Каменные сердца (СИ) - Мельников Иван Викторович - Страница 118

Ей вдруг очень захотелось домой.

Самые длинные пути начинаются и заканчиваются одним шагом, и Туве решила не откладывать совершение оного на потом. Махнув на прощанье госпоже Манекен, которая уже не была третьей справа, она быстро зашагала в направлении, подсказанном ей врожденным тувийным чутьем. Туве предстояло многое сделать, но для начала – нанести анима-рисунок, исполнить танец и нагулять жирок.

Госпожа Манекен дрогнула от порыва налетевшего ветра, и, будто пытаясь махнуть Туве в ответ, завалилась на бок.

**

Сердце Купола сильно отличалось от нарисованного нашим воображением: ни пультов, ни экранов, ни проводов – лишь мягко светящиеся стены, чаша бассейна в центре и «кафедра» перед ним. Жидкость в бассейне я сравнила бы с зеркалом, если б не ее ярко-голубой цвет с иногда пробегающими по глади искорками. «Кафедра» напоминала огромную каплю, нарушившую по чьему-то капризу законы природы и желающую взлететь от пола к потолку. На ее сферической поверхности имелась выемка – пятипалая ладонь, правда, превосходившая размером даже грюновскую. Гладкий парусный свод зала покоился на полукружьях, занятых хаотичной мешаниной из маскаронов. На мой взгляд, ваятель вложил в свое творение излишний натурализм. Далеко не вселица были наделены красотой или обаянием. Некоторые кричали, широко распахнув глаза и раззявив рты, или плотоядно скалили крупные зубы, другие зажмурились, точно робея перед чем-то. Они налезали друг на друга, местами сминались, слипались, сливались, подобно зиамским близнецам. Кем были эти существа? Старшими Братьями? Жителями мифической Этлантиды? А может, туве?

Мы разбрелись по зале, осторожно ступая, стараясь не приближаться к бассейну и не касаться стен, на которых при ближайшем рассмотрении обнаружилась странная переливчатая пленка, едва различимая и подвижная. Вскоре Кирна заметила такую же на дверном проеме. Готова поклясться – ее не было, когда мы входили! Кажись,вернуться тем же путем нам не удастся... Впрочем, если придется – попробуем.

Я разглядывала каплю-кафедру, когда позади меня возник Фрай.

– Поравыполнить свои обязательства, сладенькая. – Он подал мне бумажку с написанной от руки абракадаброй, похожей на таблички в музее. – Здесь и транскрипция есть. – Фрай услужливо ткнул пальцем. – Будь умницей, Мэйби. Вложи ладошку в выемку, прочти, и до гробовой доски я буду твоим должником.

Николас решил за меня:

– Опять к девчонке пристаешь?! Сказано же – отвали!

– Мэйби, лучше бы тебе сейчас послушать меня, а не твоих слабоумных друзей! – угрожающе процедил Фрай, сунув мне записку.

Он отошел к стене и заложил руки за спину, выжидающе воззрившись на меня. Я покрутила бумажку, тщетно пытаясь уяснить смысл написанного и надеясь на озарение. Тем временем к Фраю, видимо, считая его зачинщиком безумного путешествия под землю, опасливо шагнул Аксель и тихо поинтересовался: «А когда я смогу увести Мэйби домой?» Недостаточно тихо – я расслышала и не преминула встрять:

– Для начала Мэйби хотела бы таки узнать, что в этой писульке!

– Не зли меня, конфетка, – окрысился Фрай, затем мягко, почти нежно, ответил цыганину: – Конечно, Аксик. Домой или куда угодно еще. Вот только лапочка упрямится.

– Милая, тебе ведь несложно… – начал увещевать меня супруг.

– Помолчи, любимый! – мне не удалось изгнать из голоса раздражение. – А что ты сделаешь, Фрай? – насмешливо спросила я. – Сломаешь мне палец?

Удача переполняла мое тело, я буквально осязала ее. И чувствовала себя неуязвимой. К сожалению, у тел моих друзей было хоть отбавляй слабых мест. Да один только Аксель представлял собой сплошную охиллесову пяту (жил в древности такой непобедимый герой с дефектной конечностью, из-за которой и погиб).

– Вовсе нет, – парировал Фрай, сопроводив слова зубастой ухмылкой. – Я продырявлю твоему увальню-муженьку коленную чашечку, а если нервишки вконец сдадут и рука дрогнет, заодно и яички отстрелю.

