Русско-американские отношения»[30]. Работа Станнарда Бекера отличается от всех этих сочинений как по богатству приводимых им тайных документов, так и по тому способу, каким он использовал их. В конце 1920 г. президент Вильсон передал в распоряжение этого лица, стоявшего тогда во главе президентского бюро печати и находившегося в Париже, два чемодана и три стальных ящика, содержавшие все записи президента, сделанные им по поводу мирной конференции. «Будучи в Париже, – писал президент, – я рассовал эти записи по сундукам и не имел ни времени, ни физической энергии рассортировывать их или хотя бы привести их в порядок». Бекер не замедлил вытащить все эти сокровища на свет божий, использовав их в защиту политики и поведения президента. Стремление Бекера оправдать репутацию своего уважаемого вождя встретит сочувствие и поддержку у всех союзных наций, и если его труд подвергался суровой критике, то эта критика исходила не с их стороны. Все признают высокие мотивы, руководящие Вильсоном, его исключительные способности, его добрую волю и готовность к пониманию чужого мнения и к изысканию практических решений. Он был хорошим другом не только союзников, но и всей Европы. Знакомясь с реальными фактами действительности, он проявлял не только возвышенный идеализм, но и отзывчивость и здравый смысл. При заключении договоров он вел себя с величайшей лояльностью и добросовестностью, и последние остатки его жизненных сил были затрачены им на то, чтобы осуществить обязательства, которые он подписал и которыми он связал свою страну. В Европе о нем долго будет сохраняться благодарная память.

Но Бекер нарушает стройную систему защиты своего героя той нелепой картиной общей обстановки, которую он пожелал нарисовать. Описание работы Вильсона на мирной конференции, его надежд, его сшибок, его достижений, его соглашений и его неудач заслуживает лучшего оформления, нежели та кинолента, которую преподнес нам в соглашении с лучшими традициями Холливуда автор. Как и обычно на киноленте, все светлые пятна выступают преувеличенно ярко и все тени усиливаются. Автор щедро пользуется методом мрачных контрастов. Автор ведет рассказ так, как это делается в дешевых романах, подделывающихся под низменные вкусы публики и, передавая факты и события и характеризуя отдельные личности, старается согласовать свои описания с заранее поставленными требованиями. Поэтому президент изображен им рыцарем без страха и упрека, отстаивающим высокие идеалы американского народа; он бесконечно опечален соприкосновением с безнадежно испорченной Европой и ее государственными деятелями. Сюжет кинематографического фильма Бекера, как мы видим, совсем не нов. Это просто-напросто описание борьбы между добром и злом, между возвышенными идеями и низменными интересами, между щедростью и алчностью, между строгой нравственностью и низкой интригой, между общечеловеческими симпатиями и бессердечным себялюбием.

• Предыдущая
• 32/121
• Следующая