Каменные сердца (СИ) - Мельников Иван Викторович - Страница 119

Наш злой гений, собиравшийся испытать Николаса и робота-няньку на прочность, вдруг застыл. Не преувеличу, если добавлю «как громом пораженный». Глаза Фрая дико вращались, грудь вздымалась едва-едва.

– Только не убивай его! – в конце концов, Фраю еще предстояло возвратить Акселю память. Прежняя наша сделка вряд ли отныне актуальна – я продиктую новые, свои, условия.

Почему разум Купола признавал за мной право приказывать ему, хотя каких-то три часа назад я была всего лишь одной из пленниц? И, однако, признавал: Фрай не изменил позы, но дышать ему явно стало полегче. Цыгане столпились вокруг, тревожно поглядывая на меня и моего собеседника. Кирна очнулась и потирала ушибленный затылок. Грюн помог ей встать. Николас и Данике загалдели, перебивая друг друга:

– Пусть объяснит!

– Во имя небес, что здесь происходит?!

Идэн безмолвствовал. Я повторила вопрос. И получила вполне ожидаемый отклик – ответчику требовалась конкретика. Что ж, пытливость наша не имела границ.

Главный Робот (мысленно я поименовала его так) перешел на Всеобщий, но продолжал игнорировать моих друзей. Впрочем, роль посредника меня ничуть не затруднила. Внимая Идэну, я вспомнила поговорку, очень любимую прежним Акселем: «Меньше знаешь – крепче спишь». Мы тщетно силились охватить информацию, переварить ее, принять наконец. Не скажу за остальных, а вот меня в ближайшее время точно ожидают бессонные ночи.

Услышанное рушило наш маленький мирок, безжалостно разбивало его, как упавшую на бетон лампочку. Что чувствует молодой сурок, впервые покинувший нору? Что ощущает детеныш живоглота, когда сквозь треснувшую скорлупу его тесного уютного обиталища прорывается свет? Надо полагать, ничего. Просто начинает новый этап своего существования. Зверушки свободны от абстрактных страхов, мыслей и переживаний. А вот люди и туве – нет. Оставалось надеяться, что нас, фигурально выражаясь, не погребут под собой осколки скорлупы, а солнце не выжжет глаза.

Идэнские машины действительно создавались не руками людей. В битву против неведомого врага, битву, затерявшуюся даже не в сумраке веков, а в непроглядной тьме тысячелетий, битву по-настоящему великую их бросили эстари. Главный Робот исправно снабжал нас координатами и названиями империй, во владениях которых находились миллионыпланет, десятки и сотни систем.

Звездные государства – людские, эстарийские, эйрайские, маллорские, да всех не перечислишь – стали вынужденными союзниками в грандиозной войне против чудовищ, названия которых также ничего не говорили нам. «Что значит имя? Роза пахнет розой, хоть розой назови ее, хоть нет», – писал давно один поэт. В данном случае речь шла о смерти – какие имена ей ни придумывай, ее лицо, ее жестокая справедливость от того не изменится. Финдаианцы, драуглары – похоже на третьесортную научную фантастику. Совместных усилий этих тварей хватило для зачистки большей части обжитой Вселенной. Конечно, люди, эстари и иные существа вносили в процесс весомую лепту. «В космосе не слышны взрывы, – крутилось в голове, – но кого это гребет?» По-моему, нечто подобное выдал в интервью автор киносаги «Космические войны». В самом деле, кого это гребет, когда пламя орудий пожирает не континенты, не планеты, а созвездия? В данном отношении, надо отметить, война вселенская ничем не отличалась от любой другой – взаимное истребление и припорошенные пеплом руины. На которых и поднялась наша жалкая цивилизация, в гордыне своей считавшая себя уникальной.

Точнее ее подняли роботы.

Что заставило механизмы, созданные для войны и разрушения, озаботиться спасением уцелевших? Наверное, мы не узнаем этого никогда.

