Времена былинные. Книга Вторая. Вольные стрелки (СИ) - Макеев Максим Сергеевич - Страница 5

Народ после недолгой перепалки с Атли разошёлся, мы сели у костра. Я начал рассказывать про принципы аукциона. Местным было не понятно. Начал уже сам их допытываться про ценность тех или иных товаров. Просидели далеко за полночь, выставили дежурного, да и завалились спать. Их рассказы про местную экономику дали мало полезного, надо своими глазами посмотреть.

Три следующих дня прошли в исследованиях Ладоги, местной торговли, принципов обмена. Я с Ярославом толкался на базаре, приценивался, делал пометки в записной книжке, грел уши в попытках разобраться в средневековых реалиях. Торир же в это время тёрся возле детинца, искал выход на Волка. К концу третьего дня мурман сообщил, что вроде как договорился о встрече. У меня же сложилось некое поверхностное представление о торговле в этом времени и появилась масса вопросов. В основном, к Ториру, и в основном - по результатам подслушанных разговоров. И проблемыу нас были серьёзные, так как напрямую касались нашей миссии.

По торговле можно сказать одно - бардак. Что внешне, что внутренне. Цен как таковых нет, покупатели и продавцы договариваются индивидуально, в зависимости от качества и количества предлагаемого продукта. Немного понаблюдав и поразмыслив, даже понял почему. На местном торге тупо нет двух одинаковых вещей. Продукты, меха, ткани, металлы, изделия, украшения - все ручной работы, все в единственном экземпляре, все разного качества. Соответственно, и цены на каждую единицу товара сугубо индивидуальные. В качестве некой универсальной валюты используют серебро, оно оформлено в виде слитков, которые называют гривнами. Если кусок большой - отрубают часть, и называют получившееся рублём. Такой вот привет мне из будущего. Золота же почти нет. Более мелкие деньги тоже есть, они серебряные, непривычной формы, ещё и с кучей номиналов и названий. Гроши, чешуйки, резы, куны - я штук тридцать насчитал. Как местные в этом разбираются, мне совершенно не понятно. Монеты, кстати, ходят, но только иностранные. Их в основном по весу считают. Страшненькие на мой взгляд монетки такие, кривые и тяжелые, разной толщины и формы. Особым шиком при этом считаются арабские деньги, дихрамы. Они тут вполне в ходу, причём в довольно большом количестве. И их на вес не отпускают - номинал вполне себе присутствует.

Товары же на рынке очень разнообразные, можно найти практически всё. А если чего не найдёшь - торговец организует доставку необходимого на следующий год, на лето. Причём договора тут заключают устно, и только между хорошо знакомыми купцами. Бумаги, кстати, действительно нет, только пергамент из тонкой кожи, баснословно дорогой, между прочим. Дал одному торгашу на пробу листик из записной книжки, он украшениями торговал.Этот хмырь мою бумагу забраковал,мол, промокает сильно и расползается, пергамент лучше. Я только пожал плечами, что тут скажешь, всё правда. Однако же у меня бумаги-то навалом теперь, а пергамент ещё пойди сделай. Оставил пока этот вопрос. Как и вопрос сбыта наших поделок, слишком непонятно тут с ценами для меня.

А вопросы к Ториру появились после того, как подслушал разговор в пивной, той, в которую он нас привёл. Разговаривали несколько то ли вояк, то ли купцов, их тут не отличишь. И речь вели они о хлебе. Точнее, о зерне. И диалог их заставил меня провентилировать этот вопрос поплотнее. Ярослав помогал мне с переводом, я по косвенным признакам выяснял ситуацию. И выявленное мне не очень понравилось. Вот и припёр к стенке Торира я вечером у костра:

- Скажи, мне, друг мой ситный. А все ли ты мне рассказал про данов и ваш конфликт с ними? - я начал с места в карьер, - Я тут у людей поспрашивал, сам подумал, что-то в твоём рассказе не клеится...

Торир заёрзал, неуютно ему стало. Подбросил веток в костёр, погрел руки и выдал:

- Не все даны одинаковые. Разные есть. Те, с которыми бьёмся, их немного. Они зерно везут к нам и к себе. Раньше мы сами возили, теперь словене везут.

- Та-а-ак, а теперь поподробнее.

