Вера и террор. Подлинная история "Чёрных драконов" (СИ) - Шиннок Сарина - Страница 80

— Что, больно, кретин?! — прокричал Джакс. — Нет, это еще не боль. Вот сейчас, — майор разжал пальцы, но отдышаться Кэно так и не успел — Джакс вцепился в его плечо, — сейчас будет больно…

Он повалил террориста на пол и ударил сверху. Кэно поставил рукой блок, в глазах потемнело снова, он ничего не видел, но слышал хруст собственных костей. Джакс взял Кэно за плечи, поставил его на колени, развернув его к себе спиной, и со всей силы зарядил ему коленом по хребту между лопаток. Кэно заорал. Джакс отпустил его. Анархист упал лицом вниз, царапая напряженными дрожащими пальцами бетонный пол. Боль резала спину так, точно кинжал вонзился в его хребет. Кэно собрался с мыслями и встал на ноги, убрав сломанную руку за спину.

— Мое оружие тоже со мной! — прорычал он, стреляя по имплантатам на руках майора. Джакс запрокинул голову назад и взревел от боли, когда по его рукам стекал расплавленный металл. Кэно зловеще оскалился:

— Вот сейчас будет больно…

Он в прыжке сгруппировался в шар и, швырнув себя вперед, пушечным ядром бросился во врага. Джакс скрестил покрытые металлом руки перед грудью, блокируя атаку. Кэно смог свалить его с ног, но, остановившись, сам упал на спину, чувствуя, как снова усилилась боль вдоль хребта. Джакс встал и заехал ему по лицу. Террорист захаркал кровью. Майор ударил еще раз, Кэно еле удержался на ногах. Теперь у него была ссечена левая скула, разбиты обе губы, сломан нос. Он стоял, отплевываясь кровью, в глазах не оставалось ни злости, ни ярости, ни отчаянья — только мучительная боль. Он выстрелил три раза подряд, но Джакс смог уклониться от лазера и тут же яростно врезал ему по лицу справа, по стальной пластине. Такой боли Кэно не приходилось чувствовать никогда. Она была подобна удару электрического тока, прошедшего через головной и спинной мозг, а потом по всем нервам тела. Ему свело челюсти, зрение резко упало, что-то пульсировало в правом виске, чудовищно разболелись зубы. Кэно закричал, собственный крик резал ему слух, но он понял, что почти не улавливает звуки правым ухом. Боль ослабила разум, чувства померкли, он, обессилив окончательно, упал навзничь.

Джакс ухмыльнулся. Он сделал шаг вперед, раздумывая о том, как бы прикончить террориста.

— Оставь его! — окликнул майора женский голос. Он обернулся и увидел Киру, гордо поставившую руки на пояс и приготовившуюся к драке.

— Свали, рыжая! — грозно прикрикнул Джакс.

— Свалю. Но сперва наваляю тебе, ниггер, по твоей тупой харе — зубов не соберешь!

Джакса явно взбесила такая дерзость. Он замахнулся со всей силы, но Кира ловко отпрянула назад. Майор ударил ногой — женщина ушла в бок. Он снова попытался ударить по лицу — Кира молниеносно пригнулась.

— Отступаешь? — коварно крикнул Джакс. — То-то!

Он продолжал атаковать, Кира уходила вес дальше, к выбитой двери. Джакс взмахнул кулаком прямо перед ее лицом, она сделала еще один шаг назад и ощутила, что стоит у стены. Джакс загнал ее в угол.

— Отступать больше некуда, рыжая! — ухмыляясь, сообщил он.

— Иногда отступление — путь к победе! — прокричал кто-то у майора за спиной, сильная рука обхватила его шею и стала душить. Кобра, схвативший Джакса, продолжал усиливать свою мертвую хватку.

— Брось! — услышал Кобра низкий сорванный голос. — Уходим!

Парень обернулся — Кэно поднялся на ноги, отирая кровь с лица. Он указал на таймер — оставалось чуть меньше двух минут. Кира и Кобра подбежали к главарю и взяли его под руки. Соня пришла в себя и подняла на Кэно разгневанные глаза.

— Вы сидите на бомбе с часовым механизмом, — через силу улыбаясь, проговорил Кэно, глядя на Соню. — Ты же знаешь, как я люблю их, детка.

«Черные драконы» ушли. От главного въезда тронулся черный фургон. За рулем был Джарек.

— Изрядно они вас потрепали, — заметил анархист, разглядывая лица товарищей.