Роботы решили проблему достаточно радикальным и притом ненадежным, на мой взгляд, способом. Однако это могло сработать.Конечно, самопровозглашенные божества не довольствовались ролью наблюдателей. Скрупулезно собрав и обработав данные о Земле, планете-прародине человека, они принялись за воссоздание эволюционного пути рода людского. Им пришлось немало потрудиться, перекраивая континенты, экосистему, видовой состав биосферы Эос. Заодно, кстати, совершенствуя имеющийся в наличии генофонд подопечных. Впрочем, если я правильно поняла, искусственный разум исключил из процесса становления человечества всякие случайности и несущественные, по его мнению, детали и периоды, ощутимо тем самым этот процесс сократив. И к чему это привело?

Блин вышел комом. А в конце еще и подгорел – ха-ха, оцените шутку!

Эстарийским машинам было невдомек – людская цивилизация развивается лишь во время конфликтов и в краткий период после их окончания.

Люди всегда остаются людьми, причем зачастую в самом отвратительном смысле этого слова. Полагаю, древние не сильно отличались от нас, убивающих друг друга на обломках мира, который медленно истирается из памяти, становясь красивой легендой. Ты слушаешь ее вечером у костра, вздыхаешь о невозвратном, завидуешь благополучию предков, утираешь скупую слезу, а утром берешь подзаржавевший «сорок пятый» и отправляешься со своими дружками-головорезами на поиски воды, еды и развлечений. Не стесняясь в процессе вышибать мозги вставшим на твоем пути. Только наши пращуры, сражавшиеся с драугларами и финдаианцами, в руках держали не винтовки и револьверы, а какие-нибудь световые мечи или штуки вроде фраевского лучемета.

Цивилизация на Эос была лишь эхом, принятым за первоисточник звука, громадным паззлом без схемы сборки в нетерпеливых руках. Кусочки мозаики, даже не стыкующиеся с соседними, планомерно вколачивали в полотно. Если бы не роботы то, вероятно, Кенимор Фупер не стал бы писателем, Джордж Гуш – президентом, а Орнальд Гварценеггер – актером. О небо, да они могли не родиться вовсе! И все же их, как и многих других людей, поместили на требуемые места, дали правильные имена, заставили делать то, что нужно. Неужели Великая Война – первое по-настоящему самостоятельное решение народов Эос?

Нет, не роботы, возложившие на себя тяжкое бремя пастырей, повинны в ядерном апокалипсисе. Выпас овец и то непростая задача, а им пришлось иметь дело с волками. Когда и почему звери вцепятся друг другу в глотки – вопрос времени и случая. Похоже, создатели идэнских жестянок сильно отличались от людей. Но их, по словам Фрая, больше нет, Вселенную наследует Человек. И ей очень повезет, если в обозримом будущем он образумится или сдохнет.

В моих же венах текла эстарийская кровь, поэтому сейчас якомандовала Главным Роботом. Надпись на языке моих предков над пятипалой выемкой гласила: «Прикажи мне, если достоин повелевать». Значит, я достойна?

Я оказалась немыслимо удачной мутацией. Настолько удачной, что ее следовало считать эволюцией. Настолько удачной, что роботы запустили меня в серию. Настолько же удачной, насколько удачливой. Впрочем, удачливость моя относительна. Семьдесят восемь моих предшественниц сложили в пустошах свои ушастые головы – средняя продолжительность моей жизни вне Купола составляла меньше года. С другой стороны, вдруг я самая удачливаяиз всех? Ведь семьдесят восемь милашек Мэйби, или как их там звали, мертвы, а я – нет. Но что если так думала каждая из них?И зачем сделали столько запасных мэйби? Ноги мои подогнулись, и я опустилась в туман, запах осенней грусти окутал меня.

Мое бегство, как и мое возвращение, подстроили. Скучающая длинноухая девчонка снова и снова отправлялась во внешний мир, где встречалась с людьми, заводила друзей и врагов, любила и ненавидела, а потом умирала. Великая Пустошь отторгала ее, ясно давая понять – ей не выжить здесь. Никогда. Даже будь она исключительно удачливой. Роботы постоянно следили за мной, оценивали успехи и в конце забирали бездыханное тело. На сей раз они заодно прихватили моих товарищей.

– Что ты предпримешь теперь? – я ощутила себя беспомощным ребенком, требующим отчета у родителя.

Прежде чем ответить, лицо не шевелилось несколько секунд. Должно быть, могучий и древний разум принимал невероятно трудное решение.