Красный рыцарь - Кэмерон Майлз - Страница 166

Боглины высунули головы, во всадников полетело облако дротиков. Но, как и их хозяина, боглинов поразила скорость людей: всего секунду назад Грендель стоял во весь рост у края траншеи, а в следующую рыцари оказались далеко за ней.

Капитан приземлился, лязгнув броней о седло, зубы стукнули друг о друга, отчего разболелась челюсть, шлем, несмотря на подшлемник и подкладку, больно ударил по голове, в глазах на мгновение потемнело.

Конь Красного Рыцаря дернулся и споткнулся, вокруг них собирались остальные рыцари, перепрыгнувшие траншею. Боглины неестественно медленно поворачивались в их сторону. Том преодолел препятствие последним и проскакал вперед, обогнав Гренделя.

Справившись с мимолетным замешательством, толпа боглинов полезла из траншеи. «Вот сейчас был бы наилучший момент», — только и успел подумать капитан. Вымазанные маслом фитили вспыхнули. Взрыва не произошло. Послышался легкий «ш–ш–шух!», и из траншеи, как по велению Всевышнего, поднялась сплошная стена огня.

Не успел капитан обрадоваться победе, как конь под ним пал. Верный Грендель отдал жизнь, чтобы перенести хозяина на другую сторону. В его теле торчало двенадцать копий. Животное рухнуло на землю, вместе с ним упал и Красный Рыцарь.

Треть хора была мертва. Гармодий нашел настоятельницу и взял ее за локоть, помогая подняться, но та встала без помощи старого мага и тут же метнулась в эфир.

Он был ранен. Парень все же его достал.

Гармодий помог подняться Мирам, и пение — слабое, дрожащее, но медленно набиравшее силу — возобновилось. Голос Амиции звучал громче всех, и первые долгие минуты она в одиночку вела хор. Сила не исчезла — источник все так же проводил энергию через поющих сестер. Гармодий взялся за посох, развел руки и принялся колдовать.

Отец Генри лежал в луже собственной крови. В ушах нестерпимо звенело. Спина и плечи полыхали от боли. Он надрывно вскрикнул. Христос тоже прошел сквозь боль. Боль — это враг. Любого врага можно одолеть.

Он поднялся на колени. Каким–то чудом груда осколков не повредила тетиву. Дрожащими руками он наложил на нее стрелу.

Раны Шипа болели, но не так сильно, как задетое самолюбие. Избежав смертельной ловушки, темное солнце дразнило его, смеялось над ним. Ненависть затмила разум мага.

Шип поднялся на ноги. Прощупал собственные силы и буркнул нечто нечленораздельное. В него попал случайный арбалетный болт, на который он даже не обратил внимания. Растопырил пальцы. Промеж них пробежали искры, и над головой вспыхнул ореол зеленой силы. Еще один ореол сверкнул над зеленым круглым существом в его левой руке. Правой Шип поднял посох и вместе со своей охраной двинулся к траншее.

«Приходится изображать великого героя, — с горечью думал он. — Все приходится делать самому». Чародей не бежал. Он просто шел к изрыгающей боглинов отвратительной, нанесенной людьми ране на теле земли. Стоило Шипу подойти почти вплотную к траншее, как алхимический огонь вспыхнул. От него не веяло силой, иначе он почувствовал бы ее и погасил. Более того, он даже попробовал это сделать. Бессмысленная трата драгоценных секунд. И тут Шип понял, что земля в траншее была пропитана горным маслом — они вылили яд в самые вены земли.

Все люди должны быть уничтожены.

Красный Рыцарь не потерял сознание от удара, хотя падение было чувствительным. Он поднялся на ноги — боли не ощущалось, все кости, похоже, целы. Вытащил меч из–под Гренделя. По отпечаткам копыт на земле молодой мужчина понял, что успех превзошел его самые смелые ожидания. Капитану очень не хотелось потерять Тома. Но ведь, с другой стороны, до этого он не мог представить, что в бою падет верный Грендель.

Красный Рыцарь поднял меч, потому что так следовало поступить, а не потому что ему так уж сильно хотелось бороться за свою жизнь. Впервые за время вылазки ему наконец удалось отдышаться. Даже без забрала ночь представлялась густой, темной и насквозь пропитанной злобой. Немалое число боглинов успело выбраться из траншеи до того, как та вспыхнула, и теперь они преследовали рыцарей, не дожидаясь, пока прогорит масло.

