Вера и террор. Подлинная история "Чёрных драконов" (СИ) - Шиннок Сарина - Страница 27

— Прыгай! — выкрикнул за спиной хриплый голос, и сильная рука ударила Кобру в спину. От неожиданности он не успел зацепиться за что-нибудь руками и сорвался вниз.

Кто-то с силой схватил его руку, и парень почувствовал сильную боль в запястье, но на некоторое время его жизнь была спасена. Он поднял вверх глаза, хотя их заливал холодный липкий пот. На мосту стоял небритый темноволосый мужчина в тяжелых армейских ботинках, штанах защитного цвета и черной куртке с капюшоном, который ветер сбросил с его головы. На его груди раскачивался на цепочке крест, в левом ухе сверкала серьга. Правую половину его лица закрывала серебристая металлическая пластина, буквально вживленная в тело, глаз заменял пылающий красный шар. Преодолевая ужас, Кобра пытался вспомнить, где он мог видеть этого человека, чей взгляд видел душу насквозь.

— Что, страшно? — спросил человек и резко отпустил руку Кобры, но тут же перехватил ее в воздухе другой рукой. Его взгляд прошел сквозь тело парня ледяным буром, оставив за собой панический страх.

Все тело Кобры била крупная дрожь, он чувствовал пульсацию каждого сосуда в своем теле. Он пытался выговорить хоть слово, но дар речи предательски покинул его. Мысли о желании жить переплетались с вопросами о том, кто этот странный человек и что ему нужно, пока все воспоминания, догадки и эмоции не слились в один безумный выкрик:

— Кэно!!!

Кэно засмеялся.

— Что, сопляк, теперь захотелось жить? Теперь понял, какая идиотская идея стукнула в твою безмозглую башку?!

Беззвучно рыдая, Кобра кивнул. Кэно схватил его второй рукой за воротник куртки и вытащил на мост. Кобра упал навзничь и зарыдал.

— Тебе повезло, что я шел мимо. Больше некому, очевидно, вправить тебе мозги. Как ты вообще додумался?

Кобра закрыл лицо руками. Он не мог ничего ответить.

— Ты мог жить другой жизнью! — Кэно перешел на крик. — Это выход не в твоем случае! Хотя, — шепотом добавил он, — я бы не был такой размазней, как ты — я бы прыгнул с моста. Слабак.

Кэно ступал прочь по мосту, бросив в зубы сигару. Он набрал полные легкие дыма и выпустил подряд несколько дымовых колец. Кобра побрел следом, вдыхая рассеивающийся в воздухе аромат сигары.

— Как ты вообще мог… — продолжал бранить его главарь.

— Я более не смог терпеть, — сознался парень. — Я не могу жить с мыслью, что я… предал клан.

Кэно резко остановился. Кобра неуклюже попятился назад от его грозного взгляда — все его тело до сих пор дрожало от страха.

— Что?! — с негодованием переспросил Кэно. Кобра покорно опустил голову и честно сказал:

— Я предатель, Кэно. Я сбежал.

Главарь взглянул по сторонам, задумавшись над этими словами. Из клана сбежал — зачем? Что такого с ним там произошло? Или не только с ним?

— Почему? — спросил Кэно. Из уст парня он узнал страшную новость, ожидавшую его:

— «Драконы» ополчились друг на друга.

Вожак не мог поверить. Его когорта была горой друг за друга! Как могла начаться междоусобица? Больше всего его пугала одна мысль — неужели это действительно истинное лицо анархизма?

— Ты меня разводишь, сукин сын? — прокричал он, не веря этим сведеньям.

— Нет, — Кобра отрицательно замотал головой. — В клане война. Я могу поклясться своей жизнью, что говорю правду. Человек по имени Кабал поднял восстание против своих же. Против тебя. Он назвал себя новым лидером клана. Безликий, Тасия и Тремор возглавили сопротивление, поклявшись уничтожить Кабала, но это оказалось не так просто. Началась война…

Кэно отвернулся. Кобра видел, как он сжал кулаки, под курткой очертились контуры напряженных мышц. Вот так съездил подлечиться! Уже нашелся умник, желающий лидером клана стать! Да, мир абсурден… Теперь перережут друг друга — и что дальше? Что?

Докурив сигару, Кэно снова заговорил с Коброй, пытаясь выяснить подробности:

— Почему же ты сбежал? Испугался? Зассал?

