Эра безумия. Колыбель грёз (СИ) - Анненкова Валерия - Страница 95

- Вы с ума сошли! - король посмотрел на него так, будто не узнавал в этом милосердном человеке прежнего беспощадного представителя власти. - Что за проявления небесной доброты? Что с вами, господин королевский прокурор? Понимаете, какая власть в ваших руках? Только в ваших! Я вам доверяю больше, чем себе! А вы говорите, не отнимать у них жизнь.

- Но, Ваше Величество, поймите, они же совсем мальчишки, ничего не смыслящие в политике! - юрист взял короля за руку, заставив того остановиться. - Вспомните себя в те годы, разве вы не хотели изменить мир? Тем более величие короля заключено в умении прощать.

- Де Вильере! - монарх резко отдернул руку. - Вы так говорите, будто один из этих мальчишек - ваш сын!

Он взглянул на побледневшего королевского прокурора и невольно усмехнулся, даже не подозревая, насколько насторожил его своим шуточным предположением. Юрист, заметив скованную улыбку на лице правителя, успокоился и устремил взгляд на небо, которое, казалось, с каждым днем становилось все темнее и темнее, предвещая, что-то страшное. Виктор еле устоял на ногах и схватился за сердце, забившееся быстрее, будто в предчувствии, что сегодня днем случиться то, чего он больше всего боялся. Король сделал несколько шагов и только потом, поняв, что представитель власти не собирается следовать за ним, остановился. Нависла мертвая, одним только им понятная тишина. Правитель приблизился к де Вильере и, положив руку ему на плечо, сказал:

- Неужели, я угадал? - холодный смех рассеялся по саду. - Нет, этого не может быть... у вас же сын семнадцать лет назад умер, а второй еще только через восемь месяцев родится!

- Откуда вы знаете? - голова де Вильере кружилась, словно по ней ударили чем-то тяжелым.

- Весь Париж уже дня два только и голосит о вашем счастье. - Правитель не продолжал улыбаться, смотря на удивленные глаза королевского прокурора. - Этюен всем рассказал об этом, а до меня, как известно, слухи быстро долетают. Я о другом хотел поговорить с вами. Понимаете ли, господин де Вильере, я не знаю и не хочу знать, почему вы защищаете этих студентов.

- Простите, но...

- Я настоятельно рекомендую вам не забывать о вашей очаровательной супруге. - Перебил король. - Она еще так юна! Не хотелось бы видеть ее запертой в каком-нибудь монастыре. Вы согласны со мной?

- Да... - сквозь зубы ответил прокурор.

Тут среди ярко-зеленых высоких кустов, усыпанных алыми плетущимися розами, появился светлый нежный силуэт Агнессы. Она, подобно прекрасному приведению, блуждала по аллеям сада, нервно оглядываясь по сторонам, словно кто-то мог преследовать ее. Заметив супруга, красавица тут же кинулась в его объятья, как маленькая девочка бросается к отцу, которого весь день не видела. Лихой ветер растрепал ее черные волосы, уподобив очаровательной ведьме, настолько красивой, что даже у инквизиторов бы не поднялась на нее рука. Король окинул снисходительным взглядом де Вильере, на лице которого смешалось столько эмоций: и удивление, и восхищение, и радость, вызванная такой привязанностью супруги. Ее горячее дрожащее дыхание ласково касалось его шеи, пробирая до глубины души. Он бы не позволил отнять это сокровище.

- Виктор, - прошептала Агнесса, - прошу, пожалуйста, давай вернемся домой...

***

Тем временем огонь восстания проказой разносился по Парижу, прожигая город скорбной мелодией скрипки смерти. Революция для народа - это опиум, коварно и медленно отравляющих головы людей безумием. Спустя два дня все пешки в жестокой кровопролитной игре студентов даже не имели четкого представления о том, зачем они участвуют в этом. Человек всегда является лишь игрушкой в чьих-то холодных руках, пользующихся возможностью управлять кем-то, не неся ответственность за чужие ошибки. В таком случае люди делятся на два типа: те, которые могут вырваться из этих пут, и те, которые так и остаются марионетками. Отдельно можно рассматривать третий тип - властелинов, управляющих своими пешками. Это можно назвать всем смыслом бытия, сокрытым в глубине способного на многое человеческого разума.

Через два дня на очередное сражение солдаты привели с собой артиллеристов, единственных, кто мог вытравить студентов с баррикады, до основания разрушив сие сооружение. Сквозь завалы из деревянной мебели пролетали тяжелые ядра, превращавшие нерушимую баррикадную стену в мелкие щепки. Долгое время слышались безумные крики раненных студентов и солдат, выстрелы и звучное ржание лошадей, замертво падающих на сырую землю. Команды «Готовься», «Целься», «Огонь» становились привычными фразами, от которых уже никто не вздрагивал и не бросался врассыпную.

- Андре! - закричал Франсуа. - Андре, у нас порох промок, долго мы не устоим.

- Леруа, - позвал лидер, - слушай внимательно, Леруа, возьми вот это письмо и отнеси в поместье де Вильере. Никому не давай в руки, кроме самого королевского прокурора, слышишь? Если же не застанешь его - жди, не отдавай прислуге! А увидишь де Вильере, скажи ему, что сын просит у него прощения. Все понял? Беги!

Мальчишка схватил письмо и быстро побежал в сторону дома представителя власти, преодолевая на пути свистящие над головой пули. Казалось, Леруа не боялся погибнуть, будучи ужален одной из этих свинцовых ос, он просто бежал, забыв обо всем на свете. Его светлые волосы развевались на ветру, большие стеклянные глаза были устремлены только вперед, маленький темно-синий сюртук периодически вздымался из-за тяжелого дыхания, а быстренькие ножки в коричневых потрепанных ботиночках уносили его подальше от места боя. Студенты провожали мальчика тревожными взглядами, боясь, что его вот-вот подстрелит один из тех безжалостных извергов, взбирающихся на баррикаду. Раздался выстрел. Леруа остановившись, замер на месте, через пару секунд обернулся... его крохотная серенькая кепочка, простреленная насквозь, тонула в грязной луже. Не смотря по сторонам, ребенок продолжил бежать, опасаясь, что в следующий раз выстрелят уже в него самого.

- Андре, ты не говорил, что твой отец - де Вильере, главный королевский прокурор Франции! - возмутившись, заявил один из студентов.

- А ваше, какое дело? - отступая назад, спросил юноша.

- Ну как же, какое? - оттесняя его в угол таверны, продолжил студент. - Ты устраиваешь революцию, кормишь нас сказками о великом будущем, мы идем за тобой, как стадо баранов, а в результате, ты оказываешься сыном главного королевского прокурора Франции! Ты понимаешь, черт тебя побери, не какой-то простой прокурор, а главный королевский прокурор, и не Парижа, а всей Франции!

- И что с этого? - сказала Элен и подошла к Андре.

- Тебя никто не просил вмешиваться! - студент оттолкнул девушку. - Нас всех, разумеется, арестуют, а я думаю, господа, вам не нужно объяснять, что нас ждет на суде! Нас отправят на каторгу или в тюрьму! А вот Андре, скорее всего, папочка как-нибудь спасет от этой участи...