Белый мусор (СИ) - Лагно Максим Александрович - Страница 40

Взрывы сильно проредили толпу, но раненые выживанцы, обливающиеся кровью и зелёной рвотой, продолжали наступать. Те, что ещё не сошли с ума, вспомнили, что вооружены. По нашим ящикам защёлкали пули, не давая высунуться.

— Жизель, я сначала целился в тебя, — крикнул сверху Карл.

— Когда лупил по Белому Кителю, целился лучше. Особенно в женщин и детей.

— Я выполнял твой приказ!

Карл подстрелили выживанца, додумавшегося обойти наше укрытие справа.

— Отличный выстрел, Карл. Продолжай и получишь приглашение перейти в мою команду.

— Мерси, но у вас с дисциплиной бардак.

— Зато у нас много пудры.

— Ага, видел, зелёная? Мерси, но я хочу сохранить естественный чёрный цвет кожи.

Дель Фин бросил подкатом ещё одну гранату, выживанцы разбежались. В радиусе поражения остались лишь те, кого охватил приступ тошноты. Взрывом раскидало страдающих рвотой. Остальные, поборов зелёный угар, оценили наконец происходящее и попрятались за ящиками и контейнерами. То из одного угла трюма, то из другого слышалось рычание, перемежающееся отрыжкой и криками «Дайте нам зелёный свет!»

— Не вздумайте использовать гранаты в том направлении, — предупредил Карл, — Дирижабль доставляет партию лимузинов с полными баками бланспирита. Все взорвёмся.

— Не дирижабль, а аэронеф, — крикнула я. — Что предлагаешь?

— Ты командан, ты и предлагай, — отозвался Карл.

В этот момент со стороны зелёных выживанцев прилетела ответная граната. Звякнула об колонну, упав ровно между мной и Дель Фином. Мы бросились в стороны. Взрывом разворотило дверь контейнера, из которого выкатился пежо-лимузин.

Карл успел снять метателя точным выстрелом.

— Я ранен, — крикнул Дель Фин и пополз в кулуар.

— В строй! — закричала я. — Садись за руль.

— У меня нога болит…

— Потерпишь.

Пока я и Дель Фин усаживались в лимузин, Карл открыл заградительный огонь, прикрывая нас сверху.

— Ан Гард… Алле!

По моей команде Дель Фин вдавил здоровой ногой педаль газа и врезался в стену ящиков, прикрывающих выживанцев.

Обвалившиеся ящики придавили одних, заставив других отбегать в сторону. Их методично расстреляли я и Карл.

Осталось лишь трое донельзя позеленевших выживанцев. Они побросали оружие и на коленях поползли ко, умоляя или убить или дать «зелёный свет».

— Простите, братья, — сказала я и отвернулась.

Карл правильно истолковал еле заметный жест моих рук. Дал несколько очередей и крики прекратились.

В наступившей тишине раздалось бормотание Дель Фина, наскоро прочитавшего первые строчки заупокойной молитвы.

Опираясь на автомат, Дель Фин отправился в капитанскую рубку на перевязку, заодно проконтролировать действия капитана и навигатора.

Я вышла на середину трюма и запрокинула голову:

— Давай, Карл, спускайся, будем решать, что с тобой делать.

— И не подумаю. Ты враг, а я при исполнении.

— Ты остался один. Этот дирижабль, то есть — аэронеф, почти прибыл в Санитарный Домен, на мою базу. Вызов подкрепления не имеет смысла.

— Эх, Жизель, Клод будет в бешенстве.

— Этого я и добивалась. Задание выполнено.

— У него день рождения скоро, вот так подарочек.

— Спускайся вниз, гарантирую, тебя никто не тронет.

Голос Карла гневно задрожал:

— Уважаю тебя, как командана, но твоей жалости не надо. Я не только негрянин, но и боец Эскадрона Клода, который ты предала.

— Это Эскадрон предал меня! Клод забыл, что дружба и родственные связи были основой Эскадрона. А не военный устав или совет депозантов. Клод должен понять, что допустил ошибку, изгнав меня.

Голос Карла раздался из другой части яруса:

— Кстати, ребята тоже согласны, что Клод должен был защищать тебя, а не идти на поводу у Жан-Люка.

Я следила за перемещениями его голоса:

— То, что произошло в Белом Кителе, не совсем моя вина.

