Вера и террор. Подлинная история "Чёрных драконов" (СИ) - Шиннок Сарина - Страница 51

— Как же наш союз? — опешил Мавадо. — Я тебе жизнь спас!

— Вы преступники! — проговорила Блейд с обидой. — Преступники должны сидеть в тюрьме! И еще: я не прощу вам того, что вы оставили Кэно в живых!

Тут Мавадо вовсе потерял дар речи. «Спецназовские крысы! Все узнали! Все пронюхали! Это конец…».

— Знаете, какой приговор светит вам за все, господин Мавадо? — присоединился к разговору Джакс, стоявший рука об руку с Соней.

— Мать твою за ногу! — Мавадо харкнул и прокричал: — И не надейся, что мы сдадимся без боя, господин предатель!

Началась драка. Мавадо выхватил шпагу, он готов был заколоть предательницу Соню, но почему-то остановился. Кругом стреляли, а он стоял и смотрел в ее глаза. «Женщина — самое коварное существо на Земле», — неожиданно для себя самого произнес он. Такие чистые, хладнокровные, благородные голубые глаза. Прирожденный агент. И никакой чести. Он стоял и смотрел на нее, но не мог понять, как легко она его предала. «Комплекс мстителя, — осознал Мавадо. — Я должен был понять раньше…». Тут он почему-то упал на колени, будто моля о пощаде. Шпага со звоном выпала из расслабленной руки. Может, у него снова были проблемы с сердцем, а может, так силен был шок. Нет. Просто она стреляла в него. Да, агент прострелила ему обе ноги. Только он не почувствовал боли. Непонятно, почему.

Вскоре перестрелка закончилась. Агенты спецназа держали автоматы у затылков «Красных драконов», стоявших лицом к стене и заложивших руки за голову. Раненый Мавадо стоял на коленях в центре зала, его фигуру озаряли колкие лучи электрического света. У виска лидера клана Соня Блейд держала пистолет Desert Eagle.

— Прощай, тореро, — проговорила она с издевкой. — Хотя… Какой ты тореро? Ты бандит. Самый обычный бандит.

— Я помог вам справиться с врагом! — закричал в отчаянии Мавадо.

— А что сделал потом? Я этого тебе не забуду, грязный извращенец. И еще: со своим врагом я бы сама разобралась, — холодно ответила женщина, ее тонкий палец лег на курок.

— То есть, ты сейчас хочешь уподобиться своему врагу? — внезапно спросил ее строгий голос. — Уподобиться Кэно — стать убийцей?

— Отец? — узнала лейтенант полковника Германа Блейда, рука Сони вздрогнула.

— Если нет, — продолжал полковник, — тогда опусти пистолет. Мавадо, он же Андриан Мальвадо, предстанет перед справедливым судом.

Многое изменилось со дня уничтожения базы «Черных драконов». В баре «Valhalla» даже ходили слухи, что лидер Анархического Черного Креста Джефф Картер, узнав об этом, шагнул из окна на тридцать девятом этаже. Правда это была или вымысел, навеянный отчаяньем, точно никто сказать не мог. Трое оставшихся в живых анархистов, осевших теперь в доме Кобры, окончательно потеряли веру в то, что что-либо еще можно изменить, что все можно начать с начала.

— Это конец, — сбивая пальцем пепел с сигареты, говорил Джарек, уже оправившийся от повреждений. — Без Кэно мы никто. Это был гордый и сильный лидер, истинно одержимый своим делом. Второго такого не будет.

Кира молча слушала его, натирая хромированные детали мотоцикла, приобретенного на все оставшиеся сбережения. В ее душе жила искренняя вера в то, что Кэно вернется, что они еще будут гнать вместе по ночным дорогам.

— У меня такое чувство, что он еще жив, — уверенно произнесла она. Казалось, она обращается не к товарищам, а к небесам.

— Ты права, — провещал мрачным голосом Джарек, глядя за горизонт. — Кэно не умер. Я бы почувствовал. Он только был без сознания…

— Что с ним сейчас? — встревожилась женщина.

— Не знаю… — холодно буркнул анархист. — Что-то хреновое…

— Что он чувствует?

— Не знаю точно… Боль… Или страх… Или и то, и другое.