Дикие видели Красного Рыцаря как некий дьявольский маяк, на свет которого они отправятся, не задумываясь. И среди них был Шип.

Капитану хотелось улыбнуться, но он не стал. Дрожь понемногу исчезала, мысли в голове приходили в порядок. Теперь главная задача — как можно дольше удерживать внимание Шипа. Значит, надо постараться и сделать все возможное.

Силой мысли Красный Рыцарь дотянулся до ближайших Диких и заставил их подчиняться. Этому приему научила его ведьма–мать, хотя он клялся никогда не прибегать к нему. Но сейчас на карту поставлено слишком многое, и все клятвы обиженного ребенка были отринуты.

Вызов темного солнца пробудил в нем презрение. На другой стороне траншеи это странное существо переманивало боглинов. Ярость Шипа выплеснулась в пронзительный скрип. И, презрев всякую осторожность, он перескочил через пылающую траншею.

Капитана окружала кучка боглинов, их резкий запах, казалось, пропитал весь шлем. Никогда прежде он не находился так близко от этих существ, но теперь, невзирая на укоренившееся отвращение, не мог не признать, было в них что–то любопытное. Вот, например, их панцири, служившие броней, или человеческие руки, торчавшие из–под пластин.

Красный Рыцарь настроился на смертельную схватку. Он удерживал в подчинении боглинов, и их мысли сразу становились известны ему. Вот для чего он жил. Для чего был создан, обучен и натренирован. Капитан начал готовиться к выполнению задания.

Он оказался в зале Дворца воспоминаний. Пруденция сошла с пьедестала, закрывая собой обитую железом дверь и подпирая ее каменными руками. Невзирая на ее усилия, дверь начала открываться.

«Он идет за тобой!» — воскликнула Пруденция.

«Открой дверь!» — приказал Красный Рыцарь, борясь с собственным страхом.

«Он и рассчитывает сразиться с тобой в эфире! И проглотит тебя целиком, глупое дитя! Разве ты не слышишь его?»

Капитан слышал. Победный вой Шипа сотрясал весь эфир.

«Что ж, от дельного совета я бы не отказался», — промолвил он.

«Не бросай вызов силам этого мира, пока не станешь намного, намного сильнее, — обыденным тоном заметила Пруденция, — но, если недостает грубой силы, воспользуйся хитростью. Помни, дорогой, он не знает, где проходят границы твоих возможностей. И называет тебя «темным солнцем“».

Дельный совет. Понять бы еще, как им воспользоваться. Капитан потянулся к Гармодию и открыл дверь.

За ней стоял Шип.

Он перепрыгнул траншею и возвышался на другой стороне, освещаемый пламенем, медленно горящий, с ранами, из которых валил и поднимался вверх едкий дым с искрами, похожими на светлячков.

Капитан закашлялся. В непосредственной близости размеры Шипа поражали, но, даже глядя снизу вверх, Красный Рыцарь удовлетворенно отметил, что его удар не пропал даром. Что–то водянистое и склизкое копошилось в оставленной копьем дыре в груди врага.

— Вздумал мериться со мной силами, ничтожество?

Капитана охватил ужас, закружилась голова. Во что бы ни превратился Шип, его приход нес с собой страх, ненависть и лютое, жуткое ощущение насилия и угнетения. Красный Рыцарь боролся, стараясь не поддаться его влиянию, изо всех сил. И на короткий миг, казавшийся невыносимо долгим, он увидел мать, обещавшую ему…

— Ты осмелился противостоять мне? Ты хоть представляешь, кто я?

Объятый ужасом Красный Рыцарь съежился. Сознание и здравый смысл подсказывали, что только безумцы могут задавать подобные вопросы. Всю жизнь он лишь храбрился да хорохорился, когда на самом деле ему хотелось забиться в угол и тихо рыдать. Сейчас, стоя перед Шипом, он вспомнил, как ругала его мать. Он воспользовался простеньким заклинанием — не для атаки, лишь крохотный довесок к защите. Поднял меч.