Связанные серебром (ЛП) - Бриггз Патриция - Страница 6

Он протянул руку и сменил имя на «Фантастическая Выдержка», затем прошептал мне на ухо:

— Фантастическая Вакханалия. И вся моя.

— Мне нравится. — Теплое дыхание Адама, опаляющее мое ухо, тоже можно считать фантастикой и вакханалией.

До Адама, я всегда была похожа на этот черный шар — скучная, но полезная. В моей внешности нет ничего особенного, за исключением экзотического цвета кожи, доставшегося мне от отца из племени Черноногих. А Адам… стоило ему пройти мимо, как все оборачивались ему вслед. Даже в боулинге он привлекал внимание.

— Бросай уже свой скучный шар, — грозно приказала я. — Заигрыванием со счетчиком очков тебе ничего не даст. Теперь все компьютеры считают.

— Будто мне это нужно, — он усмехнулся и отошел на пару шагов, после чего развернулся и сосредоточился на бедных, беспомощных кеглях.

Его ига была смертельно серьезной и в решительном стиле, как и все остальное в жизни Адама. Контролируемая сила, вот каков он.

Но я начала замечать во взглядах, направленных на нас — в частности на Адама — не только восхищение. Адам не был знаменитостью, он сторонился новостей.

Но Адам — волк, работающий с общественностью. Хладнокровный, успешный бизнесмен, чья охранная система защищает ядерные установки штатов; отличный парень, который оказался вервольфом. Думаю, когда они читают об этом — это очень здорово, но видеть верфольфа рядом с собой в боулинге — дело иное. Они его боятся.

Мысль была такой яркой, словно мне ее прошептали на ухо, принося следом беспокойство.

«Посмотри на них».　

Я увидела, как мужчины задвигают за себя женщин, как матери держат при себе детей. Через мгновение, они все разом сбегут… и я не думаю, что это как-то относится к тому, что четырьмя кварталами дальше по улице что-то натворили подростки.　

«Адам еще не заметил»

Он хитро и удовлетворенно улыбнулся, выбив страйк, весьма удачный, потому что не было поломок. Если ударить слишком сильно — что-нибудь сломаешь, слабо — ничего не выбьешь.　

«Оглянись».

Взяв свой зеленый шар, я посмотрела на окружающих нас людей. Как и Адам, они все были увлечены игрой, чтобы заметить тревожное бормотание. Мальчишка лазил под креслами, а его родители спорили о счете на табло.

Прелестная же малышка — в розовом платье с розовыми бантиками на хвостиках — забралась на помост боулинга и играла с сушилкой для рук на системе возврата шаров. Она подставляла ручки под холодный поток и хохотала.　

«Адаму станет противно, что люди ушли из-за него».

На моем лбу выступил пот, что смешно, учитывая прохладный воздух в боулинге. Я остановилась на полпути к линии броска (или как там ее называют) и, подражая Адаму, прижала шар к груди.　

«Вероятно, нужно показать, что Адам не монстр, а герой».

Я посмотрела через плечо на играющую малышку. Ее брат вернулся к стойке с шарами и играл с ними. Их мать только что заметила отсутствие сына и направилась за ним.

Я вновь посмотрела на кегли.

— Ты смотришь? — спросила я Адама. Желание сделать для Адама что-то хорошее было таким сильным, что сложно было противиться.

— Мой взгляд прикован к тебе, — ответил он. — Ты собираешься сделать что-то потрясающее?

Я неосторожно, словно новичок, провалила удар и послала шар в противоположную от дорожки сторону, туда, где маленькая девочка играла с потоком воздуха.

И как только шар улетел, я не могла поверить, что решилась на это. Потея и дрожа от ужаса, я повернулась. И как бы быстро я это не сделала, зрелище все же пропустила.

Адам поймал шар за два фута от малышки.

Она посмотрела на Адама, чьё шумное падение нарушило её игру. Когда она увидела, что рядом с ней странный человек, округлила глаза и выпятила нижнюю губу.

Адам, по большей части, не интересовался детьми (кроме собственной дочери), как признался мне однажды, до тех пор, пока они не достигнут подросткового или старшего возраста, чтобы с ними можно было вести интересные разговоры.

— Привет, — протянул он, выглядя очень смущенным

Малышка осмотрела Адама, но она, как ни — как, женщина, а Адам… ну он Адам. Поэтому, она прикрыла рот ручкой и захихикала.

Это было восхитительно и очень мило. Адам был потерян, и все вокруг это отчетливо понимали.

Маленькая покорительница сердце завизжала, когда отец взял ее на руки, к ним торопилась мать, волоча за собой мальчика и тараторя слова благодарности.　

«А зло здесь ты, Мерси. Бедняга».

Конечно, я плохая, я почти убила малышу. О чем я думала? Если бы она сделала шаг назад или Адам не успел бы, то была бы уже мертва. «Девочка не была в опасности, ты ведь не в нее бросала, шар прокатился бы мимо, не задев ее. Ты спасла Адама, и он даже этого не заметил».

Он нахмурился на меня, когда мы отошли (ради безопасности каждого, хотя беспокойные менеджеры нам этого не говорили). Мы вернулись к игре, и Адам дал мне ударить первой.

Я аккуратно бросила первый шар в желоб, где он никому не причинил бы вреда. Не знаю, сделала ли я так ради того, чтобы успокоить окружающих, с тревогой наблюдающих за мной или ради себя.

«Ты лишь старалась осчастливить Адама, и вот такая тебе досталась благодарность».

И я вовсе не добивалась в благодарность хныканье малышки. Я почесала лоб, словно от этого мои мысли прояснились бы.　

«Шар не ударил бы ее, ты в этом убедилась». Даже если бы Адам не успел, шар прокатился бы мимо.

Адам задумчиво наблюдал за мной, но ничего не сказал на мой проигрыш в сто очков. Я специально проигрывала, чтобы не стало понятно, что я нарочно кинула тот шар,

Я сделала это нарочно, да?

Не могу поверить, что я что-то такое сделала. Что со мной такое? Если бы Адам был более отзывчивым, я бы обсудила это с ним.　

«Он не захочет услышать то, что ты ему скажешь, лучше промолчать. Да и вряд ли он поймет».

Я не возражала, что Адам предпочел стоять там, где сможет с легкостью поймать шар, если я вновь не туда его кину. В конце концов, его спасение малышки выглядело лучше, если бы я казалась идиоткой.

После четвертого удара, Адам подошел ко мне и тихо, чтобы никто нас не слышал, спросил:

— Ты это специально сделала, да? О чем ты, черт возьми, думала?

И почему-то, даже несмотря на его правоту, мне стало дурно от его вопроса или может из-за голоса у меня в голове.　

«Он должен был раньше понять. Он должен лучше понимать свою пару. Ты не должна оправдываться. Лучше вообще ничего не говорить».

Выгнув бровь, я гордо прошла мимо него и взяла свой шар. Из-за боли гнев лишь стал сильнее. Я была так расстроена, что забыла притвориться, и выбила страйк. И была уверена, что это последнее очко в мою пользу в игре… а еще я ни слова не сказала Адаму.

Он победил с разницей в счете больше двухсот очков. Когда мы закончили партию, Адам понес шары к стойке, а я переобуваться.

Подростки, играющие в пяти дорожках от нас, остановили Адама и попросили его дать им автограф. Я забрала свои туфли, переобулась и оплатила игру.

— Он вправду Альфа? — спросила девочка-подросток за прилавком.

— Ага, — ответила я сквозь стиснутые зубы.

— Ого.

— Ага.

Я вышла на улицу и ждала Адама у новенького, стоящего на сигнализации, джипа. После захода солнца, температура опустилась градусов на шесть, и из-за того, что я на холоде стояла в платье и туфлях, мне было не комфортно. А может, из-за своего характера, мне было плохо и холодно.

Я стояла у пассажирской двери, и Адам не увидел меня сперва. Я увидела, как он задрал голову и втянул носом воздух. Я оперлась о дверь, и движение привлекло внимание Адама.

Идя к джипу, он не сводил с меня взгляда.　

«Он думает, что ты намеренно подвергла ребенка опасности, чтобы он выглядел героем. Он не понимает, что ты никогда бы так не поступила. Девочка не пострадала бы, шар прокатился бы мимо. Адам задолжал тебе извинения».

Я ничего ему не сказала, не могла признаться, что крошечный вредный голосок в голове приказал мне так поступить.