— Я не смог выбрать сторону, — принялся оправдываться парень. — Ты спас мне жизнь, я никогда этого не забуду. Я не способен предать тебя, Кэно, и никогда не предам! — поклялся он, но, помолчав несколько секунд, признался: — Но Кабал… Он говорил так… Он говорил, что мы убиваем ни в чем неповинных людей. Я знаю, сколько жизней я погубил, и мне до сих пор больно. Я понял, что больше не хочу.

— Мы не психи, убивающие всех подряд, — Кэно был недоволен объяснением — только идиоты таким красивым высоким речам верят, а Кобра что, идиот? Не зная точного ответа, он продолжал говорить: — Наша цель — ликвидация власти, и мы показываем, что власть ни на что не способна. Мы встали на путь террора, потому что не имеем возможности вести открытую войну. Думал, что сейчас, когда людей в клане сотни, возможность появится. Оказалось, нет.

— И все-таки, — не мог успокоиться паренек. — Ты взорвал комплекс зданий. И у тебя не возникало мыслей, что в этих зданиях могли находиться те, кто тебя поддерживает? Твои единомышленники?

— Мои единомышленники, — зло ответил террорист, — не протирают штаны в офисах перед мониторами, а со мной на секретной базе сидят, вооруженные до зубов, и выжидают.

И он побрел дальше, снова закуривая сигару. Кобра плелся за ним так медленно и неуверенно, будто только что совершил марш-бросок, и переставлять ноги почти не осталось сил.

Ночную тишину на озере гнали прочь звуки выстрелов, крики и матерная брань. Они доносились с заброшенной электростанции на берегу. Особенно был переполнен этим гомоном машинный зал. Удивительно, как массивные механизмы не стали красными от крови — столько людей здесь было расстреляно и еще тысячи сражались.

— Кабал! — кричали одни, бросаясь в бой.

— Кабал должен умереть! — прозвучал женский голос, эхом разнесенный по все станции. — За Кэно!

— За Кэно! — взревели ее сторонники, проводя контратаку. Женщина, кричавшая об убийстве Кабала, выхватила две катаны и уже рубанула одного из врагов по грудной клетке. Она почти перерубила его пополам, но японец в кожаных доспехах, стоявший рядом с ней, упал с вымоченными кровью волосами.

— Тремор! — воскликнула она с испугом и бросилась к раненому.

— Прекратить бой! — внезапно прозвучал хриплый грубый голос.

Свет погас. Люди с оружием застыли на месте, следя за человеком, прошедшим в центр зала. Лицо его скрывал покров темноты, разрываемый ярко-красным светом, который излучал его правый глаз. Этот горящий глаз поверг всех в неописуемый ужас. Таким же кровавым светом горела клавиша детонатора на груди чужака. Человек — если только этот тип был человеком — нажал кнопку, и на стене за его спиной вспыхнули красные цифры на таймере взрывного устройства.

— Сейчас вы сложите оружие, отойдете к стене и заложите руки за головы, или я взорву вас всех вместе с собой к чертовой матери! Ясно? Бросайте все оружие, я вижу в темноте! Я слежу за вами. Тридцать секунд! Двадцать девять…

Тьму наполнили шорохи и металлический грохот падающего оружия. Анархисты то и дело косились на таймер, трепеща от страха и бранясь на чем свет стоит. Слышались глухие удары — то ли драка продолжалась на кулаках, то ли просто кто-то перецеплялся через оставленные на полу тела убитых товарищей.

Неизвестный остановил устройство, когда таймер показывал шесть секунд до взрыва.

— Вот так. Хорошо, — смеясь, проговорил он и включил свет. Неизвестный оказался никем иным, как Кэно. — Что ж, дети, папа вернулся. Папа наведет здесь порядок!

Кэно взглянул на гору оружия, потом на толпу людей, заложивших руки за голову. По всему машинному залу пол был в пятнах крови, люди стояли между телами убитых, на чей-то труп даже покидали оружие, были и живые, которые еще дышали. Тасия не выполнила приказа — она сидела на полу, на ее коленях была голова раненого Тремора.

— Значит, это то, во что превратились «Черные драконы»? — спросил Кэно с ненавистью и презрением. — Братоубийцы! Как такое могло произойти?! Суки! Почему, реализуя общую цель, вы перегрызлись, как стая волков?! Кто поднял бунт?