Кастет-лучемет нацелился на Акселя. Супруг тихонько заскулил, но даже не попытался отодвинуться с траектории стрельбы. От одного вида мужниной овечьей физиономии мне захотелось орать и топать ногами. А чего еще ожидать от человека, последние полгода считающего себя фермером двадцати лет от роду? После я его непременно застыжу!

К счастью, остальные незамедлительно поспешили на выручку. Данике перехватил поудобнее крышку от технического люка, Николас угрожающе постучал половинками робота друг об друга. Кирна, неприкрыто радуясь возможности размять чье-нибудь мурло, повела плечами.Итак, с одного фланга к Фраю подбиралась блондинка, с другого – док, а Валехо надвигался с фронта. Из-за бассейна подтягивались Грюн с Владиленом. Мои фактически безоружные друзья намеревались, судя по всему, идти в психическую атаку. Если честно, выглядели они скорее комично в белых идэнских комбинезонах. Впрочем, как говаривала Туве, важно намерение.

Аксель стоял, ошарашенно хлопая глазками.

А глазки мистера глюка метались по фигурам наступающих. Я впервые видела на Фраевом лице признаки паники. Однако, предпочитая не давать ему повода проделать в ком-нибудь дыру, я, наконец, приняла решение. Моя ладонь глубоко погрузилась в выемку на кафедре, ощутился легкий укол, контур пятерни засветился голубым.

– Слово! Произнеси слово! – Фрай не требовал, а почти умолял. Краем глаза я заметила, как Кирна вышла на дистанцию прыжка.

Никто из нас не предполагал, к чему приведет нажатие таинственной «кнопки». Из резервуара заструился туман, повеяло... Такой запах приносит ветер пустошей на исходе лета. Аксель, вернее, тот, кем он был раньше, называл его ароматом осенней грусти. Густая молочно-белая дымка оплела наши ноги, а над бассейном из нее начало формироваться... лицо. Будь мы персонажами историй про отважных покорителей космоса, которые мне доводилось когда-то читать, нам предстал бы прекрасный женский лик, в чьих глазах сияла бы мудрость тысячелетий. Но поскольку мы вовсе не книжные герои, пришлось созерцать мужскую физиономию, напоминающую довоенного актера Гварценеггера массивностью и резкостью черт в сочетании со своеобразным обаянием. В отличие от маскаронов на стенах, лик являл собой эталон бесстрастности.

Тут лицо, несколько секунд остававшееся неподвижным, заговорило. Туман виртуозно артикулировал – губы шевелились точно живые. Одна беда, предложение прозвучало на абсолютно незнакомом языке.

– Слово! Ну же! – буквально простонал Фрай, на мгновение ослабив бдительность. Кирна немедля воспользовалась шансом и, совершив великолепный кульбит, связала врага в рукопашной.

Туманный Гварценеггер повторил реплику, и – о чудо! – кажется, я разобрала отдельные слоги. Да, язык не походил на Всеобщий... но и предок бывает непохож на своего далекого потомка. В меня уперся изучающий взгляд дымчатых глаз. Собеседник ждал ответа. Беспомощно всплеснув руками и стараясь отвлечься от свалки, развернувшейся позади, я тихо пискнула: «Не понимаю…» – единственную фразу, подходящую к случаю, но, по сути, бессмысленную.

Фрай успел-таки выстрелить. Сверкнула ослепительная розовая вспышка. Данике с несвойственной ему прытью грохнулся на пол, громко лязгнув зубами. Заряд оставил в ежике его волос неглубокую бороздку и без всякого вреда для интерьера впиталсяв стену. По ней, точно от брошенного в воду камня, разошлись круги.

Кирна теснила Фрая к краю бассейна, из которого продолжали изливаться клочья тумана. Не иначе какона рассчитывала утопить противника. Судя по всему, мистера глюка такая мысль тоже посетила. И придала сил – вдавив ботинок в живот Кирне, он оттолкнул ее. Девица потеряла равновесие и упала навзничь. От удара затылком об пол глаза ее закатились, тело обмякло.

– Ну, говнюки, значит, будет по-плохому! – тяжело дыша, Фрай навел оружие на Ника. Тот машинально прикрыл живот половинкой робота-няньки.

– Я, Идэн, ожидаю команды, – теперь лик обращался ко мне на Всеобщем.

– Останови его! – скороговоркой выплюнув слова, я ткнула пальцем в мистера надоел-уже-тут-командовать.