У Киры перехватило дыхание. Джарек угрюмо и разочаровано потупил взор.

Кэно был в плену уже около недели, и эти проклятые семь дней были настоящим насилием над его гордостью. Душа разрывалась от двух желаний: с одной стороны хотелось наложить на себя руки, чтобы не терпеть этого унижения, но с другой стороны еще не остыл пыл бороться до конца за свободу.

— Чувствую себя, как паук в банке, — думалось ему, — и крышку не прогрызть, и не ужалить себя, не отравиться собственным ядом.

Можно было либо растерзать на куски «Красных драконов» и вырваться на волю, либо взорвать к чертовой матери всю эту базу вместе с собой. Впрочем, оба варианта не были реальны.

Но в один день все изменилось. Вой сирены оповестил «Красных драконов» о боевой тревоге. Это была облава спецназа.

В это время несколько человек вели Кэно в лабораторию для некоторых обследований, но начавшаяся паника притупила их бдительность. Когда ему развязывали руки, чтобы положить его на стол, Кэно спокойно уложил на лопатки их всех. Он несколько раз сжал и разжал кулаки — в его руках, во всем его теле чувствовалась небывалая сила и мощь.

— Как же наш союз? — услышал он крик Мавадо. — Я тебе жизнь спас!

— Вы преступники! — узнал он строгий голос Сони Блейд. — Преступники должны сидеть в тюрьме! И еще: я не прощу вам того, что вы оставили Кэно в живых!

— Знаете, какой приговор светит вам за все, господин Мавадо? — присоединился к разговору Джакс.

— Мать твою за ногу! — выругался Мавадо. — И не надейся, что мы сдадимся без боя, господин предатель!

Послышались выстрелы и очереди. Кэно метнулся в коридор, пробежал через несколько комнат и оказался в кабинете главаря. Там он забрал свои ножи и кожаную куртку и принялся взламывать замок ящика письменного стола. Вдруг послышались чьи-то уверенные шаги, причем совсем близко. В последнее мгновение террорист достал из ящика пистолет Colt Officers’ model и с разбегу, обхватив колени руками, пушечным ядром бросился в окно.

Осколки стекла оставили раны на его лбу, темени, затылке, на руках. Он вскочил на ноги и бросился бежать.

Он не оборачивался, не отирал с лица пот и запекшуюся кровь, он бежал. Его тело переполняла энергия. Может, это был результат эксперимента, а может, так питала его свобода. От лаборатории до базы анархистов было около получаса езды, если ехать с приличной скоростью, но он был уверен, что преодолеет это расстояние на своих двоих, и уже ничто не остановит его — ни усталость, ни голод, ни боль и ранения…

… Но базы «Черных драконов» больше не было. Она была погребена вместе с соратниками Кэно под тысячами тонн земли. Кэно схватил шок. Создалось впечатление, что в его сердце вонзили холодный зазубренный клинок.

Кэно присел на краю обрыва. Ему не хотелось жить. Неужели все было зря?

Небольшая группа людей возомнила себя сильнее всех. Зачастую бунтари заканчивают именно так. И стоило ли гнаться за мечтой, если все заведомо было безнадежно обречено? Заветная цель, сладостная небыль ослепила сотни бунтарей-головорезов — а теперь от них не осталось ничего, даже могил, не говоря уже о крестах на могилах!

Незначительные победы в прошлом были лишь иллюзией успеха. Война против всего мира все равно была бы проиграна. И после осознания всего этого…

… Жизнь больше не имела смысла!

— Не может быть, чтобы погибли все… — не отказывался от надежды анархист. — Джарека жаль… Я не раз видел, как он сражался. А Кира? А ее-то за что?

Его сердце сжалось от боли. Он готов был принести в жертву собственную жизнь, только бы все изменить.

— Нет, это не конец. Кобра-то явно смылся. Я помню, где его дом. Я могу найти его. А потом связаться с АЧК. Картер тогда в своем офисе был, как мне помнится. Клан можно возродить… Только стоит ли?

Теплым осенним вечером Джарек вышел на задний двор. Он достал пачку сигарет и закурил. Медленно выдыхая дым, он взглянул на небеса. Ночь была темной и безлунной, почти как его мрачная и пустая жизнь.