Никто ничего на это не ответил. Кэно смотрел на дорогу с каменным лицом, в глазах, как и в душе, была пустота. Он не знал, что делать дальше, и стоит ли что-то делать вообще. Руки опустились, сгорели все надежды, вера принесла разочарование. Он корил себя — срубил с плеча, просчитался. Кэно пытался убедить себя, что от рока не уйти, но ведь так хотелось, чтобы было иначе. Он был убит на этой войне. Духовно. Пустота вместо души, лишенная чувств, безразличие. Желание жить в нем не остыло, но вот зачем он живет — не знал.

— Чего стоите?! — закричал Джакс, косясь на таймер. — Соня, уходим!

Он взвалил Кабала на плечо, помог Соне подняться. Агенты успели уйти. Соня злилась. Кэно снова ушел. Ушел прямо из их рук.

«Желание жить — обычное, человеческое, — задумалась она, может быть, впервые за все время охоты на Кэно. — Может, он и выживает лишь потому, что хочет жить. Жить все хотят… А он спросил у Векслера, хотел ли он жить? А у Даниэля? Он спрашивал, хотел ли жить Джонни? Он об этом и не думал! А жить все хотят».

Утро ознаменовалось экстренным выпуском новостей:

— Операция по освобождению Манхеттена была успешно завершена. Агентство полковника Блейда и правительственные войска понесли серьезные потери, но была уничтожена база террористов. Выжившие солдаты представлены к награде. По предварительным данным, лидеру анархистов, особо опасному преступнику Кэно и нескольким его сообщниками удалось скрыться…

Джарек выключил телевизор и швырнул пульт в экран. Его боли не было предела. Зачем ему этот проклятый дар, если никто не слушает его слов? Он уже не считал свое прорицание даром. Оно стало обузой.

Кэно спал. Он метался, что-то невнятно рычал, скалил зубы. То ли на него напал очередной кошмар, то ли что-то болело во сне. Киру это обеспокоило. Пришлось разбудить его, чтобы выяснить, что же его тревожит. Все-таки он был серьезно ранен.

— Пусть только, суки, рыпнутся! — бормотал главарь во сне, когда женщина пыталась растолкать его. — Мы их на фарш перемелем… А! — он вскрикнул и вскочил.

Кэно проснулся в холодном поту, все еще вздрагивая все телом. Слипшиеся волосы стояли торчком. В глазах оставался ужас и злоба.

— Кэно, — погладила его по плечу Кира и взяла его за руки. — Тихо, дорогой, тихо…

Глаза Кэно вспыхнули, он схватил женщину за горло, как зверь добычу:

— Никто не вправе тревожить мой сон! — прошипел он, но тут опомнился, узнал ее и расслабился. — Ох, извини, детка…

— Что с тобой такое? — осведомилась она, вытирая пот с его лица. — Кошмар приснился?

— Нет! — резко возразил Кэно.

— А кого ты «на фарш молоть» собрался? — колко спросил Джарек. Кэно схватился за голову.

— Конец… — запричитал он, поглядывая на Киру. — Детка, все кончено… Остров… за бочку рома… Это конец.

— Ты о чем? — не понял Кобра, ему показалось, что Кэно в бреду.

Кэно захохотал. Тут смех оборвался, мышцы лица напряглись, на зубах появился оскал.

— Кем я был? Лидером! И у меня было все! — воскликнул главарь, всплескивая руками. — А теперь? Ветер в карманах… — он отрешенно уставился в одну точку. — Все кончено… Без шансов…

— Что значит: «Без шансов»? — испугался Джарек его слов.

— У нас не было шанса, — понурив голову и потупив взгляд, признал Кэно. — Даже если бы мы отвоевали остров, что потом? Облавы, облавы, облавы… Нас бы вырезали… Всех до единого. Перебили бы, суки, как собак бродячих! Если бы только мы сами не уничтожили друг друга…

Кобра, Кира и Джарек дружно опешили, услышав такое:

— Что?!

— А нечего больше тешиться иллюзиями! — зло гаркнул Кэно. — Нашлись бы такие придурки, как Кабал! И погрызлись бы мы, как стая волков! Потому что в мозгах большинства, мать их за ногу, понятия «свобода» и «ответственность» и рядом не стояли! Нет разумной свободы. Это миф, который мы сами создали для себя.

Кобра потянул пальцы в рот и начал грызть ногти. Кира обессилено опустила руки.

— Эх, свобода… — обреченно прошептала она. — Может, и вправду зря мы с тобой тогда в Афганистане заговорили о ней? Свобода! Разрушительная сила, но это и спасение. Благословение и проклятье! Свобода… Духовное возвышение и разврат… И чего она стоит после этого?