Вождь мурманов выдержал паузу, вздохнул, и выдал мне всю подноготную их конфликта. Я почувствовал себя героем средневекового детектива.

Если вкратце, то получалось следующее. Экспансия викингов на запад проходила с тыловойподдержкой в виде зерна с востока. Викинги в походах брали добычу в виде украшений, драгметаллов, стали и железа, и меняли её на зерно у словен. Возник достаточно крупный, по местным меркам, бизнес, по перевалке продовольствия через Ладогу и реки, выходящие в Варяжское (Балтийское) море на север. Торир с дружиной тоже участвовали в этом процессе, сначала сами брали добычу, меняли её на зерно. Его везли в Скандинавию. Потом меняли чужую добычу на продовольствие тут, на Ладоге, и тоже отправляли на север. Затем начали возить товар дальше на юг, там зерна было больше и оно дешевле. В итоге добирались аж до Византии. Брали товар на севере, везли его на Ладогу, меняли на меха, те везли в Византию.Меняли шкурки невинно убиенной зверушки на украшения и качественные промтовары, их везли по Днепру к хазарам и полянам, меняли на зерно, которое уже волокли к себе домой. Чаще работали в несколько судов, нанимали более грузоподъёмные посудины и охраняли их на пути к себе. Такой вот бизнес. Помимо грабежей, конечно.

Со временем появилась у данов группировка, которая стала сама возить зерно к себе и в другие страны викингов. Она росла, находясь на удачном маршруте, и перестала пускать на торг словен с зерном. Стала появляться монополия по хлебу. Причём закупала она только оптом. Мол, вы, словене, сдавайте зерно нам за копейки, а мы тут свою маржу снимем на рознице и перевозке.

Новгородцамтакое не понравилось, начли возникать конфликты, часто со смертельным исходом. Словене перестали пускать данов-зерноторговцев на Ладогу, ответные, так сказать, санкции. Те в свою очередь попытались обойти запрет организацией маршрута по крупной реке, я так понял, Западной Двине. Новгородцы сделали свой ход - расширили территорию, включив в зону своего влияния город Полоцк на той самой водной артерии, и перекрыли этот маршрут поставки. Сложилась патовая ситуация, словене не могут пройти с зерном на запад, там даны держат острова и проливы. Даны-зерноторговцы же не могут дойти до хлебных мест, в прямом смысле этого слова, на юг. Разгоралась торговая, и не только, война. Бились словене, даны, их наёмники, везде, где могли дотянуться друг до друга. Но война та была "холодная", то есть конфликтовали скорее "корпорации", а не государства. И вовлечены в него поначалу были далеко не все. Но со временем каждая из сторон начала набирать из сородичей союзников, конфликт рос, новые претензии появлялись друг к другу, свежие игроки появлялись. В раздел сфер влияния включились почти все - и не первый раз уже такое происходило.

Обычно так и сосуществовали восточные и северные отморозки. Сначала друг другу морды бить, выяснять кто тут главный. Потом, по результатам сражений, начинали договариваться - война между двумя сильными и во многом похожими даже не странами, племенными союзами, скорее, стоила больших жертв каждой из сторон. Заключали мир, торговля опять нарастала, все копили силы, чтобы через пять-десять лет попробовать опять подмять под себя соседей, к тому же сидящих на том же самом торговом маршруте. Сейчас вот на зерне заморочились, а ранее - по стеклу и железу такие же "тёрки" были. Такой вот тут бизнес и такие корпоративные войны - с битвами, кровью рекой, разорёнными и сожжёнными городками.

Торир попал между молотом и наковальней. Он промышлял торговлей словенским зерном в Скандинавии, и теперь ему закрыли эту дорогу даны. И если на Ладогу его пропускали, то попытки обойти ограничения, наложенные будущими датчанами на сбыт словенского зерна уже в мурманских землях, не увенчались успехом. Те "таможенники", которых наш мурман "выставил" в самом начале конфликта, как раз и занимались продовольственной блокадой побережья Скандинавии. Они лодки с зерном заворачивали в свои порты и забирали рожь да пшеницу по бросовым ценам. Это если были благодушно настроены. Чаще же пойманных морячков больше никто не видел - ну вот такие тут времена. И Ториру из-за этого пришлось искать новую торговлю, товары, маршруты. Получалось это плохо, на зерне прибыль выходила больше. Клан его начал хиреть...