— Белый Китель… не буду врать, до пейзан мне нет дела, а вот снимки для портфолио вышли отличные. — Голос его словно поскользнулся: — За исключением мёртвых детей, конечно…

— Зачем тебе портфолио? — разозлилась я. — Ты уже работаешь в Эскадроне Клода. В лучшей ПВК Империи, Карл! Куда тебе ещё стремиться?

— Ха-ха. После того, как узнают, что выживанцы угнали дирижабль, авторитет пошатнётся…

— Рада слышать… А как поживает… тётя Наташа?

Карл, стуча дверцами шкафов, рассмеялся:

— У меня мало времени, давай, сразу про Антуана расскажу. Он, короче, винит себя, говорит, что должен был помягче с тобой…

— Пусть идёт к чёрту со своей мягкостью. Мне бы наоборот, побольше твёрдости с его стороны.

Карл появился у перил верхнего яруса, застёгивая последнюю лямку парашюта:

— Что передать Антуану?

— Что он имбециль.

— А Клоду?

— Что он имбециль вдвойне. Передай, что в отличие от него я не струсила. Скоро узнаю тайну президентского бункера в Бретань Нуво.

Карл поправил ремни:

— Это ещё что? Неожиданно…

— Я присвоила себе артефакт… он-то и был нужен Патрику Паску.

— Ого. Мало того, что Эскадрон Клода обдристался на охране дирижабля, ещё и это… Аревуар!

Карл подошёл к лестнице, ведущей на крышу трюмовой гондолы. Вскарабкался по ступенькам и открыл люк. На секунду отпрянул от потока холодного воздуха, ворвавшегося в трюм, но быстро собрался и вылез на крышу, захлопнув люк за собой.

Я покинула трюм и прошла к панорамному иллюминатору.

Аэронеф «Сен-Володимар» давно вышел из Неудоби и летел над степью Санитарного Домена. Внизу белел уменьшающийся купол парашюта. Скоро он исчез из зоны видимости.

Через час полёта, на горизонте появилась причальная мачта. Навигатор прилежно объявил по общей связи:

— «Начинаю маневр пристыковки к э-э-э… к этой опасной фигне, которая, должно быть, причальная мачта… Держитесь».

Глава 52. Чёрная пудра

Вечером объявила своей банде, что покидаю их на неопределённое время. Раздала указания, как поступить с награбленным на аэронефе, хотя ни секунды не сомневалась, что как только скроюсь, выживанцы вернутся в прежнее хаотическое состояние, а «Сен-Володимар» взорвут, чтоб полюбоваться огненным шаром, падающим прямо на их головы.

Между Свободой или Смертью они неизбежно выбирали смерть. Желательно, как можно более глупую.

Аджюдан неожиданно расплакался, размазывая по подбородку намокшие комочки пудры:

— Я хочу с тобой.

— Это невозможно, — попробовала я успокоить его и неловко погладила по голове, как маленького.

— Всё равно хочу с тобой. Мне здесь надоело. Я не хочу быть выживанцем.

После того, как я пригрозила ему саблей, аджюдан утёр слёзы и вернулся к костру.

Двунадесять моё отбытие воспринял с неудовольствием:

— Ты только стала свободным человеком. Я хочу рассказать тебе о вещах, которые не знают рабы цивилизации.

— В другой раз.

— Нет, сейчас.

Возражать этакому гиганту было бы самоубийством. Я покорно кивнула.

Он торжественно ввёл меня в свой автобус.

Меблировка на ханаатский манер: салон выстелен шкурами, а вместо комнатных перегородок плотно натянутые полотна ткани. Низенькие столики с разорёнными пирамидками чёрной пудры, свечи и развешенное по стенам оружие.

Выделялась в коллекции архаичная сабля-машиналь с широким клинком, оснащённым вращающимися лезвиями на кромке. Такими любили орудовать боевики в эпоху межплеменных войн. Неповоротливое оружие наносило смертельные раны. Если у фехтующего хватало сил донести саблю-машиналь до противника.

Двунадесять усадил меня на шкуру, предложил трубочку. Из вежливости вдохнула половину дорожки.

Двунадесять скрылся в шофёрском отделении и через минуту показался в новом наряде. Почти голый, в одних чистых белых трусах. Шлем тоже снял.

Церемонно сел напротив меня и принял пудры. Из кармашка трусов достал плоскую коробочку и высыпал на столик десяток малюсеньких пластиковых прямоугольников: